Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах
А стяг Стюра конунга все еще был цел и быстро отступал к горам. Поняв, что его противнику помогает нечеловеческая сила, Метельный Великан с горстью своих людей вырвался из котла битвы и устремился к ельнику на склонах восточной горы. Вот драконья чешуя поймала смутно знакомое лицо. Напряженно хмурясь, Хёрдис склонилась ниже, заглядывая в свое «окно». Хродмар Рябой! «Хродмар Метатель Ножа! Ты еще жив! Из тебя еще не выросло дерево?» – с веселым изумлением подумала Хёрдис и тут же мысленно прикусила язык. Она вдруг испугалась, что может накликать на него смерть, и уже в следующее мгновение удивилась, почему эта мысль так ужаснула ее. Она не хотела увидеть, как он с честью погибнет в битве далеко-далеко от нее. Она хотела сохранить для себя возможность самой вырастить над ним дерево.
А Хродмар Метатель Ножа взмахом руки, в которой был зажат меч, звал за собой своих людей, кричал что-то не слышное ей. Слава Нидхёггу, щит не передавал звуков, а не то в гулкой пещере можно было бы оглохнуть от криков и звона железа, гремящего за много переходов отсюда. Вот какой-то квитт с волчьим хвостом на шлеме набросился на Хродмара с занесенным копьем, подняв его над головой двумя руками, и Хёрдис азартно вскрикнула; словно предупрежденный ее криком, Хродмар взмахом меча отбил наконечник копья, а вторым ударом перерубил квитту шею. И тут же устремился дальше, вслед за стягом Стюра. Шумящим, кипящим языком раскаленной железной лавы отступающие квитты и преследующие их фьялли втянулись в широкую долину, в конце которой в узком проходе между двумя горами темнел лес.
– Эй, чудовище! – На миг оторвавшись от увлекательного зрелища, Хёрдис обернулась к Свальниру, по старой человеческой привычке пихнула его в плечо и тихо взвыла, ушибив руку о камень. Но это не охладило ее решимости. – Послушай, чудовище, ты что, хочешь вот так сидеть и смотреть, как мерзкие фьялли колотят доблестных квиттов?
Свальнир вовсе ничего на этот счет не хотел и удивленно посмотрел на Хёрдис.
– А ты чего хочешь?
– Мы должны пойти туда! – заявила Хёрдис, и упрямство в ее голосе было крепче любого камня. – Ты и я. Прямо сейчас. Ты понял, чудовище? Ты сейчас возьмешь меня на руки и отнесешь туда, где они сражаются. Мы должны помочь нашему бедному конунгу. Я вовсе не хочу, чтобы Торбранд Тролль украсил его головой столб над почетным сиденьем у себя дома. Идем сейчас же!
Свальнир даже не стал особенно возражать. Прошедшее время научило его, что не огромные груды мяса способны порадовать его «сокровище», а только неукоснительное исполнение всех ее желаний. Во всей полноте и прямо сейчас! Но это даже рождало в его каменном сердце сладкое чувство умиления: люди так горазды на выдумки!
Шагнув за порог пещеры прямо в пустоту, Свальнир неуловимо быстро вырос во много раз, и на каменный склон ступила уже нога великана. Хёрдис нетерпеливо приплясывала на пороге пещеры. Свальнир опустил к ней руку, и Хёрдис запрыгнула ему в ладонь, как ученая белка. Великан поднял ее к себе на плечо, и она села верхом, крепко вцепившись обеими руками в густые жесткие волосы великана.
– Ты хорошо сидишь? – бухнул у нее над головой громоподобный голос Свальнира.
– Хорошо! – изо всех сил заорала Хёрдис. Ухо великана было совсем близко от нее, но из упрямства ей хотелось уравнять свой голос с его голосом. – Пошел быстрее! Если опоздаешь, я тебе голову оторву!
Великан шагнул, и один шаг перенес его далеко вперед. Мелькнуло и пропало рыжее пятно Раудберги, одна долина сменялась другой так быстро, что отроги, покрытые волнующимися на ветру ельниками, казались ползущими чудовищами. Но больше они не могли напугать Хёрдис – теперь она была здесь хозяйкой. Оглядывая просторы Медного Леса с огромной высоты, которой она ничуть не боялась, Хёрдис чувствовала горделивое удовлетворение сытого дракона, как будто проглатывала каждую долину, что оставалась позади. Нет, что ни говори, а иметь в хозяйстве великана совсем не плохо!
Устрашенные мощью копья Властелина, квитты позорно бежали, побросав оружие и прикрыв спины щитами. Дружина Хродмара гналась за стягом Стюра, который все еще находился впереди, и три волчьих хвоста, мелькая, обозначали присутствие конунга. Самого Метельного Великана было нелегко разглядеть: золоченого шлема он лишился, доспех его был порублен и залит кровью. Но вокруг него оставалось еще довольно крепкое кольцо, и немало фьяллей, подобравшихся к нему слишком близко, сложили там головы.
– Не дай ему уйти, Хродмар! – раздавался где-то вдалеке голос Торбранда конунга, а может, это только чудилось. Может, это кричала тысячей железных языков сама битва, которой сотен и сотен жертв было мало. – Он должен пойти вслед за сыном! Властелин ждет его!
До узкой лощины между двумя горами оставалось не больше двух перестрелов, когда над вершинами вдруг вырос великан.
Хродмар уже видел его, поэтому не испугался. Он знал, что лицо его смерти – не это. Ступая по земле Квиттинга, он постоянно ждал чего-то подобного и воспринял появление великана как естественное продолжение битвы. Великан держал в руке тот же громадный меч, похожий на черную молнию, распоровшую брюхо небесам. Размахивая мечом над головой, он шел быстрым шагом, и земля тяжелым подрагиванием предупреждала о приближении губительной силы.
Но для Хродмара это был знакомый противник. Остановившись, он сосредоточился и нашарил под одеждой свой амулет-торсхаммер. Пальцы его дрожали от напряжения и усталости, но в душе он был почти спокоен, по своему опыту зная, что и на великана есть управа.
А вокруг раздавались вопли: ни фьялли, ни квитты не были готовы к появлению хозяина гор. Квитты, уже почти достигшие лощины, в беспамятстве от ужаса повернулись и побежали обратно, наткнулись на преследователей, смешались с ними, но и тем, и другим уже было не до битвы. Давя друг друга и спотыкаясь о брошенное оружие, люди устремились назад, к морю. Смерть от руки противника-человека казалась не такой ужасной, как гибель под каменной ногой великана.
– Жалкие козявки! – гремел над долиной голос великана. Так гулко могла бы говорить сама гора. – Убирайтесь отсюда и не смейте приближаться к владениям хозяйки Медного Леса!
И никто из людей не видел маленькой женской фигурки, примостившейся на плече у великана и кричащей ему в ухо эти самые слова.
Увидев великана, Торбранд конунг на миг замер, опустил руку с занесенным копьем, которое уже готов был метнуть в Стюра. Его охватило то же чувство бессильной ярости, однажды испытанное им на проклятой земле Квиттинга, когда летом он сидел на берегу над обломками своих кораблей, выброшенных морем, и мысленно подсчитывал погибших, погубленных чудовищным тюленем. Опасаясь морского духа, он повел свое войско в зимний поход по суше. И вот им навстречу вышел сухопутный дух квиттингских гор! Великан, чудовище, способное растоптать своими каменными ногами и перерубить черным мечом все его войско, почти одолевшее квиттингского конунга! Трудно стерпеть поражение от людей, но склонять голову перед нечистью Торбранд сын Тородда не собирался!
Ладонь его почти онемела, до бесчувствия крепко сомкнутая на плотном горячем древке. Копье Властелина! Если не оно победит великана, то поможет только Мйольнир!
Рука сама взметнулась, выводя молнию на воздушную дорогу; Торбранд с силой метнул копье в темную тучу, нависшую уже над самой ложбиной. С низким гудением копье прочертило пространство, как будто распарывая воздух, и ударилось о широкую грудь великана. Раздался звон, треск… Великан пошатнулся, но устоял на ногах, а копье упало на землю, переломленное посреди наконечника.
Торбранд замер, не веря своим глазам. Для него Властелин Битв и его оружие были несокрушимы. Как же так? Забыв, как опасно предаваться растерянному раздумью на поле битвы, Торбранд зачарованно смотрел туда, где скрылись среди каменной россыпи обломки копья.
И вдруг перед его взором возникло серое туманное облако; оно было больше гор, больше великана, оно заполнило весь мир. Мгновенно в нем проступила высокая фигура старика, мелькнула белая борода, сверкнул из тумана единственный глаз. Горячий плотный ветер обдул лицо Торбранда, мелькнули удивленные лица валькирий.
«Заклятье! – зазвенел и раскатился над миром голос Властелина. – Цепь Глейпнир! Корни гор!»
«Корни гор… Корни гор…» – на разные голоса повторяли ближние и дальние скалы, валуны, морской берег и даже далекий дуб с висящим на нем телом жертвы. Еще не осознав всего целиком, Торбранд уж знал, что его чудесное оружие погублено запретом, который он нарушил.
Но исхода Битвы Конунгов уже ничто не могло изменить. Хродмар, до удивительного бесчувствия не боявшийся великана, снова устремился вдогонку за Стюром. Позади бежали близнецы Сёльви и Слагви, привыкшие везде следовать за ним, а за ними бросились другие.
