Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Защитники людей
– Ну, даете, парни! – замотал он восхищенно головой. – Полтора года дома не был, приехал, а тут – такие дела творятся…
– На вторую шагнул! – охнул кто-то из публики.
– Вторая ступень, ясен перец! – с плохо скрываемой завистью прокомментировал еще кто-то. – Раньше один Нуржан был на второй ступени, а теперь еще и Виталик-малек…
– А тебе завидно?..
– А тебе нет?..
– Я раньше, между прочим, чем он, заниматься начал, а все на первой топчусь.
– А это, знаешь, как заниматься…
– Такими темпами он скоро, как Олег, на третью ступень Столпа взойдет!..
– Разговорчики! – снова прервал расшумевшихся Нуржан. – Виталик, ты как?
– Нор… – переводя дыхание, ответил Гашников, – мально…
Никита выбрался из толпы.
«Отстаю от жизни… Непременно снова тренироваться начинать надо, – уязвленно думал он, идя по лестнице на третий этаж. – А то что же получается? Уже сейчас любой из Нуржановских подопечных на обе лопатки меня положит – и не особо напрягаясь при этом. А некоторые мальки… на вторую ступень Столпа вышедшие, смогут это сделать, даже пальцем не прикоснувшись…»
На третьем этаже было совсем тихо. Ломов заглянул в первый попавшийся дверной проем:
– Олег!
– Проходи, я здесь! – услышал он в ответ голос Трегрея.
Олег был один. Он стоял посреди пустой и гулкой комнаты, на удивление чистой, точно здесь только что закончили влажную уборку, – стоял неподвижно в какой-то неловкой позе, точно застигнутый внезапной мыслью. «Чего это он? – удивился Никита. – Сам же установил правило: на Полигоне только тренировки, никакой праздности. Закончил занятия – милости просим на выход…»
– Будь достоин! – проговорил Никита.
– Долг и Честь! – отозвался Трегрей. Голос его чуть-чуть подрагивал от какого-то непонятного напряжения.
– На берегу пустынных волн, – не удержавшись, продекламировал Ломов, – стоял он, дум великих полн. И вдаль глядел… Что-то ты какой-то… Ничего не случилось?
– Ничего нового, – ответил Олег. – А ты, надо полагать, кое-что разузнал?
– Кое-что разузнал, – подтвердил Ломов. Так он это сказал, что сразу стало ясно: разузнал он не «кое-что», а очень даже много.
Доставая на ходу сигареты, Никита пошел наискосок к ближайшему оконному проему. Остановился, прикурил, щурясь на угасающий солнечный свет, и обернулся, уверенный, что Олег последовал за ним и теперь стоит рядом.
Олег стоял на том же самом месте, где Ломов застал его минуту назад. Разве что только развернулся к Никите, готовый слушать.
– Значит, так… – подавив очередной приступ удивления, начал Ломов, – задействовал я старые связи, как ты просил… Ну-с, поехали с самого начала. Сан Саныч. То есть Александр Александрович Синотов. Закончил местный политехнический, предпринимательствует с середины девяностых. Торговал то тем, то другим, держался на плаву, особого богатства не приобрел, но и не бедствовал. Обычный такой бизнесменчик, казалось бы. В общем, пробарыжил наш Сан Саныч с переменным успехом до конца века – и тут грянули в его судьбе неожиданные перемены. С две тысячи первого года вдруг принялся Синотов скупать в городе недвижимость. Да не просто там квартирки и павильоны, а – целые здания. Таким образом за десять с лишним лет приобрел Сан Саныч в собственность четырнадцать объектов недвижимости. Четырнадцать, Олег! В числе которых пять зданий в самом что ни на есть центре, имеющие историческую ценность, как памятники старинной архитектуры. Представляешь, сколько они стоят? А теперь, внимание, вопрос: а с каких, собственно, капиталов средней руки бизнесмен вдруг стал делать такие покупки?
Нет, все же что-то не так было с ним, с Трегреем. Он стоял прямо, но по телу его то и дело пробегали волны внутренней дрожи. Жилка на левом виске пульсировала неровно и тяжело. Никита даже чуть сбился, задержав взгляд на лице Олега.
– Вот и поинтересовался я у бывших своих коллег, – перешагнув паузу, повлек Ломов свой рассказ дальше, – откуда вдруг у нашего Сан Саныча с две тысячи первого года стали появляться такие гигантские средства? Предприятие его – несколько продуктовых палаток на одном из рынков – явно не могло давать прибыль, адекватную таким приобретениям. В лотерею… Олег, с тобой все нормально?
– Все хорошо, – сказал Трегрей. – Изволь продолжать.
– Продолжаю. В лотерею Сан Саныч не выигрывал. Родственников-миллионеров не имел. На дочках олигархов не женился. Кладов не находил… По крайней мере, сведений о том ни у кого нет. Да и кладоискательством он никогда не баловался. Водочка, банька, охота – вот его излюбленные развлечения, все как у всех… Идем дальше. Проживает Сан Саныч в обычной квартире, четырехкомнатной, правда, в хорошеньком таком доме, но… при его-то статусе мог бы себе что-нибудь попрестижнее позволить. Есть у него еще дачка – загородный дом, тоже ничего особенного, два этажа, гараж, садик… Машина, как ты сам помнишь, вполне средненькая. Скромняга-парень получается, да? Претит ему богатством своим людям в рожу тыкать…
Тут Никита опять запнулся. Какой-то непонятный скребущий шорох вдруг коротко прокружился по комнате. Шорох этот явно не принесло откуда-то извне, источник его должен был находиться где-то совсем рядом… Ломов огляделся. Что в этой совершенно голой комнате могло издавать хоть какие-то звуки?
– Ты слышишь? – спросил он Олега.
– Не отвлекайся, пожалуйста, – чуть поморщился Трегрей. – Сюминут не до этого.
Никита опять огляделся. Пусто. Пожав плечами, он заговорил снова:
– Теперь следующий момент. Судимостей наш Саныч Саныч не имеет. Но! На этого скромнягу органы правопорядка восемь раз заводили уголовные дела и восемь же раз эти дела не дорастали до стадии передачи в суд. Восемь дел только по уголовке! И все так или иначе связаны с обвинениями в рейдерских захватах… Здорово, да? Плюс двенадцать по административке – всякого рода менее серьезные нарушения законодательства. И результат всегда одинаковый – нулевой. Более того. У меня один сослуживец бывший в службе безопасности страховой компании работает, той самой страховой, которая Сан Саныча обслуживает. Я, собственно говоря, с него и начал, с этого безопасника. Так вот, звякнул я ему, а он мне и сообщил такую любопытную деталь… Оказывается, за последние десять лет Александра Александровича Синотова ни разу не лишали прав. Тогда как примерным автолюбителем его назвать трудно. Нарушений ПДД у Сан Саныча было – масса. Вождение в нетрезвом виде, пересечение сплошной, проезд на запрещающие знаки… полный комплект, в общем. Четыре серьезных аварии к тому же, и все по пьянке. Дела по этим его шалостям заводили, но до суда ни одного доведено не было. Вот так вот. Эх, Олег… – вдруг сбился с темы Никита, – ну что тебе стоило этого жучару просканировать, как ты умеешь, – перед тем, как дела с ним начинать делать, а?
– Виноват, – сказал Олег. – И то, что ты, Никита, тоже не сообразил проверить Синотова – как ты умеешь, – оправданием мне быть не может.
– Ладно, ладно… – покашлял в кулак Ломов. – Оба лоханулись по неопытности. Дальше… Таким образом, передо мной встало два основных вопроса. Первый: откуда у нашего очкастого жулика в одночасье бабло появилось? Второй: почему для органов правопорядка он ни с какого боку неприступен? На второй вопрос, казалось бы, ответить несложно – башляет кому надо, вот и не трогают его. Только… как-то странно получается. Значит, жить по средствам – на широкую ногу – он стесняется. А вот постоянно влетать под уголовку и на дорогах чудить – это пожалуйста. А бабла, чтобы отмазываться раз за разом, нужно ой как много… Вроде как не сходится одно с другим, да? А разгадка-то оказалась проста… – Никита многозначительно умолк.
У Олега дернулся уголок рта. Вряд ли от нетерпения узнать, скорее, по какой-то другой причине…
– Для начала, никакими исключительными капиталами Сан Саныч никогда не обладал и сейчас не обладает, – сообщил Ломов.
– То есть?
– Это же элементарно, Ватсон. Помнишь такого литературного персонажа – зитц-председателя Фунта? Не ему эти здания принадлежат, не Сан Санычу нашему. Недвижимость покупалась не им, а – через него. И тем лицом покупалась, которому очень невыгодно светить истинные размеры своего состояния. Короче, Сан Саныч основные бабки за аренду помещений сливает законному владельцу. А сам живет на то, что ему отстегивают. Отсюда и житейская скромность, весьма нетипичная для людей формата Сан Саныча. Отсюда же – и причины его неприкосновенности.
В пустой комнате опять что-то скребнуло. Как будто кто-то провел гвоздем по стене. Правда, Никита, увлеченный своим стремительно летящим к развязке повествованием, этого не заметил.
– Удобненько устроился наш жулик очкастый, – Ломов щелкнул пальцами, как бы салютуя приближающемуся финалу. – Гуляй, как хочешь, – до суда все одно не догуляешься. И ведь даже не нужно самолично следаков проплачивать, бабки тратить. Сверху позвонят сразу начальнику отдела и дадут рекомендацию: не трогайте нашего чувачка…
