Наталья Болдырева - Два сердца Дио
– Вот, – сказала девушка, вынимая из маленькой сумочки, перекинутой через плечо, небольшой пакетик, – сейчас.
Она достала резко пахнущую белую салфетку, развернула и принялась осторожно промокать рану.
– Дай сюда, – он отобрал у нее лоскуток, увидев, как она морщится от боли, избегая задевать саму ссадину. Несколькими точными сильными движениями стер кровь и грязь, обнажив рану. Она шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Еще есть? – спросил Дио, осматривая сбитые колени девушки.
– Вот, – повторила она, отдавая ему весь пакетик.
Салфетки были влажными на ощупь и, судя по резкому, чуть спиртовому запаху, должны были хоть как-то продезинфицировать ссадины.
– Потерпи, – сказал он, плотно прижимая пару лоскутков к ее ногам, чувствуя гладкую, шелковистую кожу под пальцами. Она кивнула, но на глазах ее все равно выступили слезы. – Я Дио, – сказал он, надеясь отвлечь ее разговором. И добавил, рассчитывая произвести впечатление: – Из банды Скала. – В глазах ее плескалось непонимание. – Мы называем себя Губителями, – завершил он неловко, сообразив, что должного эффекта не получилось.
– Я Шура, – ответила она и, подумав, тоже добавила: – Из Северокаменска. Приехала на день рождения сестры. Ее муж должен был меня встретить, но таксист отказался ехать через новостройки, я заблудилась, а телефон здесь не ловит, и вот…
Она беспомощно пожала плечами.
Дио не очень хорошо понял сказанное, но кивнул. Убедившись, что салфетки не соскользнут случайно, отнял ладони и сел на скамейку рядом. Девушка дрожала крупной дрожью. Может, от холода, но скорее от нервного перенапряжения. Руки с тонкими запястьями теребили клапан сумки – громко щелкал магнит замка. Дио попытался снять куртку, чтобы набросить ее на вздрагивавшие при каждом щелчке плечи девушки, но рукав, заскорузлый от крови, бередил свежую рану. Зашипев от боли, Дио вспомнил, что в спешке так и не осмотрел искусанную волком руку. Пришлось распарывать рукав по шву. Делать это в одиночку было не слишком удобно, но Шура вызвалась помогать. Едва увидев, что Дио ранен, она, казалось, забыла о собственных своих злоключениях. Дио отдал ей нож. Она надпарывала нити, придерживая рукав с одной стороны, а он тянул его изо всех сил в другую. Нити лопались с громким треском – старая куртка и так доживала свои последние дни. Вдвоем они управились меньше чем за минуту. Вернув Дио нож, Шура принялась аккуратно высвобождать его руку из рукава. Он мог бы сделать это и сам, но ему были приятны ее нежные, бережные прикосновения. В его жизни никогда не было ничего подобного. Женщины боялись его, зная, каким жестоким он может быть, и едва ли хоть одна девушка прикасалась к нему по собственной воле.
Когда Шура отложила куртку в сторону, взялась осматривать его руку, Дио придвинулся ближе, иначе ей было бы неудобно. Воспользовавшись моментом, приобнял ее за талию, ладонь прошлась по приятной округлости бедра. Девушка не заметила. Морща лоб, она расстегнула рукав рубашки, попыталась его закатать, но ткань, схватившись кровяной корочкой, плотно присохла к ране. Приходилось действовать осторожно. И пока она по лоскутку, где-то оттягивая, где-то разрывая в клочья истончившуюся за долгие годы носки, насквозь пропитанную кровью рубашку, обнажала искусанную волком руку, Дио склонялся к ее шее, вдыхая едва уловимый аромат волос, перебирал пальцами складки платья, думая о гладкой, шелковистой коже под ним, всем телом прижимался к телу девушки, стремясь не только согреть ее, но и самому ощутить исходящее от нее тепло.
– Какой ужас, – прошептала она, когда рана открылась полностью. – С этим надо к врачу, – Шура подняла обеспокоенный взгляд.
– Ерунда, – прошептал Дио. Ее близость сводила его с ума. Он повернул ладонь, лежавшую в ладони девушки, их пальцы сплелись. Другая рука чуть крепче обхватила ее за талию, прижимая ближе. Он зарылся лицом в ее волосы, наконец-то дотронувшись губами до шеи.
– Что ты делаешь? – Она вырвала свои пальцы из его. Ее ладони уперлись ему в грудь, отталкивая. – Прекрати!
Но он не мог и не хотел останавливаться. Губы скользнули ниже, к глубокому вырезу ярко-красного платья, он прижал ее к себе еще сильнее, положив другую руку на грудь и чуть сжав пальцы.
Вскрикнув, она откинулась, ударив его прямо по обнаженной ране. Внезапная, пронзившая все тело боль заставила ослабить хватку. Девушка снова рванулась, с силой оттолкнув его прочь, и, не удержав равновесия, он полетел со скамейки на землю. Инстинктивно выставленная ладонь подвернулась, напоровшись на стекло, и всем своим весом Дио упал прямо на раненую руку. Дикая боль накрыла с головой, в глазах поплыли цветные пятна. Он приподнялся на локте, глядя, как бежит, спотыкаясь на своих неимоверно высоких каблуках, девушка. Смотрел до тех пор, пока затылок не налился свинцовой тяжестью, а взгляд не застлала сплошная черная пелена.
Очнулся он, когда солнце поднялось высоко над домами, заглянув под проржавевшую крышу автобусной остановки. Дико болела голова, во рту чувствовался солоноватый железистый привкус, на зубах скрипела дорожная пыль. Пытаясь подняться – его шатало от потери крови, – Дио отстраненно подумал, что опоздал вернуться к своим. Едва ли стервятники станут ждать его в точке сбора дольше положенного, а значит, назад, в банду, ему придется добираться самостоятельно. В его состоянии это было равносильно самоубийству. Стоит ему войти в обитаемые кварталы Города, он станет легкой добычей для каждого. Он подумал об этом без страха, с холодной отрешенностью приговоренного к смерти.
Гораздо больше его волновало то, как поступила с ним Шура. Он спас ей жизнь, а она просто оттолкнула его. Воспоминания о ладонях, упирающихся ему в грудь, наполняли рот полынной горечью. Дио сплюнул зло, подумав, что в следующий раз он уже не станет церемониться с ней. Обида жгла, но он знал, что хочет эту женщину так, как не хотел еще ни одну другую в своей жизни, и сделает все, чтобы найти ее и сделать своей. Шура из Северокаменска – этого было достаточно, чтобы начать поиски. Возможно, ее, как и всех тех людей, что он видел на территории комбината, привезли с собой слуги Схарма… Осознание обреченности странно мешалось в нем с мрачной решимостью найти беглянку. Голова от этого хаотичного мельтешения мыслей болела и кружилась еще сильней.
Сумев наконец встать, Дио побрел туда, где оставил убитого амбала. Его куртка пришлась бы как нельзя кстати. Распоротые лохмотья валялись тут же, уже ни на что не годные. Рубашка изодралась в клочья, лопнув по шву на спине, когда он падал. Но на пустыре уже никого не было. Вероятно, оставшийся в живых забрал с собой тело товарища. Это лишь разозлило Дио еще сильнее. Обратно он шел, совершенно не прячась, с твердым намерением выместить всю свою злость на первом, кто только осмелится связаться с ним. Жажда убийства заставляла пристальней вглядываться в темные, отбрасываемые домами тени. Он шел пустыми улицами мимо полуразрушенных домов, и ему казалось, будто улицы эти полны народу. Спешили куда-то странно одетые люди, проносились мимо, отчаянно сигналя, легковые авто, обшарпанные фасады зданий украшали яркие вывески. От какофонии звуков кружилась голова и дурнота подступала к горлу.
Первым наткнуться на Дио не повезло Жженому.
Когда в условленное время Дио не вернулся к точке сбора, Жженый оставил плененного Мародера другим стервятникам и в одиночку отправился на поиски. Жженый знал приблизительно, в каком районе Дио собирался прятать труп твари. Заходить туда не хотелось. У Жженого не было наручных часов, чтобы по ним проверить, насколько безопасна точка смещения, как скоро можно ожидать сдвига. И потому Жженый решил прочесать примыкающие к району кварталы, оставив саму точку на самый крайний случай.
Он методично передвигался от здания к зданию, забегал на верхние этажи, чтобы оттуда охватить взглядом окрестные улицы, жалея, что у него нет приборов, позволяющих видеть дальше, и понимая, что даже если бы те у него были, это едва ли ему помогло бы – плотно стоящие дома закрывали обзор.
Но ему неожиданно повезло. Очередная высотка одиноко возвышалась в скоплении домов поменьше. Кроша подошвами битое стекло, Жженый взбежал по лестнице на четвертый этаж. Выше, задыхающийся и порядком измученный долгими поисками, он поднимался уже тише и лишь потому заметил через окно, выходившее на лестничный пролет, как движется невдалеке маленькая одинокая фигурка. Жженый всматривался, не веря своим глазам и своей удаче – никто не ходит в городе так, не прячась, если только он не один. Но ошибки быть не могло. Прямо по центру улицы спокойным, размеренным шагом шел Дио.
Обрадованный, Жженый скорей поспешил вниз. Пришлось поплутать в переулках, прежде чем он вышел к месту. Жженый бежал прямо по улице и сам, уже почти не прячась, скорым взглядом окидывал перекрестки, боясь вновь потерять друга, но Дио не успел уйти далеко.
