Юрий Погуляй - Месть Ледовой Гончей
Странную статую поставили на холодный склад нижней палубы, и про нее никто, кроме Шона, не вспоминал. Разговоры все чаще крутились вокруг Приюта. Фарри ненавязчиво выяснял любые детали о затерянном во льдах поселке и позже во всех подробностях рассказывал мне. Он жаждал действия, мечтал о переменах. Путешествие на «Звездочке» давалось ему значительно труднее, чем мне. Его манило будущее.
А меня оно, наоборот, пугало. Страшно сказать, но эта корабельная жизнь была мне по душе. Трапезы в столовой под шутки и дружный гогот моряков. Работы по палубе, после которых мыслей почти не оставалось и хотелось лишь добраться до лежака. Темная вонючая баня раз в неделю, когда жар проникает до костей и ты забываешь о холоде там, снаружи.
Пару раз я сталкивался с Зианом, чувствуя, как ему противен один мой вид. Но меня он больше не задирал. Волк и Сиплый эти дни мне тоже не попадались. Можно сказать, дела пошли на лад.
Казалось бы…
В тот вечер я опять сидел у печи, вместе с еще бодрствующими моряками. Палубная команда старалась вести себя потише, чтобы не будить товарищей, заступающих в ночную смену. Когда загудела дверь в коридор – мы посмеивались над раскатистым храпом Яки, которого боцман Гайн Крюкомет Ойле проклял рулевыми вахтами, а Мертвец приучил спать где угодно, но только не за штурвалом. Так что Коротышка пользовался любой свободной минуткой, чтобы вздремнуть.
На кубрике появился Половой.
– Бауди, иди сюда.
Моряки словно и не заметили появления старшего матроса. В конце концов, он частенько так выдергивал кого-то на работы. Но я понял, что на сей раз все не так-то просто. Старший матрос смотрел куда-то в пол, и желваки на его скулах ходили как умалишенные. Что-то случилось.
– Да, мастер старший матрос? – сказал я, едва приблизился к моряку.
– Идем, – буркнул он. Что-то тревожило Полового. Он старательно прятал от меня глаза.
– А куда?
– Мать твою, не болтай. Идем!
Пожав плечами, я последовал за ним. Вместе мы прошли по коридору на камбуз, где колдовал мастер Айз.
– Отнеси ужин шаману, – сказал Половой.
– Оно уже носило. Может, не надо? – скептически отреагировал на это кок.
– Кто-то же должен кормить Балиара? А то он там околеет над своими книгами.
– Стюарды Ворчуна нам на что?
– Спроси об этом Ворчуна, а? Ты видишь тут кого-нибудь из его шакалов?
– Это – опять в драку влезет, – убежденно вздохнул толстяк Айз. – Пожалей его, что ли.
Половой промолчал, а я, получив в руки поднос с кастрюлей, почувствовал холодок на спине. Старший матрос так старательно не смотрел в мою сторону, что стало жутко.
– Иди, – буркнул Половой и прошел в столовую, где плюхнулся на ближайшую лавку, тяжело вздохнул и положил голову на руки. Он невероятно нервничал. Переживал и боялся того, что ждало меня там, внизу. Он знал, куда меня посылает. Знал, кто там будет.
Волк и Сиплый не забыли маленького юнгу.
Я хотел спросить у него, почему он отправляет меня одного, без Фарри, но в тот же момент стал сам себе противен. Мы оба знали ответ на этот вопрос. Озвучить его – значит признаться в собственной трусости.
– Чего встал? – поднял голову Половой и увидел, что я все еще торчу на камбузе с подносом в руках. Мы встретились взглядами, и он вдруг отчетливо понял, что я знаю. Губы старшего матроса дрогнули, глаза прищурились, и, поборов смятение, Половой рявкнул:
– Иди, мать твою!
И я отвернулся от него. Вышел из камбуза, чувствуя на себе сочувственный взгляд Айза, и свернул к трапу.
Кок даже без дара эмпатии уловил, что происходит нечто скверное. Он хотел меня остановить, но посмотрел на Полового и передумал.
«Ты знаешь, КТО тебя ждет».
Стало интересно – почему старший матрос так поступил? Ему угрожали? Его заставили? Или… Вдруг он по собственной воле послал меня туда? Вдруг он действительно хотел, чтобы Волк и Сиплый вправили мне мозги? Воспитали зазнавшегося юнгу.
На миг я даже пожалел о том, что тогда не стерпел плевка молодого шамана. Но только на миг.
Путь до нижней палубы пролетел в одно мгновение, и передо мною вновь оказался уже знакомый трап. Окунувшись в царство грохота и тьмы, я плотно сжал зубы и быстро зашагал по темному коридору. Будь что будет. Кто предупрежден, тот вооружен. Здесь, среди десятка мелких комнатушек и лабиринта узких переходов, меня не ждет ничего хорошего. Но в этот раз я буду осторожнее.
За мною кто-то шел. Я услышал его тяжелые шаги вскоре после того, как сошел с трапа. Остановился, обернулся через плечо и увидел Сиплого. Сердце екнуло, подскочило к горлу, но сам я ничем не выдал своих переживаний.
– Иди-иди, – почти ласково сказал абордажник.
Скулы свело от напряжения. Я вцепился в поднос, готовясь к тому, чтобы отбросить в сторону кастрюлю и использовать металлический лист как оружие. Половой-Половой… За что ты так со мною?
В следующем коридоре, ведущем к каюте шамана, стоял Волк. Почти на том же самом месте, где когда-то я столкнулся с Зианом. Абордажник прислонился к стенке и, скрестив на груди руки, терпеливо ждал. Увидев меня, офицер штурмовиков широко улыбнулся.
– Вот ты и попался, гаденыш.
– Не здесь, – просипел за моей спиной его товарищ. – Половой сказал, чтобы потише. Он сказал, что эта подсобка будет открыта, Волк. Для нашего дела, Волк.
Штурмовик кивнул, сдвинулся с места и пнул ногой дверь в какую-то подсобку. Та распахнулась.
– Заходи, – указал в темноту Волк.
– Никуда я не пойду.
– Не заставляй меня применять силу.
Я посмотрел на дверь шамана в конце коридора. Может, стоило закричать? Вдруг старик почувствует неладное?
– Его нет, – заметил мой взгляд Волк. – Тебя здесь никто не услышит. Давай, заходи. Ты ведь не хочешь, гаденыш, разозлить меня и Сиплого. Мы можем перестать быть добряками, а нам надо потолковать о твоем поведении, юнга. Оно нам очень не нравится. И сделать мы это хотим не в коридоре. Ага?
Я сглотнул подкативший к горлу комок и сделал шаг к двери. Светлый бог, да что с ними такое? Что Зиан про меня наговорил?! Стоил ли его синяк таких вот приключений?
– Хороший мальчик, – кивнул Волк и хищно улыбнулся. Он расслабился, поняв, что я не стану делать глупостей. Моя нога коснулась порога в темную комнату, дальний конец которой скрывался в черном небытии. Плечи словно одеревенели. Что я делаю? Что я, драный демон, делаю? Неужели я пойду на это так безропотно, словно тупоголовый снежный олень на нож забойщика?
– Чего встал? – подогнал меня Волк. Я обернулся на него и зло прищурился.
Котелок с обжигающим мясом попал ему прямо в голову. Взревев от ярости и боли, абордажник взбешенно шагнул ко мне, но я приложил его освободившимся подносом по лицу и отпрыгнул в сторону.
– Тварь! – взвыл офицер штурмовиков, стряхивая с себя волокнистое мясо бродуна и вслепую замахнувшись кулаком. Я уклонился от удара, но в тот же миг в проеме возник Сиплый. Мне показалось, будто меня приложили молотом. В глазах потемнело, и я спиной вперед влетел в комнатушку. При падении от столкновения с полом клацнули челюсти, чудом не раскрошив зубы.
– Он мой, Сиплый! Дай его мне! – По лицу Волка пошли красные пятна ожогов. – Пусти!
Я перевернулся на живот и встал на четвереньки, плохо соображая, где нахожусь. Слева и справа шипели паром трубы, здесь душно пахло сырыми тряпками. Я где-то уронил поднос и никак не мог понять, куда он делся, бестолково шаря по сторонам и натыкаясь только на грязь, на липкие лужицы смазки, на крошечные металлические детальки.
Инстинкт потащил меня в темноту узкой комнаты. Быстро перебирая руками и ногами, я слышал, как штурмовики идут за мной. В голове чуть прояснилось.
Что делать? Драный демон, что делать?! За что они со мной так?!
Волк не прекращал изрыгать витиеватые ругательства. Сиплый молчал, неторопливо шагая по пятам. Он наслаждался унизительным «бегством» жалкого шаркуна. Торжествовал, глядя на трусливую тварь, уползающую назад в помойную яму.
И в тот момент я сделал то, чего никак нельзя объяснить логикой или хотя бы зачатком разума. Мне нужно было спрятаться или нырнуть в темноту и найти хоть что-то, что помогло бы мне в схватке со штурмовиками. В конце концов, попытаться найти какой-нибудь другой способ выбраться из передряги. Но вместо этого я собрался с силами, встал на ноги и повернулся к преследователям лицом. Сжал кулаки. Проклятье, в тот момент для меня не было ничего важнее того, чтобы выжечь это противное наслаждение Сиплого из его души. Пусть даже ценой собственной жизни. Лейтенант изумленно хрюкнул.
– Ну, прощайся с жизнью. Сиплый, давай веревку. Хотел я по-хорошему, но не все можно прощать, да? – прошипел Волк.
Я бросился на него с кулаками, надеясь прорваться мимо штурмовиков в коридор. Тщетная попытка. Схватка шаркуна против ледового волка. Мои слабые удары прошли мимо цели: ошпаренный абордажник ловко блокировал их, а затем хакнул и пнул меня в живот. Задыхаясь, я рухнул на металлический пол. Мир покраснел, и мое сознание сузилось только до одного слова.
