"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич
Крик он не услышал – почувствовал где-то внутри себя и затормозил так резко, что едва не полетел на землю. Магия звала, тянула, чувство опасности усилилось стократ. Все мысли о поиске дверей начисто сдуло из головы – прямо сейчас он готов был пробить стену, если понадобится. Потому что там, за стеной…
Шаг, другой, разогнаться, подпрыгнуть, врезаться плечом в толстое стекло, вложить в удар максимум силы, ворваться внутрь. Сверкающие осколки бессильно осыпаются со щита, замороженные летучие медузы растекаются на полу мутным желе, и девушка, замершая у стены, бледная и перепуганная, оборачивается, смотрит долго-долго – и всё-таки бросается навстречу.
Поймать. Прижать к себе. Уткнуться носом в её макушку, вдыхать её запах, всей кожей чувствовать, как быстро и нервно бьётся её сердце. Стискивать зубы, молчать, молчать, молчать – потому что с губ готово сорваться только «какого Змея ты тут делаешь, дура?!»
Как же он соскучился…
Глава 6. Вспомнить и простить
Она в безопасности.
Всё хорошо.
Сирена ещё вопила, по коридору носились потусторонние твари, от близости разрыва мутило – страшно представить уровень фона, если даже неинтуит чувствует. Решение бежать к выходу оказалось ошибочным, но когда Кеара поняла, что стоило запереться в библиотеке и ждать спасения, путь назад оказался отрезан. В перстне не было боевых заклинаний, воздушная волна лишь ненадолго отогнала медуз, ещё бы немного, и…
Кеара коротко всхлипнула и стиснула зубы, стараясь подавить рвущуюся наружу истерику. Её тут же прижали крепче, но она не пыталась отстраниться. Хотелось и дальше стоять вот так, чувствовать себя невероятно маленькой и твёрдо знать, что кто-то большой, сильный и тёплый непременно защитит от всего на свете. И не задавать вопросов, вообще ничего не говорить, потому что любое произнесённое слово станет проблемой, которую придётся решать…
Чувствовать, как изнутри медленно и неотвратимо накатывает волна страха.
– Я тебя… не помню.
Она подняла голову, в одном отчаянном взгляде стараясь уместить все слова и мысли, которые бились внутри стаей испуганных птиц. Она не помнила! Ни разу не вспомнила за три месяца! И что теперь говорить, как объяснить, когда любые оправдания кажутся жалкими и глупыми, и ведь она всё равно не сможет рассказать всего!
Змеево заклинание, змеева ведьма, ну зачем, за что?!
Но Джания молчала. А Ильнар…
– А если так?
В следующий миг он наклонился к ней – и поцеловал.
Воспоминания рванулись из глубины памяти, разрывая в клочья слабую ментальную завесу. Теперь она помнила – и тот поцелуй в библиотеке, и другой поцелуй, ночью в его комнате. Помнила, как пряталась в его объятиях от всего мира и от самой себя. Как он заворачивал её в плед и шептал что-то утешительное, и как отчаянно хотелось верить – и плевать, что на тот момент они и представить не могли, какое будущее их ждёт…
Как выступали из-под чешуи на его руках капельки крови.
Как ворочалось внутри что-то тёмное и холодное, звенело в ушах обрывками фраз, перехватывало спазмами горло – она ведь обещала выйти за Тео, значит, другую помолвку следовало разорвать. Как она сопротивлялась – и как сдалась на третий день, когда потеряла сознание от произнесённого вслух имени.
Как она подписывала документы – сонная и вялая от сильных успокоительных. Как хотела плакать – и не могла, зато могла вспоминать, и круглосуточно перебирать оправдания, не находя подходящего. Как накрывало ледяное осознание, что разрыв помолвки именно сейчас выглядит…
Глупостью? Трусостью? Предательством?
А Джания шептала, что отказ милосерднее ложной надежды, что клятва не даст им даже поговорить, что его всё равно убьёт не травма ауры, так змеиная болезнь – и зачем умирать самой?
Вот только здесь и сейчас они стоят, обнявшись, и ни-че-го не происходит. И тогда, на айринге… Святые небеса, она ведь едва не подралась тогда с Карисой – и снова ничего не произошло! И до тех пор, пока она не согласилась на ритуал, пока Джания не произнесла Заклинание Бессмертия, пока она не начала доверять хитрой ведьме…
Клятва не требовала расторжения помолвки. Вернее, требовала не клятва.
Реальность вернулась резко: за спиной раздался грохот, потом – звон стекла. Кеара ахнуть не успела, как оказалась на подоконнике разбитого окна с тяжелой курткой на плечах. В спину ударил порыв ветра, и она обеими руками вцепилась в раму, молясь, чтобы под пальцами не оказалось осколков.
– Наружу, живо!
Она хотела бы послушаться, но сразу разогнуть онемевшие пальцы не вышло, да и прыгать с подоконника в сугроб на подгибающихся ногах – та ещё задача. А в следующий миг в коридоре полыхнуло синим, потянуло гарью, кто-то завизжал так, что заложило уши…
Кеара расширенными глазами смотрела на бой, не зная, чего в ней больше – ужаса или восторга. Существо, похожее на морского ската, увернулось от мага и взмыло к потолку, замерло, широко распахнув не то плавники, не то крылья. По пятнистому брюху и длинному, змеиному хвосту твари пробегали сполохи света, игра тёмных и светлых пятен завораживала…
Откуда вынырнули ещё две твари, она не поняла. Скаты бросились на человека одновременно и совершенно бесшумно, на несколько бесконечно долгих секунд световые сполохи и пятна тьмы слились в единый шар, живой и пульсирующий – а потом по ушам резануло диким, нечеловеческим воем.
В голове зазвенело, во рту стало солоно, перед глазами поплыли красные и синие пятна. Кеара сжалась в комок, зажмурилась, спряталась с головой в куртку – хотела бы и уши закрыть, но отпустить оконную раму было страшнее. Ильнара она не слышала, но вой мешался с грохотом, и где-то в глубине коридора визжали медузы, не рискуя вмешиваться в схватку крупных хищников. Сознание одновременно желало тишины и боялось её – кто знает, чем окончится бой.
Она не сразу поняла, что вокруг действительно стало тихо – лишь когда с неё решительно потянули куртку. Кеара ахнула, попыталась отбиваться, подошва туфли скользнула по обледеневшему подоконнику…
– Ну-ну, тише, ещё упасть не хватало.
Её снова поймали и прижали. От его футболки пахло потом и чем-то ещё, острым и чуждым. К горлу на миг подкатила тошнота, Кеара вскинула голову, казалось важным поймать взгляд, убедиться, что он жив – а она помнит. Ильнар улыбнулся в ответ, быстро и весело, и у неё перехватило дыхание.
– У тебя глаза… Светятся.
Она всхлипнула – и всё-таки разревелась. Не время и не место – но прямо сейчас она ничего не могла с собой поделать. Слёзы лились потоком, и завывала она, кажется, не хуже скатов, и это было одновременно смешно и стыдно, и ведь там, дальше, открытый разрыв, а единственный человек, который действительно может что-то с этим сделать, гладит её по спине и уговаривает…
– Чш-ш… Испугалась, да? Не бойся, всё хорошо, никто тебя не тронет. И меня не бойся, ну подумаешь, светятся, перестанут, и чешую я сведу, завтра же, я научился… Ну не плачь, ну что ты?..
Где-то вдалеке снова загрохотало. От мысли, что скаты могут разворотить всё здание, стало не по себе. Кеара шмыгнула носом, выпрямилась и обернулась на окно.
– Я не знаю, где тут ближайший выход, – в голосе Ильнара послышалось лёгкое смущение. – Сделал, где получилось… Ты вот что. Вылезай и иди к берегу, люди… – Он на миг умолк, прислушался и махнул рукой: – Где-то там. А я тут разберусь.
Кеара осторожно подняла голову, но глаза у него больше не светились. Уходить было страшно – а вдруг она снова забудет, как только перестанет его видеть? И рассказать о заклинании нельзя – при одной мысли изнутри обожгла холодом клятва, и почудился рядом силуэт Джании. Сама ведьма молчала, и Кеара с долей злорадства отметила, что даже настроения соседки по телу почти не чувствует, так глубоко та спряталась. Явно тоже испугалась – хотя скорее мага, чем скатов.
Ну ничего. Ей всё равно придётся объясниться.
