Брайан Макклеллан - Кровавая осень
Он пошел в ту сторону, где она заметила тусклый огонек, двигаясь в темноте с такой уверенностью, будто дело происходило днем. Нила беспокойно вздохнула, почувствовав себя совсем одинокой под порывами ночного ветра, и посмотрела на тлеющие огни адроанского лагеря. Ей снова захотелось очутиться в безопасном месте, в теплой постели.
Бо наверняка возразил бы ей, что для Избранных не существует по-настоящему безопасных мест.
Почему он велел ей остаться? Хотел избавить от ужасного зрелища, когда начнет пытать несчастного пленника, или просто решил, что она еще слишком слаба?
Скорее всего, и то и другое сразу.
Но он ведь сам сказал, что Нила уже стала Избранной. И она не может позволить себе слабость, если хочет выжить в этом мире. Вместе с силой магии появятся и надежды окружающих. От нее будут ожидать, что она воспользуется своими способностями – для блага страны или короля или для собственного обогащения. Люди захотят использовать ее. Нила задумалась, сможет ли она справиться со своими страстями. Не только с влечением, о котором говорил Бо, но и с жаждой власти, славы, богатства.
Ее пугало такое будущее. Но что она могла сделать? Убежать в дальние края и надеяться, что никто ее не найдет? Или научиться управлять магией и той властью, которую она дает? Нила не хотела превращаться в могущественное чудовище, но по словам Бо выходило, что у Избранных просто нет выбора. Нила чувствовала, что уже начала бороться с неизбежностью, и от исхода этой борьбы зависит, кем она станет.
А еще она поняла, что и сам Бо ведет такую же изнурительную войну с самим собой.
Нила поднялась с земли. Бо уже забрался на соседний холм. Она опять открыла третий глаз, но на этот раз не смогла уловить движущуюся тень в сиянии Иного. Бо тоже пропал из виду, воспользовавшись той хитростью, о которой недавно рассказывал.
Нила закрыла третий глаз и пошла за ним следом, нащупывая дорогу в темноте.
Она прошагала четверть мили и успела подвернуть лодыжку, прежде чем увидела Бо, сидевшего в высокой траве. Он пристально вглядывался в темноту, словно пещерный лев, выслеживающий добычу.
– Что случилось? – прошептал он, не поворачивая головы.
– Я должна быть рядом с вами.
– Вы уверены? – с сомнением спросил Бо.
– Да.
– Хорошо. Кто бы ни крался там, в темноте, он идет прямо на нас. Не прикасайтесь к Иному – я собираюсь поймать его силой земли и связать силой воздуха, но мою магию не сможет заметить ни один Одаренный. Вы этого пока не умеете, так что ничего не делайте, пока я не схвачу его.
Нила присела на корточки рядом с Бо, ее колени быстро намокли от влажной травы. Судя по тому, куда смотрел Бо, шпион крался по ложбине между двумя холмами. Однако она ничего не видела и просто ждала, когда Бо начнет действовать.
Долго ждать не пришлось. Бо резко вскинул руки, и Нила заметила искру, пробежавшую между его шевелящимися пальцами. В ложбине кто-то испуганно вскрикнул, но крик тут же оборвался. Бо вскочил на ноги:
– Идемте.
Они спустились с холма, и Бо бросился вперед, в темноту.
– Лежи смирно, кому говорят. Тебе не сбежать от меня.
Послышалось приглушенное ворчание, а затем в ложбине вспыхнул свет, словно от ручного фонаря, и Нила увидела Бо, схватившегося с невысоким человеком.
– Это же просто мальчик! – невольно воскликнула она.
Неужели они ошиблись и вместо шпиона поймали другого? Обыкновенного, ни в чем не повинного курьера или, может быть, барабанщика, сбежавшего из лагеря.
Бо неодобрительно посмотрел на Нилу и перевернул мальчишку на спину. Тот лежал на земле, как выброшенная на берег рыба, связанный невидимыми путами. На вид ему было не больше двенадцати. Тонкий нос, длинные каштановые волосы, собранные в узел на затылке. Одет он был в черную куртку, башмаки и гетры такого же цвета.
Бо поднялся и вытянул палец в сторону мальчишки, словно прикалывал муху к земле. Похоже, ему доставляли удовольствие мучения бедняги.
Нила шагнула к Бо.
– Это же просто мальчик, – шепнула она ему на ухо.
– Вижу.
– Вы собираетесь пытать его?
– Если понадобится.
– Когда-то вы сами были таким же мальчиком.
– И мне пришлось многому научиться, чтобы стать взрослым.
Нилу поразила прозвучавшая в его голосе жестокость.
– Позвольте мне сначала поговорить с ним.
Бо, прищурившись, посмотрел на нее, а затем с великодушным видом показал на мальчика:
– Как вам будет угодно.
– Дайте мне запасную пару перчаток.
Нила надела перчатки и опустилась на колени рядом с мальчиком.
– Ты знаешь, что это такое?
Тот испуганно кивнул.
– Тебе ужасно не повезло, ты попал в руки двух Избранных. Если ты правдиво ответишь на наши вопросы, мы тебя отпустим. Если попытаешься обмануть, мы живьем сдерем с тебя кожу, и к утру здесь останется только кучка обугленных костей. Можешь мне поверить, твоих криков никто не услышит. – Она наклонилась к самому лицу мальчика. – И никто не поможет тебе. Ты все понял?
В ответ бедняга лишь беззвучно зашевелил губами.
Нила оглянулась на Бо.
– Что ж, очень жаль, – пробормотал тот и пошевелил пальцем.
– Давай попробуем еще раз, – упрямо сказала Нила. – Ты все понял?
– Да! – задыхаясь от ужаса, прокричал мальчик. – Я понял!
– Хорошо. Как тебя зовут?
– Гнил.
– Не повезло тебе с именем, – громко заметил Бо, и Ниле пришлось крепко сжать губы, чтобы сдержать улыбку.
– Что ты здесь делаешь?
– Я сбежал из своей части.
Гнил не успел договорить, как Бо уже щелкнул пальцами, и мальчишка завизжал от боли.
– Простите, я хотел сказать, что меня послали с сообщением.
Нила старалась сохранять хладнокровие. Возможно, Бо действительно почувствовал ложь или просто решил проверить слова мальчика.
– Для кого?
– Для генерала Хилански.
– Откуда ты его принес?
– Из кезанского лагеря. Утром я должен вернуться назад.
– И что это за сообщение?
– Не знаю! Письмо запечатано. Мне запретили открывать его.
Гнил снова взвизгнул и скорчился от невидимого магического удара.
– Клянусь вам, что это правда!
Нила похлопала по ноге Бо, и мальчик тут же перестал дергаться.
– Где это письмо?
– У меня под рубашкой.
Нила наклонилась и стащила с мальчика куртку, а затем расстегнула рубашку. К белому животу прямо под ребрами был примотан кожаный мешок. Девушка взяла его и передала Бо.
Избранный отошел в сторону, вскрыл письмо и несколько минут молча разглядывал, прежде чем позвать Нилу.
– Проклятье, письмо зашифровано, – сказал Бо. – Оно нам ничем не поможет.
Он обошел вокруг мальчика и внезапно остановился.
– У «Крыльев Адома» должны быть свои шифровальщики. Они воевали в разных странах и знают разные шифры. Их лагерь недалеко отсюда. Если идти всю ночь, к утру доберемся.
Ниле эта идея совсем не понравилась. Она промокла, испачкалась и к тому же подвернула лодыжку. Страшно было даже подумать, как она сможет пройти семь миль в полной темноте.
– А что делать с мальчиком?
– Придется убить.
– Нет!
– У нас нет выбора. Мы не можем его отпустить. Он сразу побежит к Хиланске и расскажет, что мы перехватили письмо. Не волнуйтесь, я быстро управлюсь.
– Кровожадное животное! Я не дам вам этого сделать.
– И как вы собираетесь мне помешать? – с вызовом спросил он.
Нила сжала кулаки и подумала о синем пламени, пляшущем у нее на пальцах. Кого она обманывает? Она не сможет применить магию против Бо. Он просто сдует ее, как пылинку.
– Он ни в чем не виноват. Сначала вам придется убить меня.
Бо с кислым выражением посмотрел сначала на нее, потом на мальчика, словно раздумывая, как проще убрать Нилу с дороги.
– Мы можем взять его с собой в лагерь «Крыльев», – предложила девушка. – Тогда и нам не придется его убивать, и он никому про нас не расскажет.
– Мне не нужна обуза.
– Но вы ведь разрешили мне взять с собой Жакоба.
– Ничего я не разрешал. Мы оставили его в доме Адамата как раз для того, чтобы он не вертелся у нас под ногами.
– Но мы просто отведем мальчика в лагерь «Крыльев». Зачем вам лишняя кровь на руках?
Бо взглянул на свои перчатки и коротко кивнул:
– Хорошо, возьмем его с собой. Но только до лагеря.
8
Было около семи часов утра, когда Адамат вместе с Олдричем и его солдатами, пробираясь сквозь покрытую росой высокую траву, вышли к лагерю «Крыльев Адома».
Наемники расположились возле городка под названием Биллиш, всего в тридцати милях от Смоляного леса. Их флаг с изображением крылатого золотого нимба на красном фоне развевался на шпиле единственной городской церкви. Вокруг лагеря на скорую руку возвели частокол и прорыли ров глубиной в шесть футов.
