Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И замкнется круг
– Я… Мой интерес дружеский, – решилась определиться с нашими отношениями.
– Может быть, – таинственно улыбнулась императрица и, склонившись чуть ниже, доверительно добавила: – Я понимаю, вы считаете свою страсть запретной, ведь он работает на филиал, который является нашим соперником, и у ваших отношений не может быть будущего. Но могу вам сказать официально, от лица всей императорской семьи (а Алексей обсуждал этот вопрос и с Ратским), мы будем не против, если вы переманите его на нашу сторону. Мужчины так часто забывают себя, когда влюблены, а вы – девушка, наделенная неповторимым очарованием.
У меня запретная страсть?! Что за бред?! Когда это она у меня появилась?
– Э-э-э… Я, право, не знаю…
– Подумайте об этом, моя милая, – похлопала меня по руке императрица и чуть громче добавила: – Конечно, вы дружите. Это прекрасно, особенно в такое время.
Поискав глазами Калеба, увидела, что тот стоит неподалеку и смотрит на меня со смешинками в глазах. Не сомневаюсь, он слышал фразу про дружбу, хотя то, что было сказано тише, его ушей не достигло. И теперь мужчина веселился. Вот сейчас как подойду и как поведаю ему страшную тайну о нашей страсти и о моем долге захомутать его!
А то хорошо устроился! Стоит и бормочет что-то по-испански жене графа Инованова, а та, вся такая разомлевшая, уставилась на него, а сама ему в матери годится!
Но только я извинилась и сделала несколько шагов по направлению к Калебу, как дорогу мне преградил Карманов. Про него-то я и забыла!
– Добрый вечер, барон, – поздоровалась и только хотела обогнуть неприятного мужчину, как он ухватил меня за локоть.
– Вера, прошу вас, поговорите со мной.
– Я уже не раз объясняла вам, что не хочу с вами общаться. Если продолжите навязывать мне свое внимание, то я буду вынуждена просить свою семью оградить меня от вас.
Карманов опешил. Раньше я никогда не говорила с ним так резко, обычно старалась избегать конфликтов, а тут ощутила, как внутри буквально поднимаются ярость и решительность. Не моя ярость и не моя решительность.
Пока мой кавалер не опомнился, Калеб подошел к нам и, пробормотав по-испански, что ему нужна помощь в переводе, утащил к своим собеседникам.
– Спасибо.
– Тебе стоило и раньше быть с ним порешительнее.
Ощущая спиной тяжелый неприятный взгляд, не могла не поделиться сомнениями:
– Не думаю, что это поможет.
– Ему же хуже. Тогда буду учить его не докучать женщинам. Я умею объяснять доходчиво.
Глаза Калеба блеснули синим, и я почему-то ему поверила.
Глава 7
Трагедия в трех актах
В театр мы входили, разбившись на пары, в которых часто выполняли задания. Главы корпораций нас на этот раз не сопровождали, у них были дела с императором и министрами, и мы смогли немного расслабиться. Почувствовать, так сказать, хоть какую-то свободу.
Раздевшись и оставив верхнюю одежду в гардеробе, я снова с удовольствием оглядела Калеба в черном вечернем костюме. Несмотря на крупное телосложение, ему удавалось выглядеть гибким и элегантным.
– Все-таки очень удачный выбор костюма, – подхватила я, беря его под руку.
– Тебе тоже очень идет зеленое, в особенности из-за глаз, – усмехнулся Родригес. – Никогда не видел таких ярких, изумрудных.
– Цвет передается из поколения в поколение, словно клеймо Разинских.
Пропуская меня вперед, Калеб положил ладонь мне на спину, обнаженную вырезом, и по коже пробежал разряд, пронзая все тело, коленки слегка подогнулись.
– Калеб! – шикнула я на него. – Осторожнее со своей силой.
Слегка ошарашенный мужчина стоял и растерянно смотрел на свою ладонь.
– Извини, я не специально. Погуляем среди гостей по коридору?
– Нет, пойдем в ложу. Здесь Карманов.
– С чего ты взяла? – нахмурился творец.
– Снова чувствую его тяжелый взгляд, практически с того момента, как мы вошли. Но пока не могу разглядеть его среди гостей. Нет настроения встречаться с этим типом.
– Кажется, наша комедия продолжается? Во время обеда был первый акт, в гостиной – второй, теперь будем ждать третий?
– Надеюсь, что нет. Жалко, что он не творец.
– Почему? – удивился Калеб.
Неужели подумал, что я могу позариться на этого параноика?
– Я не только могу чувствовать творцов и помогать им, но могу и влиять на них. Увы, он человек, а с ними мне всегда было трудно.
– Всем нам непросто. Но ты не думала, что, будь он творцом, ты могла бы в него влюбиться?
Я на несколько секунд задумалась, а потом решительно покачала головой:
– Нет.
Калеб только рассмеялся. В зале стало темнеть, и буквально через минуту мы погрузились в мир прекрасных арий и бередящих душу чувств. Древний театр, видевший не одно поколение зрителей, был прекрасен. Как и сама постановка. Но что-то мешало мне до конца отдаться удовольствию от представления.
Я чувствовала чужой взгляд, и тревога не покидала меня, но отыскать Карманова среди зрителей не могла. Если этот нехороший человек что-то устроит, то ему это потом всю жизнь аукаться будет. Уж я об этом позабочусь!
Когда объявили антракт и в зале вновь загорелся свет, я обернулась и увидела зевающих гостей и кемарящего Калеба.
– Я так понимаю, тебе очень понравилась опера? – насмешливо спросила я под смешки остальных.
Приоткрыв сонные глаза, творец ответил:
– Потрясающее по своему воздействию произведение. Это же надо обладать таким усыпляющим эффектом!
Мы вышли в общий холл, где представители света прогуливались, разминая ноги.
– Ты не понимаешь, о чем они поют?
– Язык я знаю, все творцы знают несколько языков, а к ним еще и пару древних диалектов, но это визгливое пение…
– Варвар! – стукнула я по согнутой руке Калеба и, взявшись за нее, потянула его в сторону буфета. – Пойдем перекусим.
– О, это я всегда с радостью!
– И как ты с таким аппетитом не толстеешь?
– Секрет.
Мы расположились за одним из немногих оставшихся свободными столиков, я передернула плечами из-за все еще ощущавшегося тяжелого взгляда и пригубила чай.
– Знаешь, я уже некоторое время в России и заметил одну вещь – вы очень закостенели в своих традициях.
Я задумалась над его словами.
– Это плохо?
– С одной стороны, нет, у вас есть прекрасные исторические здания, которые вы сохранили практически в первозданном виде. Даже в буфете у вас лепнина, картины и портьеры.
– А как все у вас? – улыбнулась я.
– Проще. Намного.
Мы поели, встали из-за столика и вышли обратно в холл, и здесь я покинула своего спутника и направилась в противоположную от ложи сторону.
– Ты куда? – удивился Калеб.
– В дамскую комнату. Можно? – приподняла я бровь.
– Даже и не знаю…
Прихорашиваясь перед зеркалом, поймала себя на том, что стою и глупо улыбаюсь, и нет сомнений в причине. Мне приятно общество Калеба, и уже нельзя отрицать того факта, что он влияет на меня.
Сразу вспомнился утренний разговор с императрицей, а потом и шутливое замечание Калеба, что у него никогда не было лучшей подруги, зато теперь есть. Мы с ним, по логике вещей, должны были стать врагами, но стали друзьями. И, конечно же, ничего больше!
И я не хочу что-то менять.
Меня не насторожила скрипнувшая внезапно дверь, настоящую панику вызвал отразившийся позади меня мужчина. Но не вопиющее нарушение моральных норм вывело из равновесия, а то, что из зеркала на меня смотрел Ашер, творец первой степени Южного филиала.
Следующие события уместились практически в пару мгновений: вот я слышу писк бомбы, следом звук закрывающейся двери туалета, бросаюсь к окну, а спустя всего несколько секунд, когда створки уже распахнуты, взрывной волной меня выбрасывает вместе с рамой, и я лечу вниз с высоты двадцати метров.
Снег не смягчил падения, но подарил блаженную прохладу. Перед глазами все расплывалось, по лбу и лицу текло что-то теплое, но не было сил поднять руку и проверить, что это.
Слышались крики, в окне наверху виднелись отблески пламени, а ко мне бежали люди.
– Вера! Вера, с тобой все в порядке?!
Это встревоженный голос Калеба, в нем слышны страх и паника. Приятно.
Мое тело ощупывают руки.
– Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.
Это голос Евы. Ее слова радуют.
Меня осторожно подняли и куда-то понесли, потом положили, и тепло рук исчезло. Снова слышались голоса, кто-то кричал, а я ощущала панический страх. Используя последние крохи гаснущего сознания, я успела кинуть Калебу мысль:
– Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.
Комедии в трех актах не получилось, только трагедия.
* * *Калеб Родригес
Проводив взглядом Веру, которая уходила в сторону туалета, я тревожно огляделся. Это Разинская думала, что я не замечу ее встревоженного вида и переживаний, но если я концентрируюсь, то довольно хорошо ощущаю отголоски чувств. И мучили меня сомнения относительно того, что это Карманов.
