Василий Головачев - Человек боя [И возмездие со мною]
– Буза!
Это было ключевое слово запуска программы сопротивления.
После этого Ираклий достал свой «глушак», вышел в коридор и разрядил оба пси-генератора в телохранителей Дубневича, томящихся за дверью. И тотчас же смирно лежащие на полу охранники офиса, они же – сотрудники опергруппы контрразведки, подчиненной Федотову на время проведения следственных мероприятий в Брянской области, включились в процесс.
Парни из команды «зачистки» Российского легиона были опытными специалистами своего дела, но и они слегка расслабились, убаюканные мирным поведением побежденных и их безнадежным с точки зрения победителей положением. Поэтому атака контрразведчиков оказалась для них неожиданной. Они начали сопротивляться лишь спустя несколько мгновений, но было уже поздно, оперативники Корнеева имели не меньший опыт боевых действий, а по части знания рукопашного боя могли дать ликвидаторам фору.
Бой закончился через три секунды. Семеро ликвидаторов оказались обезоружены и обездвижены, четверо из них потеряли сознание от разрядов «глушаков», один был убит, но оставались еще их приятели вне здания ДК, и теперь надо было пройти мимо них незамеченными.
– Гасим свет, прыгаем в окна – и тю-тю… – предложил Корнеев. – Их осталось всего человек пять, не больше, в крайнем случае возьмем всех на штык.
– Это армейский спецназ, майор, они наверняка подстраховали себя, держат под прицелом окна и двери.
– Тогда единственный путь – на чердак через служебку.
– Пошли.
Оперативники Корнеева погасили свет в служебном помещении, чтобы их нельзя было увидеть снаружи, вскрыли в потолке замаскированный люк на чердак и один за другим начали подниматься в проем. В комнате оставались трое – Корнеев, Федотов и его телохранитель, когда в коридор ворвались двое ликвидаторов Дубневича, почуявшие неладное. Бросив взгляд на тела товарищей, они с ходу ударили из автоматов по дверям кабинетов, привыкнув реагировать на опасность только таким образом. В то же мгновение начали стрельбу по окнам офиса и те профессионалы «зачистки», что стерегли команду Федотова снаружи.
Телохранитель Ираклия погиб сразу, получив с десяток пуль в грудь и живот. Корнеева ранило в голову пулей с улицы, Ираклию тоже достались две пули – в шею и в плечо, поэтому он потерял сознание не сразу, успев выстрелить в коридор из «глушака». Огонь из коридора прекратился, можно было отступать, но сил уже не хватало, боль туманила кружившуюся голову, кровь из пробитой шеи толчками выплескивалась на рубашку, стекала по груди и спине, а вместе с ней уходила и жизнь.
Ираклий последней вспышкой сознания выбросил из разбитого окна один из «глушаков», сел на пол, потом лег и перевернулся на спину. Голова кружилась все сильней, но он все же смог мысленно произнести мантру, останавливающую кровотечение. Произнося последние слова мантры: лунг-гом ин-ё-до, – он почувствовал умиротворение и заставил глаза остаться открытыми. Сознание померкло…
Когда в помещение заглянул телохранитель Дубневича, он увидел три неподвижных окровавленных тела, подержал их под дулом автомата и отступил в коридор.
– Трупы, товарищ полковник.
В комнату, тяжело ступая, вошел Дубневич с бледным землистым лицом, еще не полностью пришедший в себя после укола, снимающего психическую блокаду от разряда «глушака». Постоял над лежащим навзничь с открытыми глазами Федотовым, сплюнул.
– Их здесь трое. Где остальные?
– Ушли через чердак на крышу, там их и сняли.
– Хорошо. Убираемся отсюда.
– Там милиция подъехала…
– Я сейчас спущусь.
– А их куда?
– Вот милиция и похоронит. – Дубневич помял лицо ладонями, все еще глядя на умиротворенное лицо магистра Ордена чести, покачал головой. – Ах, полковник, полковник, ну почему ты был таким несговорчивым? Что я теперь предъявлю Джехангиру? – Он вышел из служебной комнаты. – Сколько человек мы потеряли?
– Двоих, Чешко и Громова, товарищ полковник. Еще пятеро попали под «глушак», но уже отходят.
– По машинам. Поедем на Мальцева, а потом на Воропаева…
Стуча ботинками, спецназ Дубневича покинул офис Ордена чести, унося погибших ликвидаторов. На короткое время в Доме культуры установилась тишина, лишь снаружи доносились возбужденные голоса да ворчали двигатели нескольких автомашин.
Федотов зашевелился, моргнул дважды, слезами промывая глаза, повернул голову и встретил затуманенный взгляд Корнеева.
– У нас всего две минуты, командир, сейчас сюда заявится доблестная жуковская милиция.
– Я думал, тебя убили.
– Хрен меня убьешь одной пулей! Череп крепкий, а вместо мозгов одна кость.
– Тогда все в порядке. Помоги-ка…
Майор с залитым кровью лицом – пуля пропахала голову прямо надо лбом и вырвала длинную полоску кожи с волосами, сделав аккуратный пробор, – помог Ираклию встать, и они, ковыляя, поддерживая друг друга, кое-как добрались до запасного выхода с сорванной дверью. Сошли по лестнице вниз, пересекли холл и затаились в туалете на первом этаже.
Суматоха возле Дома культуры несколько улеглась, но прибывший по тревоге отряд ОМОНа и сотрудники милиции продолжали носиться вверх и вниз по двум лестницам, бухая ботинками и сапогами, таскали тела погибших охранников Ордена, обыскивали помещения на втором этаже, потом на первом, однако в туалет с табличкой «не работает» заглянуть так и не удосужились.
К двенадцати часам ночи шум стал стихать. Забрав трупы, омоновцы опечатали офис Ордена и удалились. Еще некоторое время слышались голоса примчавшихся на выстрелы владельцев других офисов, арендующих помещения на первом этаже ДК, затем все окончательно стихло. Домом культуры завладела мрачная, пропитанная пороховой гарью тишина.
– Уходим, – шепнул Корнеев. – Я открыл окно.
– Подожди, – отозвался Ираклий, все это время просидевший у стены в позе горы и пытавшийся подпитаться энергией с помощью медитационной техники лунг-гом; кровотечение из ран ему удалось остановить давно, однако вынуть пулю из плеча и заштопать дырки в шее и плече усилием воли он не мог. – Поищи пистолет…
– На кой черт тебе сейчас пистолет?! У меня есть…
– Это пси-генератор… я выбросил его из окна служебки, сориентируйся, куда он мог упасть.
– Его, наверное, давно нашли бойцы полковника.
– Поищи.
Корнеев вылез в окно, пропадал минут десять, потом в проеме окна появилась его голова.
– Порядок, нашел! Давай руку.
Федотов с трудом взобрался на подоконник, с помощью майора сполз вниз, на асфальтовую полоску вдоль стены здания, выпрямился, шепча что-то сквозь зубы.
– Что? – не понял Корнеев, наклонившись к нему.
