Сергей Антонов - Стабилизатор. Минск 2041
План ударов по голове был перевыполнен. Получать новых травм не хотелось. Марат решил действовать как можно осторожнее и не злить капрала лишний раз.
– Что ты хочешь знать?
– Вот это разговор! – взбодрился Байдак. – А я-то думал, что из тебя каждое слово выбивать придется. Что хочу знать? Дислокацию твоего партизанского отряда и имя командира, конечно!
Марат опешил. Он что издевается? Играет в гестапо и пленного комсомольца? Или… Выражение лица капрала было более чем серьезным. Люди с такой рожей вообще не способны шутить. Значит, в Белоруссии остались те, кому режим стабильности не по нутру. Родина партизан произвела на свет новых борцов за свободу. На этот раз не они боролись не с внешней, а с внутренней угрозой. Логично? Вполне! Дестабилы и партизаны или одно и тоже, или – родственные группы местной оппозиции. Сейчас Марат понимал, в чем его вина – он появился на территории государства, борющегося за искоренение любых свобод в непотребном наряде, с запрещенными средствами связи. Разве его могли встретить с распростертыми объятиями? Тысячу раз нет!
А если так, мистер Вербицкий, то какими будут следующие твои шаги? Можно и не пытаться рассказывать Байдаку о том, что ты – путешественник по времени. Не стоит мозолить язык. Лучше сразу наклонить голову и попросить Петеньку поработать дубинкой. Тогда… Остается только тянуть время. Делать вид, что ему известны партизанские тайны. Набивать себе цену и торговаться.
– Прежде чем я заговорю, товарищ капрал, хотелось бы знать, какими будут результаты нашего разговора в зависимости от его исхода. Вы хотите сведений, а я хочу знать, что меня ждет взамен на выдачу друзей.
– От бля! – воскликнул Петенька. – К нам наконец-то попалась стоящая добыча. Как он говорит, вшивый интеллигентишка! Выучили гадов на свою голову!
– Петр Петрович, заткните пасть, – процедил Байдак сквозь зубы. – И снимите с нашего друга браслеты. Уважаю деловых парней.
Когда Вербицкому освобождали руки, в голове его бушевал гром аплодисментов. Его приняли за партизанского лидера. Если и дальше двигаться в таком темпе… Сбавь обороты, лидер. Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Задумайся: сколько Байдаку понадобится времени, чтобы расколоть тебя вчистую? Пусть он и не выглядит великим мыслителем, но очень скоро поймет, что ты гонишь фуфло.
– Будем говорить начистоту, – капрал поднял руку и принялся загибать пальцы. – Что мы имеем? У тебя нет карточки гражданина Республики Беларусь. Р-раз! Полный набор запрещенных средств связи. Два! Сопротивление представителям Службы Национальной Стабильности. Три. Полный набор, дружок. Совсем забыл. Звать-то тебя как?
– Марат Вербицкий.
– Так вот, Марат Вербицкий, – Байдак выдвинул ящик письменного стола, достал замусоленную книжку в мягком переплете и принялся ее листать. – Перечень твоих правонарушений позволяет квалифицировать тебя, как дестабилизатора. Попросту говоря – партизана. А это – серьезное преступление.
Марату удалось разглядеть название настольной книжицы капрала. Свод Мер по Поддержанию Стабильности. Уголовный кодекс образца две тысячи сорок первого года. Согласно ему, Вербицкий – ты партизан. Интересная новость.
– Не я. Нет, не я выдумал наказание, которое тебе светит. Я просто слежу за исполнением закона, – Байдак скорчил гримасу, которая говорила о том, что ноша служителя закона неимоверно тяжела. – По правилам тебя следует отправить в исправительный лагерь третьей степени, где специалисты помогут решить все твои проблемы. Однако наше дело, не только наказание, но и профилактика преступлений. Отсюда вывод – ты рассказываешь мне все о своих лесных братишках, а мы с Петей забываем об увечьях, нанесенных представителям закона. Мы ведь не злопамятные, правда, Петр Петрович?
– Не-а. Не злопамятные, – толстые губы Петеньки оказались у самого уха Вербицкого. – Очень любим перевоспитывать таких, как ты. Думаю, смогу сделать так, что после общения со мной исправлаг третьей степени покажется тебе санаторием.
Изо рта у Петеньки воняло. Эта вонь и стала путеводной звездой Марата на его дальнейшем пути. Локоть Вербицкого сам собой врезался Петеньке в живот. Судя по звуку, эсэнэсовец занялся тем, что пытался вдохнуть хоть немного воздуха. Байдак протянул руку к дубинке, но Марат оказался быстрее. Ребристая рукоять легла в ладонь так удобно, что дубинка стала продолжением руки. Вербицкий махнул ею как мечом, надеясь достать Байдака. Капрал успел присесть. Тут-то Марат и допустил ошибку. Полез через стол и сам наткнулся грудью на кулак Байдака. Вербицкому показалось, что его ударили кувалдой. Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Он не смог удержать дубинку. В ту же секунду на шее сомкнулись ладони Петеньки. Он душил Марата, упираясь коленом ему в спину. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Их хоровод разорвал кулак Байдака. Рот Марата наполнился соленым привкусом крови. Он утратил возможность сопротивляться и плохо понимал, что происходит вокруг. Увидел над собой потолок, а потом в губы уперлось стеклянное горлышко графина. Попытался повернуть голову, но ее крепко удерживали чьи-то потные руки.
– Нос! – ревел Байдак. – Зажми ему нос!
Вербицкий сообразил: его хотят напоить отравленной водой. То еще открытие! Хотят и напоят. Первую порцию теплой, сладковатой жидкости Марату удалось выплюнуть. Вторая попытка была не столь удачной. Воду пришлось проглотить, чтобы не задохнуться. Горлышко графина уперлось в нёбо. Еще одна порция отравы скатилась по пищеводу в желудок. Все. Когда это закончится, он будет улыбаться и без запинки отвечать на все вопросы Байдака. Партизана Вербицкого завербовали самым простым и доступным способом. Что ж, пусть эти козлы порадуются. Эх, и как же они удивятся, когда поймут, что ничего путного лже-партизан сказать не сможет! Марат попытался улыбнуться своим мыслям. Получилось плохо – мешал графин.
– Немедленно прекратить!
Глава 7. Доктор Геббельс и Гриша Антидот
Это еще что за штуки? Кто отдает приказы таким безапелляционным тоном? Слуховая галлюцинация. Никого кроме толстогубого Петеньки и Байдака в кабинете нет. А уж они-то ничего прекращать не будут. Оттянутся по полной программе. Выспятся на непокорном партизане…
– Кому сказано прекратить?! Возьмите себя в руки, капрал! Смирно, шеренговый!
Кто это у нас шеренговый? Ах, Петр Петрович. Вот какое у него звание в службе национальной стабильности. Мило. Остается лишь понять, кто пришел в гости.
– Усадите его на стул. Так. Отлично.
Марата вздернули, как тряпичную куклу, проволокли по кабинету. Он почувствовал задницей сиденье, а на скулах чьи-то пальцы. Из тумана выплыло лицо. Пронзительные черные глаза внимательно рассматривали Марата из-под стекол очков. Старомодная роговая оправа. Черная и тяжеловесная. Дряблая, побитая желтизной кожа. Темные круги под глазами. Плотно сжатые, подернутые синевой губы. Седые, стриженые ежиком волосы. Будь этот дедушка актером, карьера в кино ему была бы обеспечена. В альтернативной истории о выжившем Геббельсе.
Герр Йозеф отпустил голову Марата.
– Сколько вы в него влили?
– Пару стаканов, не больше, Дмитрий Иванович.
– Пару стаканов, тьфу, – Геббельс скривился обнажив слишком белые, явно вставные зубы. – Работнички, чтоб вам сдохнуть! Теперь разговаривать с ним, тоже самое, что пытаться вызвать на откровенность этот стол. Самогон есть?
– Никак нет!
Байдак и Петенька ответили одновременно, но Геббельса не убедили.
– Вот только мне баки заколачивать не надо. От тебя, капрал за версту несет сивухой.
– Может и есть, – пропел Байдак козлиным тенором. – Но совсем чуть-чуть, Дмитрий Иванович.
– Давай сюда свое «чуть-чуть»!
Послышалась бульканье наливаемого самогона. Стакан тут же оказался у рта Вербицкого. Запашок был мерзкий и Марату пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы проглотить содержимое стакана.
– Еще! – приказал Дмитрий Иванович. – Не жадничай, капрал. До краев!
Этот стакан Вербицкому сунули в руки. Он выпил его самостоятельно. Самогон быстро оказал свое благотворное воздействие. Марат поднял голову. Теперь он мог рассмотреть Геббельса полностью. Высокий. Очень худой. Черный костюм болтался на Дмитрии Ивановиче, как на вешалке. Кроме него в кабинете находился еще один персонаж – полная противоположность Геббельсу. Круглый пухленький и приземистый. Широкое его лицо выглядело простецким, если бы не глаза. Маленькие и чрезвычайно подвижные, они просто-таки лучились хитростью. Кароши рюски мужичок. Марату почему-то вспомнился старый-престарый фильм. Назывался он, кажется, «Секретарь райкома». В нем один очень проницательный немецкий офицер допрашивал коммуниста. Тот вовсю прикидывался шлангом, но фашист расколол-таки комиссара, который как две капли воды походил на спутника Дмитрия Ивановича.
