Александр Горобец - Последний паладин
Спустившись в подвал, Тёма увидел Дона, который разбирался в солдатских аптечках при огарке свечи. Никотин пошёл спать, всё-таки он был далеко не в лучшей форме и вся эта возня, все эти незваные гости, вымотали его очень сильно. Единственное, что он сделал перед сном, это умял две банки тушёнки и закинул антибиотики.
— Тёма, ты давай, поспи до полуночи, — Дон встал из-за столика, который притащили солдаты, — А я прогуляюсь по ночному городу. А в полночь ты мне дверь откроешь.
— Вместе пойдем, — Тёма уже вскрыл банку тушёнки и грел её на свечке.
— Нет дружище, — покачал головой Дон, — Никотин вырубился и спать будет долго. Надо ему сейчас спать… А открытыми их оставлять я не готов. А так, ты двери закроешь, а когда надо — откроешь, — Андрей пристроил кобуру с АПБ, кинул в вещмешок фонарик, накинул маскхалат и подошёл к Тёме, который ел разогретую тушёнку, цепляя её галетой, — постучу, как обычно. Всё, разговор окончен, — он жестом дал понят Тёме, чтобы тот сидел и открыв заслонку гермодвери вышел в ночной Павловск.
Послушав, как Архангел закрывает вентиль герметичного затвора и, убедившись, что ни кто просто так не войдёт, он зашагал в сторону разрушенной школы. Там, на перекрёстке, он остановился и посветил фонарём сначала в сторону школы и уничтоженного магазина «Магнит», — «Там я уже был. Пора сходить в сторону Питера. К вокзалу» Он повернул фонарик влево. Луч осветил длинную прямую улицу. Слева стояла «сталинка», от которой остался только первый этаж. Справа, между «сталинкой» и школой, раньше стоял памятник. Скорее всего, женщине. От него остались только полы длинного платья.
Дальше, луч выхватывал остатки домов. И чем дальше светил Новиков, тем меньше были разрушения партикулярной пушки. «Туда и пойдём», — решил он и зашагал по улице «Детскосельская»
Прошёл он не далеко, метров триста. Шёл прямо посередине улицы, по щиколотку погружая ботинки в мелкодисперсную пыль и разглядывая пустые окна уничтоженного города. Когда-то, ещё совсем недавно, в них горел свет, и женщины готовили на кухнях ужины, а мужчины делали уроки со своими детишками или лежали пьяные на диванах и пялились в телевизоры…
Неожиданно, фонарь выхватил красный бокал для мартини, а обвивающий его ножку Змий, подмигивал Дону, всячески давая понять: «ТЕБЕ СЮДА, ДРУЖИЩЕ!»
Радости Дона не было предела. Здесь было всё, что надо и главное, всё в отличном состоянии. Бинты стерильные и нет, средства для обработки и дезинфекции. И главное — здесь были антибиотики, в больших количествах и различных состояниях — таблетках, ампулах, порошках. Обшарив подсобки, Дон нашёл коробку с капельницами, огромное количество хлористого кальция и глюкозы. Забив вещмешок самым необходимым, он вышел из аптеки и помчался к бомбоубежищу. С такими средствами шансы на то, что Китяж придёт в себя, значительно увеличивались. Надо было только антибиотик прокапать…
* * *Придя к «норе», Дон постучал условным сигналом, но дверь ему ни кто не открыл. Ребята спали. По правде говоря, Дон и сам был не прочь вздремнуть, но надо было сделать жильё максимально комфортным и обеспеченным всем необходимым. По этому, он скинул рюкзак и пошёл к «Тигру». Если Архангел и в правду сделает свет, то им понадобится топливо. Много топлива. И Новиков планировал съездить на заправку. Он знал в округе, по меньшей мере, две заправки, не далеко от Павловска, потому что ездил через него к своей бабуле, которая жила в Покровке. Первая была сразу на въезде в город, у района со странным названием «Тярлево». Район был элитный. Там стояли только частные дома, а земля стоила просто космических денег. Вот только ловить там было теперь не чего. Когда Дон уходил от погони, он проезжал мимо этой заправки. Она пылала.
Зато другая заправка, «Промгаз» хоть и находилась ближе к Питеру, но, почему-то пострадала меньше. Скорее всего, из-за того, что стояла очень выгодно. Ударная волна сначала снесла её главный корпус и его обломками накрыла танки с нефтепродуктом. Плюс, заправка была новой, с автономными системами электропитания и пожаротушения.
Всё это, в совокупности, давало не плохой шанс на то, что в подземных резервуарах остались и солярка и «девяносто пятый» и, даже «девяносто восьмой». Вот только, как его достать? Эту задачу и предстояло решить Дону.
Задача оказалась простой, аж противно. Пробежав по, уже изрядно разграбленным подсобкам, Новиков нашёл ведро, а в кладовой хозяйственного отдела — толстый капроновый шнур. Кинув всё это в багажник, он завел железного хищника и понял, что найти топливо — жизненно необходимо. Зверюга поглощал бензин с неимоверной скоростью. Его пятисотсильный Кайен, и тот ел меньше. Вроде недавно было пол бака, а теперь, загорелась лампочка уровня топлива.
— Ну, ничего. Это мы исправим, — сам себе сказал Дон, — только бы повезло…
Всё таки, странные существа — эти машины. Когда они сваливали с «Дачи Брюлова», «Тигр» не хотел заводиться вообще, а сейчас — с пол оборота. Андрюха удивленно качнул головой и выехал из магазина.
* * *Проехав до аптеки он, наконец, включил ближний, а затем, и дальний свет. Здесь уже были остатки строений, поэтому он мог не опасаться, что его заметят с завала. Музыки в «Тигре» не было, был только аудио выход на стационарной рации.
— Ну, на нет, и суда нет, — Дон включил рацию и нажал кнопку автонастройки.
И первые слова прозвучавшие заставили его ударить по тормозам.
— Ш-ш. Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Китяж, ответь… ш-ш, — сообщение повторилось два раза, а затем в эфире повисло шипение пустой радиоволны. Андрюха снова нажал кнопку автонастройки и, проскочив всего один канал, рация заговорила вновь, — Здесь Тихий… Китяж ответь… Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Китяж, ответь…
— Откуда же ты, родимый нарисовался… — обратился к рации Дон, но рация была всего лишь прибором, и ответить на столь серьёзный вопрос не могла. Она всего лишь передавала сообщение.
— Ш-ш. Тихий вызывает Китяжа… Тихий вызывает Китяжа… Здесь Тихий, имею для Китяжа сведения особой важности… Китяж ответь…
— Вот уж хрен тебе, — Андрюха показал кукиш рации, — Встанет Кир на ноги, тогда и ответит, — он снова нажал кнопку, и рация молчала около минуты, сканируя эфир. За это время, Дон доехал до Тярлева. Там рация вновь ожила.
— …ленко, а что за шняга у нас в эфире?
— Ш-ш. А хрен его знает… Говорят, военная разведка ищет кого-то. Заслали видать в рейд и потеряли… Место же — гиблое. Сколько у десантуры народу пропало…
— Ш-ш. У них, говорят, и вертолёт поддержки упал здесь…
— А вот это уже интересно, — Дон сделал звук по громче и прибавил газу.
— Ш-ш. Да уж… Не повезло десантуре… Парни они отчаянные. И воевать, ведь, умеют…
— Ш-ш. А ты-то, откуда знаешь.
— Ш-ш. А когда в Чечне сняли военных и назначили режим «КТО», вояк начали менять на «внутренников». Так десантура последней уходила. Так что, повоевать с ними мне довелось.
— Ш-ш. А что говорят, их командира сняли?
— Ш-ш. Смыслова то? Да… Он говорят, мирного населения здесь столько положил, что от крови утонуть можно…
— Ш-ш. От — ссука… Слыш, Кириленко, а ты, сколько в армии?
— Ш-ш. Да уж лет двенадцать…
— Ш-ш. Двенадцать лет в ВВ, — в разговор вклинился суровый голос, — А не знаешь, что бывает за «мусор» в эфире? Прапорщик Кириленко, старшина Дубровин, за нарушение несения караульной службы — два наряда вне очереди.
— Ш-ш. Есть…
— Ш-ш. Есть…
И в эфире, снова воцарилась тишина. Да и Дон уже не слушал. Он заезжал на уничтоженную заправку.
От самой заправки остался лишь остов. Почти все стенные панели вылетели от удара, осталась лишь пара одиноких стен и железный скелет. Тумбы самих колонок были оторваны и улетели туда-же, куда и стены, а именно, как раз на то место, где были люки подземных резервуаров. Там была баррикада их хлама. Всё это Дон увидел в свете фар. Осмотревшись сквозь паутину расколотого бокового стекла и не заметив ничего подозрительного, он открыл дверь и вышел в чёрную, как уголь, августовскую ночь. И, почти сразу, сзади раздался хлопок и он получил такой сокрушительный удар по затылку, что в его глазах вспыхнули миллионы ядерных бомб.
* * *…с ним. За-то, нам этого борова, дней на пять хватит, — Дон медленно приходил в себя. Открыв глаза, он понял, что трясётся в багажнике «Тигра». Тихонько пошевелившись, он понял, что не связан.
«В таком случае, надо действовать»! — Дон попытался оторвать от пола голову, но понял, что из-за крови, она прилипла.
— И стволы у него такие понтовые. Слушай Акакий, ты бы ему хоть горло перерезал, не дай бог — живой. Я второй раз стрелять не буду.
— Да я сам видел, как у него мозги разлетелись. С поджиги… Таким шаром… Не Пурген… Склеил он ласты, не сцы. А не хочешь стрелять, так я могу, — раздался сухой щелчок затвора Новиковского ВАЛа.
