Михаил Костин - Ложные истины
Вернувшись в замок, сир Джам собрал своих рыцарей и командиров стрелков и копейщиков. Он не вдавался в подробности о том, как ему пришла мысль о морском походе, и откуда взялись деньги. Глядя в окно на мачты галеонов, сир Джам лишь сообщил, что намерен покинуть Пули и отправиться в Магниссию, где будет создана новая, свободная Нордения. К его удивлению, идею поддержали все без исключения. Потом пришло время оповестить сира Мора. Герцог Пули тоже был более чем удивлен. Особенно его поразило то, что, обычно осторожные, чужеземные капитаны согласились доставить повстанцев в приграничные земли, да еще с провиантом. Но, вероятно понимая, что отплытие мятежников из Пули избавит его от многих проблем, герцог не стал препятствовать и предложил помощь в снаряжении кораблей и войска.
На следующий день все в замке и в городе только и говорили о том, что, что повстанцы покидают Пули в поисках великих сокровищ Магниссии. А еще через три дня, с первыми лучами солнца, повстанцы под звуки труб промаршировали плотной колонной в три ряда по улицам города. Двести пятьдесят вооруженных людей, двадцать три рыцаря, три дюжины слуг и чуть больше двадцати представителей благородных семейств из Буа, которые, опасаясь королевского гнева, решили бежать вместе с сиром Джамом. На половине пути в порт к ним присоединились около сотни добровольцев из местного гарнизона и пятнадцать рыцарей из городской знати, ведомые желанием принять участие в дерзком предприятии, сулившем приключения, славу и почести. Процессию дополнили братья Ордена духа и престарелый мудрец Э’Дреф, который вызвался записывать все события предстоящего похода для истории.
По мере того как колонна приближалась к гавани, на обочинах появлялось все больше и больше людей, а у пирсов бурлила такая толпа, что местным стражникам пришлось расчищать дорогу, разгоняя портовую голытьбу ударами коротких дубинок. Лорандские галеоны были, конечно, большими судами, но на них едва хватало места. Все палубы были забиты до отказа, и даже благородным рыцарям пришлось ютиться в трюме вместе с лошадьми и скотом. Когда погрузка закончилась, сир Джам обошел каждый из кораблей, потом поднялся на мостик флагманского галеона и окинул взглядом суматоху, царящую внизу. На причале продолжала кипеть людская толпа, прижимая стражу чуть ли не к самым просмоленным бортам кораблей. Люди размахивали руками, что-то кричали, свистели, плакали.
– Что им нужно? – спросил Сир Джам стоявшего рядом с ним капитана.
– Эти глупцы жаждут отправиться с вами, сеньор, – ответил тот.
– Добровольно обрекать себя на изгнание… это, по меньшей мере, странно!
Капитан пожал плечами.
– Эти люди говорят, что они из Буа, и им некуда больше идти.
– Но мы не можем взять их с собой, – с горечью произнес сир Джам. – Корабли и так переполнены.
– Это вы им скажите, – капитан махнул рукой в сторону причала.
Сердце рыцаря защемило. Там, внизу, на причале, оставались его соотечественники. Они наверняка понимали, что сиру Джаму и его людям предстоит нелегкий путь, что впереди всех их ждут не просто суровые испытания и неизвестность, а смертельные опасности, и далеко не все вернутся из этого похода живыми. Но они не хотели оставаться в Нордении, где королевские прислужники уже заготовили на каждого мятежника веревку с петлей или арестантскую робу. Их не страшило будущее там, за морем, их пугало настоящее здесь, в родной Нордении. И сир Джам, бывший второй капитан, если смог, захватил бы их с собой и взял бы вообще все, что было дорого его сердцу, вплоть до самой провинции Буа, в которой родился и вырос, но корабли и так осели ниже ватерлинии под грузом людей, лошадей и припасов.
Стиснув зубы, сир Джам отвернулся от заполненного людьми причала и бросил взгляд на небо. Оно было безоблачным, но далеко на западе появились веретенообразные темные облака, предрекавшие в скором времени сильный ветер. Но грядущая непогода была не единственным поводом к немедленному отплытию – королевские войска могли войти в город в любой момент. Сир Джам тронул за плечо капитана, уже немолодого кряжистого южанина.
– Почтенный, как вас зовут?
– Валир, – ответил моряк.
– Командуйте отплытие, Валир. В Нордении нам больше делать нечего.
– Да поможет нам Морской отец и Духи! – капитан кивнул и вскинул бронзовый рупор.
Через мгновение над всей гаванью разнесся его зычный голос:
– Поднять паруса! Отдать швартовы! Следовать за мной!
Флагманский галеон первым отвалил от пирса, и, забирая ветер косыми стакселями, двинулся к выходу из бухты. На капитанском мостике стоял, широко расставив ноги, сир Джам. Он смотрел на удаляющийся берег и оставшихся там людей, стиснув челюсти, и его глаза наполнялись предательской влагой…
Один за другим корабли покидали бухту, поднимали ходовые паруса и выстраивались в походный ордер, выходя в море навстречу ветрам и неизвестности. Вскоре стены и башни Пули скрылись из виду, а затем пропали за горизонтом и вершины окрестных холмов. Ветер крепчал, срывая с верхушек волн белую пену, и соленые брызги иногда долетали до шканцев, где находился капитанский мостик. На одном уровне с ним реяли чайки, но постепенно они начали отставать, возвращаясь к побережью.
Для сира Джама это было первое морское путешествие. Поначалу тоска от расставания, горечь утраты родины и боль за оставшихся на берегу затмевали все прочие чувства, но постепенно свежий ветер выдул из головы переживания, и сир Джам полностью отдался новым ощущениям. Ему нравилось чувствовать мерный ход корабля, смотреть, как волны ударяют в широкие борта, как несутся наперегонки с галеонами в прозрачной воде дельфины и наполняются ветром тугие паруса. Незаметно наступил вечер, алый круг солнца укатился в тучи, и вместе с сумерками пришла усталость – сказывалось напряжение последних дней. Не в состоянии бороться со сном, сир Джам спустился в свою маленькую каюту, прилег на узкую койку и быстро заснул под мерное покачивание галеона.
Часть вторая
Друзья враги
Глава 1
Путь от Сьюлиз Хи до побережья оказался долгим и скучным. Купить лошадей нам так и не удалось – их попросту не было, и почти пять дней мы плелись пешком. По дороге попалось несколько деревушек, но все они были крохотными нищими поселениями с грязными избами, топившимися по-черному, вдобавок практически пустые – люди бежали кто-куда, спасаясь от напастей войны и разбойников. Там, где еще оставались какие-то обитатели, поживиться тоже было нечем, и везде нам твердили одно и то же: все отобрали имперские войска, а что не взяли они – отняли мародеры и наемники. Честно говоря, я не очень-то верил таким заявлениям, подозревая, что хитрые селяне припрятали свое добро, но приходилось верить им на слово – не затевать же драку.
Голодные и замершие, мы шли по пустынным дорогам, озираясь по сторонам и прислушиваясь к любому шороху. Настроение было подавленное, и даже появление на горизонте приземистых башен Селенсии никого из нас не взбодрило. Прибрежный город встретил нас взаимным унынием. Невзрачный на вид, весь какой-то серый – главным образом из-за цвета местного камня, из которого тут было сложено все – и стены, и башни, и дома, и склады на пристани. Еще и погода испортилась: зарядил проливной дождь, и мы еле ковыляли по раскисшей дороге, мечтая о тепле, еде, и отдыхе.
Сразу за городскими воротами несколько зданий покрупнее окружали небольшую гавань с тремя длинными причалами, и круглой площадью, служившей и рынком, и местом хранения привезенных морем товаров. Среди невзрачных рыболовецких суденышек я разглядел два крупных корабля, стоявших в бухте на якоре. В душе вспыхнула надежда, что это авангард экспедиции сира Джама, но, разобрав штандарты, я остыл – корабли принадлежали Северной Империи. Уже позже мы узнали, что это были транспортные суда, которые снабжали провиантом армию, продолжавшую свое «великое» наступление на юг. Помимо имперских моряков по городу шныряли разные отряды наемников, нанятые и городской управой и купцами для охраны домов, товара, и личных сбережений. Правда, самих «воинов удачи» больше интересовали женщины и вино, нежели исполнение караульных обязанностей, но и это было не самой большой проблемой для Селенсии. Главной бедой маленького портового города вот уже несколько недель были беженцы. Они были повсюду: ютились под навесами, сидели у стен домов, жгли костры, прикрывая их от дождя плащами, готовили немудреную пищу, все больше болтушку из муки. Изгнанные войной и разбоем из своих родных мест, несчастные обитатели приграничных земель прибывали в Селенсию ежедневно, пополняя разношерстные толпы простолюдинов, авантюристов и других пришлых, отчего город превратился в подобие огромной открытой ночлежки.
Как ни странно, нам это оказалось на руку – никто не обратил внимания на троицу бродяг, пополнивших армию беженцев. Незамеченные, мы спокойно бродили мимо пьяных часовых и недружелюбных патрулей в поисках какого-нибудь сносного ночлега. К сожалению, все приличные таверны были переполнены, а места похуже, вроде дешевых постоялых дворов, где обитали беженцы, сулили множеством ненужных проблем. Правда в отличие от других несчастных у нас были кое-какие деньги, те, что нам выдал Ревор еще в Азоре. Увесистый кошель всегда висел у меня на ремне, и я с ним не расставался даже в Великом Лесу.
