Виталий Сертаков - Свиток проклятых
– На юг! – крикнула Ольга.
За забором Женька моментально потеряла ориентацию. В свитере и джинсах она едва не превратилась в льдышку, и думала лишь о том, чтобы не свалиться. Спасала горячая спина караульного, от Цесарио, как от котельной, валил пар. Позади вплотную держалась Привратник, ее близость почему-то совсем не согревала, зато железной рукой девушку держали за шкирку. Женьке присутствие суровой стражницы чертовски мешало. От маленькой женщины хотелось отодвинуться, но такая попытка могла стоить жизни.
Вестник вырвалась на своем коте вперед, нырнула в подворотню, свернула в переулок, метнулась в черный лабиринт заборов, затем они очутились во дворе какой-то автобазы. Серое гибкое тело неслось скачками, перемахивая спящие трактора и снегоуборщики, помойные баки, забор с колючей проволокой…
До бетонного забора оставалось метров пять, Цесарио уже приготовился к прыжку, когда это случилось. Кота вместе с наездницами швырнуло в сторону, точно жесткая ладонь со всего маху врезала им слева. Если бы не мягкий пушистый бок, Женьке наверняка раздробило бы ногу, а так только вмяло, вжало в ребра оборотня. Привратник что-то кричала, кот яростно цеплялся когтями за все, что попадалось на пути, его тащило по льду, как беспомощного котенка, прямо на зубастые ковши экскаваторов.
– Держитесь, это воздушный плевок! – прокричала в ухо Привратник.
Женя обернулась. Хонси успел перемахнуть забор, но уже возвращался назад. В бетонной ограде образовался пролом, будто ее только что таранил дорожный каток. Рваные куски забора разлетались вместе с арматурой. Но никакого катка там не было; Женька видела задний двор супермаркета, брызнувшие в стороны деревянные стеллажи, груду вспорхнувших ящиков…
Слава богу, людей не задело! Не успела Женечка вознести хвалу всевышнему, как невидимый воздушный таран воткнулся в платформу стоявшего у пандуса, контейнеровоза. Работникам супермаркета действительно повезло, может из-за снегопада грузовой двор оказался безлюдным, а может, вечером не полагалось принимать товар. Но одна машина, как говорится, очутилась в неудачное время, и в неудачном месте. Высокий борт вмялся, брезент треснул, платформа накренилась, колеса оторвались от земли. Водитель что-то ел в освещенной кабине, выскочить он уже не успевал, кабину перевернуло следом за платформой, многотонную громаду с приличной скоростью потащило юзом по двору. Потеряв опору, с эстакады кувыркнулся вилочный погрузчик, с воплями разбегались мужики в ярких робах. Снег стал темным. Женька не сразу догадалась, что это содержимое сотен банок с соком. Или с соусом. Банки летели из опрокинутой фуры, бились об лед, шрапнелью лупили в заднюю стену магазина и забор. Воздушный таран переломил дерево, похоже, наконец, рассеялся, на минуту стало тихо.
Цесарио вскочил на четыре лапы, едва не убившись о бульдозер, но тут же, повинуясь окрику хозяйки, нырнул в щель посреди колонны снегоуборочной техники. Привратник спрыгнула, перекатилась, из рукава ее уже торчало знакомое дуло пистоля.
Хонси летел в прыжке куда-то в сторону, в воздухе ухитрился извернуться, и сменил направление. Женечка лежала на спине кота, и не видела ничего, кроме оранжевого бока бульдозера, и немножко темного неба над головой. И снова Оракул пришел на помощь, подключил ее к своим слепым глазам, и сразу стало одновременно страшно и весело.
Сильно прихрамывая, Привратник отважно шагала по расчищенной дорожке между рядов тяжелых машин. Одна, крошечная фигурка против чего-то грозного, быстро догонявшего их. Женечка разглядела второй воздушный плевок, едва не сбивший Хонси в прыжке, хотя смотреть там было не на что. Благодаря снегопаду показалось, словно промчалось близко к земле ядро невиданных размеров, или шел на посадку самолет.
Во двор супермаркета выбегали мужчины в синих комбинезонах, женщины в белых халатах. Одни копошились вокруг перевернутой фуры, другие обступили рваную дыру в бетонном заборе, многие смотрели вверх. Кого-то несли на носилках.
Привратник выстрелила. Женечка почти не удивилась, заметив за шлейфом пурги угрожающий блеск радиатора, и спаренные глазницы фар. Черный «Брабус» никак не мог догнать их по крышам, не мог перепрыгивать заборы, но каким-то образом он их достал!
Привратник выстрелила, и мигом пропала, возникнув пятью метрами левее, под прикрытием полуразобранного асфальтоукладчика. Там, где она находилась секундой назад, теперь дымила воронка, такая, как показывают в кино после падения небольшой авиабомбы. Асфальт раскрылся черным цветком, градины щебенки разлетелись с воем, выбивая фары и окна кабин.
У Женьки отвисла челюсть. Оракул не показал девушке, чем и как отстреливался противник, но показал вид сверху, как его наблюдал Хонси. Оказалось, глаза у зверя смотрели немного в разные стороны. Хонси прыгал очень быстро, сужая круги, все ближе подбираясь к тому, что издалека смахивало на продукт германского автопрома. Через органы восприятия Оракула, Женька чувствовала, что Ольга тоже готова к бою, и может выпустить на волю некое оружие, но противник совсем не походил на свору обманутых боевиков.
Ольга не успела ввязаться в схватку, выстрел Привратника достиг цели. Очевидно, пулям из ее пистоля требовалось время. Женечка второй раз за вечер наблюдала, как улиткой сворачивается, схлопывается пространство, как, словно нитки, рвутся провода на столбах, как волочет по земле многотонные гусеничные машины. Джип пытался проскочить, он сделал отчаянную попытку, на ходу превращаясь в карету, или вовсе не в карету, а в жирного глянцевого жука с зазубренными ходулями-ногами…
Впрочем, беглой пациентке могло померещиться. Женечка не успела опомниться, а Цесарио уже нес их в ночь, перемахивая трубопроводы, хоккейные площадки, детские горки. Казалось, снег летит параллельно земле, и вовсе не пушистые снежинки, а обжигающие острые градины. От попытки приподнять лицо мигом заслезились глаза. Навстречу попадались закутанные пешеходы, одни отшатывались, другие крестились, кто-то выронил кульки и коробки с тортами. По извилистой ледяной тропке среди сугробов, беглецы достигли стены с пожарной лестницей. Хонси молнией сиганул вверх. Не медля, Цесарио подтянулся и, цепляясь когтями, запрыгал по гудящим ржавым ступенькам. Все выше и выше, пока не распахнулась набитая снежинками ночь. Лапы загрохотали по крышам.
Еще минута – и Женечка отважилась оглянуться. Привратник гнала котов на юг, через центр Петербурга. Некоторые кровли стонали и прогибались, порой Цесарио приходилось отклонять корпус, чтобы удержаться на скатах. Женька узнала вдали подсвеченные пролеты Литейного моста, шпиль Петропавловки, темную махину Исаакия за изрытой торосами Невой. Любимый город стоял незыблемо, вечно, пока что ему не грозили серые лужи и когтистый зверь. Цесарио прыжками несся мимо недавно отстроенных, блестящих свежей жестью мансард. Люди в окнах мансард украшали елочки, смеялись, целовались. На узком балконе обнимались сразу две парочки, рядом бородатый дядька курил трубку. Парочки разлепились, Женька успела заметить круглые потрясенные глаза девушек, один из парней лихорадочно доставал телефон, но сфотографировать явно не успевал, коты уже взлетели на соседнюю крышу, бежали вдоль частокола кирпичных труб.
Женечка поймала себя на радостной, ликующей мысли – она жива, жива, и снова вдыхает такой родной, пропахший бензином, мороз родного города! Когда ее навещал папа, они вдвоем притворялись, будто строят планы на лето, хотя прекрасно понимали, что для дочери никакое лето не наступит, и никаких разведенных мостов ей больше не суждено…
Она жива. Хотя давно пора глотать таблетки и ставить новую капельницу.
Жива-аа!
Коты мягко спланировали с крыши пятиэтажки на крышу контейнеровоза, пересекли забитую машинами Гороховую. Жене неистово хотелось стереть с лица и глаз наросшую ледяную корку, но пальцы судорожно обхватили ошейник. Что было сил она сжимала челюсти, опасаясь прикусить язык. На Гороховой кот в три прыжка спустился по балконам, и поскакал прямо по горячим капотам машин. Женька к этому времени почти привыкла к его звериному запаху, и даже вспомнила его, этот запах. Пахло бабушкой, у той всегда обитали ненавистные Наташе кошки.
– Ольга, лучше по реке! – сквозь вой ветра прокричала Привратник.
Перемахнув перила, Цесарио заскользил на льду, оставив борозды длинными когтями. Женька в потемках не могла сообразить, какой из замерзших городских каналов Привратник решила использовать вместо дороги. По тротуару, над заснеженной рекой, размахивая пивными банками, двигалась стайка пацанов. До того они орали, а тут разом заткнулись, словно выключился звук в телевизоре. Позади что-то кричали, сигналили машины, маршрутка воткнулась в задний бампер легковой.
– Хонси, быстрее вниз! – Ольга пригнулась, когда кот нырнул под арку ближайшего моста. – Стойте, нам нужна карта. Привратник, девочка совсем замерзла!
