Владимир Стрельников - Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта
– Самооборона. – Сара отодвинулась от лисички и вытерла пот со лба обратной стороной ладони. – На нее напали, она защищалась. Выбора у нее не было.
– Так, значит. – Мачете Кедмина оказалось у него в ножнах, причем я едва успел заметить, как это произошло. – Тогда через три недели состоится заседание мирового суда, и судья решит вашу судьбу. А пока – прошу вас, сударыни. – И инквизитор, усмехнувшись, указал на флягу.
– Яков Маркович, я могу оказаться в рейсе, – поглядев на лисью семейку, заметил я. – Вы же знаете, что в расписании точно указана только дата вылета.
Это особенность полетов дирижаблей. Мы можем несколько задержаться, огибая грозовой фронт, например, или, напротив, подняться на десять тысяч метров и висеть неделю, пережидая шторм. А потом еще неделю топать обратно, так как снесет за это время дирижабль бог знает куда. Потому у нас рейс на сутки – а запасов на неделю.
– Ну, это всегда можно уточнить в вашей диспетчерской. Не сможешь в этот раз – сможешь через месяц, никаких проблем. – И Кедмин, глядя на старшую кицунэ, снова кивнул на флягу.
Лисицы переглянулись, вопросительно посмотрели на меня и, дождавшись, когда я чуть «отпустил» их, снова расплеснулись туманом и втянулись в горлышко. После чего я снова закрутил пробку потуже, зафиксировал чекой и протянул флягу главному инквизитору.
– Еще чего. Ты их поймал – ты и храни. Сейф дома найдется? Или выпиши нам чек за хранение. – Кедмин уселся за стол и покрутил здоровенную кружку из черненого серебра. – Сара, запиши все показания Василия, выпиши ему поручение на хранение, оформи через прокурора повестку в суд, он должен явиться как свидетель и хранитель. Все, идите, работайте.
После чего откинулся на спинку вращающегося стула и негромко пробормотал:
– До чего дошел этот мир – старый еврей стал главным инквизитором этого города. Ой-вей, что кувшином по камню, что камнем по кувшину – плохо все едино кувшину! – Потарабанив пальцами по столу, он крутнулся на стуле и окликнул меня и Сару: – Так, Василий, насколько я знаю, ты ликвидировал сильного домовика и набил кучу расквыр. Сара, считай у него эти моменты и отобрази в рапорте на мое имя. И на основании этого рапорта выпиши премиальные по обычным расценкам. Я так думаю, несколько золотых Василию не помешают. Хоть тебя мороженым угостит.
– Хорошо, – согласно кивнула усевшаяся за комп девушка и показала на соседний стул. – Садись здесь, Василий. И учти – попробуешь пошутить – не то что премию не получишь, вообще останешься должен!
– Понял, не дурак, молчу и не дергаюсь. Жаль только, помечтать нельзя! – Я уселся на указанное место, и мне на виски легли тонкие пальцы девушки.
– Вспомни полтергейста, пожалуйста. – Сара закрыла глаза и сосредоточилась.
Ну, мне не сложно, так что я сначалал вспомнил банк и его владельца, потом по приказу девушки таким же образом вспомнил заваруху в церкви. К моему удивлению, воспоминания были удивительно четкими, детальными, порой каждое выбитое пулей перышко можно было рассмотреть.
– Уф… – Сара откинулась на стуле и вытерла обратной стороной ладошки вспотевший лоб. – Ничего себе, приключеньице. Пап, у них полтергейст типа «пожиратель душ» был, слышишь? Пап? – Девушка, привстав, заглянула через мое плечо в отцовский кабинет, после чего уселась на стул и махнула рукой. – Опять курить пошел. Вась, ты хоть понимаешь, кого отправил «на ту сторону» в банке? Такие монстры редкость неимоверная, их обычно команды инквизиторов ликвидируют, а тут турист мимопроходящий раз его – ножичком чик-чик, и в дамки. Между прочим, премия за него по рейтингу – пятьсот золотом. Да и расквыр шестьдесят четыре штуки набил – тут по пять золотых за пташку, целых триста двадцать рубчиков золотом выходит.
– Сара, погоди. Как шестьдесят четыре? Я всего шестьдесят раз выстрелил?
Ну да, пташек в церкви я нагреб приличную кучу, но это что же, каждый выстрел – попал? Нехило, совсем нехило. Обычно результат по летящим у меня из винтовки похуже. А ведь на самом деле так, просто в горячке внимания не обратил. Видимо, дело в том, что расквыры нечисть, я их очень отчетливо видел и «видел».
– Ты дважды одной пулей сбил по две расквыры. И одной пулей умудрился трех свалить. – Сара покачала головой, отчего ее роскошные волосы, собранные в простой конский хвост, качнулись туда-сюда. – Кстати, твои товарищи тоже сбили двадцать восемь птиц. Вам неимоверно повезло, что прилетели грайвороны, Василий. Ты не успел бы перезарядиться.
– Я знаю, Сара, – кивнул, соглашаясь с этим выводом. – Хоть бери мешок с пирожными и тащи в благодарность к месту их гнездовий. Если бы не считал, что грайворонам расквыры жуткие враги и, скорее всего, они прилетели их пощипать, – может, так бы и сделал.
Девушка, печатавшая на экране текст, кивнула, и несколько минут мы сидели молча. Сара печатала, а я любовался ее красотой.
В конце концов все было распечатано, отнесено на подпись Кедмину. Поставили нужные печати, и я, попрощавшись с семейным подрядом инквизиторов, отправился домой. Тяжелая фляга с семейством кицунэ лежала в кармане разгрузки. Ну хоть у них пока есть надежда. Наша мировая судья – женщина справедливая.
9 июня 2241 года, среда
Ростов-на-Синей
Сара и Яков Кедмины
– Пап, смотри, что мне Василий подарил, нашел в старом городе! – Сара положила отцу на стол пластиковую коробочку с цветастой обложкой. – «Смешарики», причем те серии, которых у меня нет.
– Маленькая ты моя! – Главный инквизитор города поймал девушку в охапку и усадил себе на колени. – Вроде взрослая, а все равно маленькая папина дочка.
– И папина, и мамина. – Сара чмокнула отца в щеку и соскочила с колен. – Пойду погляжу, пока время есть, все равно на ночных дежурствах в основном бездельничаю.
– А ты почему с Василием ни разу на свидание не ходила, дочка? Он же тебе нравится?
– Да с чего ты взял, пап? – фыркнула девушка, крутнувшись на носочке правой ноги. – Парень как парень.
– А с того, что ты терпеть не можешь, когда от парней несет потом. А Василий пропах потом, дымом от пороха, костров и к тому же кровью. А ты даже не поморщилась.
– Пап, он уставший как не знаю кто, сидит и, того и гляди, глаза слипнутся. Потому и не обращала внимания. Кроме того, Василий вообще-то чистюля, это он после заварухи грязный. – Сара уселась за свой стол и сделала вид, что занята потрошением компакт-диска.
– Ну да, только другим ты скидки на это не делаешь! – пробормотал про себя инквизитор, но дочь его услышала и фыркнула.
Установив диск в компьютер, спросила у отца:
– Пап, а что, все бортстрелки так стреляют? Я поглядела память Василия – каждый выстрел осмыслен и точен. А он еще пошутил, мол, так спокойно стрелял потому, что расквыры не отстреливаются.
– Ну, он в принципе прав, пока расквыра до тебя не добралась – она мишень. Но в бортстрелки набирают прирожденных стрелков и тренируют очень серьезно. В том числе и в стрельбе из винтовок и пистолетов. Они ведь фактически еще и спасательная команда дирижабля. Не дай бог, приземлятся из-за аварии где-нибудь в дурном месте. И пока-то до них доберутся… – Инквизитор откинулся на спинку кресла и задумался.
Девушка тоже замолчала, надела наушники и запустила старые мультики. В городском отделе инквизиции наступило неторопливое, спокойное ночное дежурство.
9 июня 2241 года, среда
Ростов-на-Синей
Василий Ромашкин
– Доброй ночи, мам. Точнее, доброго раннего утра. Ну чего ты не спишь, а? – Я вылез из машины и обнял вышедшую встречать меня маму.
– Цел? Ну, слава богу. Открывай ворота и загоняй своего «доджа», а я на стол соберу. – И мама метнулась на кухню, где приветливо светились окна.
– Ну чего не спишь? Я ведь отзвонился, сказал, что все нормально. – Закрывая ворота за своей машиной, пробормотал вышедшей с кухни матери. – Ведь не маленький уже, вполне себе взрослый самостоятельный мужчина.
– Знаю, Вась. Но неужели ты думаешь, что мне от этого легче? – Мать неожиданно всхлипнула и, отвернувшись, вытерла слезы уголком полотенца.
– Мам, ну перестань. Ну не надо, я же вернулся, все нормально! – Заскочив на веранду, я обнял плачущую женщину. – Я всегда буду возвращаться, честное слово.
– Уже перестала… – Мама еще раз шмыгнула носом и улыбнулась. – Давай закругляйся, и за стол. Покушаешь, и отдыхай, вымотался небось.
– Хорошо, – кивнул я, забирая из машины винтовки и рюкзак. Все остальное оставил, завтра вытащу, а вот оружие не следует бросать без пригляда.
