Дмитрий Иванов - Артефакт
– Тут, в процессе расследования, обнаружились данные о том, что вы имели отношение к убийству гражданина Завадского, и… мы решили все-таки вас навестить… Нам кажется, что в подобной ситуации ваше заявление может иметь под собой почву… Кроме того, есть и другие неприятные обстоятельства… – сказал опер.
– Я не имею никакого отношения к убийству Завадского, – нервно заметил я. – Сколько можно?!.
На самом деле я был на грани истерики, так что эта легкая нервозность далась мне с большим трудом…
– Имеется в виду только ваша причастность к делу, – мирно пожал плечами оперативник.
– Валентин Викторович, – строго вмешался капитан Смолин, – вчера, между прочим, к нам также поступила информация, что вас уже нет в живых, так что благодарите Бога, что это не так.
В его устах подобное заявление звучало особенно интригующе.
– Вчера?.. Меня не было в живых? – переспросил я. – Меня? Вы ничего не путаете? Вы сами-то вчера были в живых?.. Вы, вообще, часто в живых бываете?
Я нес околесицу и прекрасно это сознавал, но что мне оставалось, если вся моя жизнь превратилась в околесицу. Все в этом мире (или в моей голове) теряло логическую основу, искажалось, буквально выворачивалось наизнанку…
– Вы что, мне угрожаете? – ледяным тоном осведомился Смолин, продолжая выворачивать мой мир наизнанку, будто черпал из моих судорожных мыслей правомерность и жизненную энергию для своего собственного иллюзорного существования…
– Ну что вы! Упаси Бог! Наоборот… – искренне заверил я капитана. – Очень за вас рад…
Смолин долго сверлил меня взглядом, но, в конце концов, успокоился. Для глюка капитан держался довольно стойко…
– Ваш труп в морге, – коротко заметил он.
– Ничего удивительного, – пожал я плечами. – Где же ему еще быть.
– Острить будете после, а сейчас… – Капитан вдруг смолк и задумался.
Я, в отличие от него, задумываться перестал: сколько можно задумываться над головоломками, которые не имеют решений? Ну что от того, что у меня теперь еще и собственный труп в морге имеется? Я-то что могу с этим поделать?.. Болезнь…
– Нужно снова провести опознание, – подсказал ему другой оперативник, заметив, что пауза затянулась.
– С кем?.. С этим? – кивнул на меня Смолин. – Гражданин Янин подтвердит, что это не его труп находится в морге, так, что ли? Вам это не кажется… бредом?
Что касается «бреда», то тут я бы мог внести немалую лепту в их разговор, но мне приходилось сдерживаться: не было уверенности, что эти «призраки» лояльно ко мне отнесутся, если пронюхают о наших вчерашних разборках.
– Но все другие свидетели его уже опознали, – заметил оперативник.
– И что? Значит, это он?
– Видимо, нет… Но тогда нам нужен свидетель, который… опровергнет или… Я не знаю.
– Я могу позвонить знакомым, и они подтвердят, что это не я, – любезно предложил я.
– Ваших знакомых мы уже опросили, – хмуро сказал Смолин. – По крайней мере тех, чьи номера были в телефоне.
– В каком телефоне?
– В вашем.
– А где вы взяли мой телефон? – насторожился я.
– У покойного в кармане. Это стандартная процедура.
Я сунул руку в карман пиджака и вытащил собственный телефон.
Смолин бесцеремонно забрал его у меня и принялся просматривать записную книжку:
– Номера те же… – сказал он спустя некоторое время, – многие… хотя и не все… Как это понимать? Что еще за мистификация? – Во взгляде капитана читалось не просто любопытство или подозрение: похоже, он примерялся к тому, чтобы обвинить меня в чем-то.
– А как погиб тот… человек? – спросил я без особого интереса: я все больше убеждался, что общение с собственными галлюцинациями вряд ли может быть продуктивно.
– Несчастным случаем это назвать трудно… Две пули в спину и одна в голову – контрольный… Его нашли утром в подворотне, но никто ничего не видел и не слышал… Что скажете?
– Вы меня в чем-то подозреваете? Я такими делами не занимаюсь. Да у меня и лицензию отобрали.
– Лицензию? – выпучил глаза капитан.
– Дурацкая шутка… – признал я. – Просто до того, как меня посадили, у меня была лицензия на оружие. Служебное…
– Шутка… – Казалось, еще чуть-чуть, и глаза капитана вывалятся и шлепнутся мне на колени.
Я неловко заерзал на месте.
– Значит, продолжаем шутить… – сурово заключил он. – А дело-то не шуточное.
– Похожую историю, правда, со счастливым концом, вы описали в своем заявлении, – любезно подсказал оперативник с переднего сиденья.
– Да, я помню.
– И как вы это объясните?
– Никак.
– Но кто этот человек?
– Понятия не имею… Ну, поехали в морг, посмотрим, – устало пожал я плечами. – Может, мне там что-нибудь в голову придет.
Не то чтобы у меня было большое желание им помогать, просто я хотел побыстрее закруглиться со всеми этими галлюцинациями, каким-то образом «выпасть» из них, что ли… Ведь не вечно же это должно продолжаться…
В первом судебном морге, на Миргородской, нас встретили радушно – видно, Смолин тут был частым гостем. Патологоанатом предложил выпить чайку, поскольку у него как раз образовался «перерыв на ланч», как он выразился. Смолин это соблазнительное предложение отверг… А меня начал занимать вопрос: входит ли и весь первый судебный морг в число моих галлюцинаций? Или капитан Смолин на самом деле вовсе не капитан Смолин, а совершенно другой человек, представший в моем воспаленном мозгу «капитаном Смолиным», и поездка в морг является частью реальности, в отличие от капитана? Тогда, пожалуй, мне следует вести себя еще осторожнее…
Воздух, насыщенный запахом формалина, ел глаза. Я даже прослезился, хотя мой изуродованный труп мне еще не показали. Зато других трупов я насмотрелся вдосталь… Поскольку мы находились в судебном морге, куда свозят все бесхозные тела, пиетета к покойным местный персонал явно не испытывал. Обнаженные трупы были сложены в огромных холодильных камерах чуть ли не штабелями. Я всякое повидал, но меня такое зрелище все же прибило… Зато на галлюцинацию это очень даже смахивало.
Доктор проводил нас вниз, в подвальный этаж, и подвел к одному из металлических столов. Стол был застелен простыней.
– Надежда! – позвал доктор.
К нам подошла молоденькая сестричка в марлевой повязке.
– Куда его унесли?
– Я не знаю, – пожала она плечами.
– А кто знает?
Надежда вышла в соседнее помещение, голося на весь подвал: «У кого пятьсот четвертый»?
Мы ждали. Минут через десять она вернулась и помотала головой:
– Никто не знает…
– Это еще что значит! – рассердился доктор. – Я что, один тут за всем следить должен?! У Власова спрашивала?
Сестра торопливо кивнула.
– Знаешь что, Надежда… – негромко сказал он. – Если ты мне его не найдешь, я переведу тебя в ночную смену.
Сестричка испуганно заморгала, и на глаза ее навернулись слезы.
– Сергей Карлович! – взмолилась она. – Я у всех спросила…
– Ну не мог же он исчезнуть! Иди, ищи… Извините, – обернулся он к нам, – это недоразумение. Сейчас мы его найдем. У нас тут еще никто не пропадал… Вы родственник? – посмотрел он на меня.
– Не думаю, – покачал я головой.
– Странно… Просто одно лицо, – заметил он, прищурившись. – Хоть и… несколько помятое… Кто это вас так?
– Ерунда, – поморщился я.
– Вы точно не родственник?
– Это его двойник, – хмуро вмешался Смолин.
Я промолчал.
– Здорово похож, – удивленно покачал головой доктор.
– Похож, похож… – кивнул Смолин. – Ну ладно. Будем считать факт установленным: это не вы.
– А кто? – спросил я.
– Джон До… в пальто – криво усмехнулся капитан. – Можете быть свободны. Пока что…
– У него были с собой какие-нибудь вещи? – спросил я.
– Были, – подтвердил патологоанатом. – Мелочь всякая, часы… Что вас интересует?
– А нельзя на них взглянуть?
– Ради бога, – пожал плечами доктор. Он окликнул молодого человека – судя по возрасту, практиканта – и послал его за вещами.
Смолин испепелил меня взглядом: ему явно не нравилась моя свидетельская активность.
В личных вещах моего двойника ничего необычного не было: носовой платок, зажигалка и тому подобное. Разве что часы его меня порадовали – хорошие часы. Я давно хотел купить такие, только все не решался. А вот украшение, которое носил покойный, буквально приковало к себе мой взгляд: это был медальон на цепочке, золотой логотип «Мерседеса» – брат-близнец того, что таскал на шее мой боевой товарищ Насим в солнечном Сомали…
Я взял медальон в руки.
– Что-нибудь знакомое? – сразу насторожился Смолин.
– Да нет, просто забавная вещица, – криво усмехнулся я. – Похоже, он был фанатом немецкого автопрома.
– Ну все, хватит, – решительно заявил капитан и обернулся к практиканту: – Отнесите вещи на место.
Я без возражений отдал вещи парню, но при этом проделал маленький трюк, которому меня научили в юности знакомые валютчики, и медальон в процессе передачи незаметно оказался в моей ладони, а затем перекочевал в карман. Практикант проморгал этот нехитрый фокус.
