Николай - Мертвая земля или Чужим здесь не рады
- А как ты тут очутился? – только и смог, что спросить я.
- А, вот так! – Манул отошел в сторону, давая возможность вылезти следующему бойцу. – Шёл, шел ….и пришёл.
Следом за чернокожим парнем из БТРа вылез Илья, тот, самый, что так сильно раздражал меня своей улыбкой при первой нашей встречи.
- Здорово, таможня! – радостно крикнул парень, протягивая руку
- Виделись же сегодня, - произнес я, машинально протягивая руку, для рукопожатия.
И в этот момент, меня ударили по затылку…сильно ударил, но сознание, я не потерял, лишь упал на колени. Автомат выбили из рук, еще раз ударили по голове и, заломив обе руки, стянули их за спиной веревкой, на голову нахлобучили мешок, и, подхватив подмышки, затащили в БТР. При этом все было произведено настолько быстро и четко, что говорило о неплохой выучке моих противников.
Я не понимал, что происходило вокруг. С чего это Манулу и Илье связывать и разоружать меня - «Стечкин» вытащили, сразу же после того как связали руки. Но я не проронил, ни слова. Раз сразу не убили, да еще и спасли от мутантов, значит, я им зачем-то нужен, вот пусть сами мне все и расскажут. Говорить, кричать, выяснять отношения не хотелось, навалилась такая тупая усталость, что даже боль из многочисленных порезов, ссадин, ушибов и прочих травм, ушла куда-то. Осталось только безразличие, равнодушие …и желание спать.
Лежа на холодном полу БТРа, я чувствовал всем телом, лежавшие подо мной стреляные гильзы. Гильз было много, они укрывали днище бронетранспортера, толстым ковром. Мне было так хорошо лежать, что как только меня забросили внутрь машины, я тут же…уснул. А, что? Еще древняя, как мир мудрость утверждала: «Солдат спит, служба – идет!»
Проснулся, от самого действенного будильника во всем мире – пинка тяжелым армейским берцем под ребра. Меня так последний раз будили на «срочке».
- Ничего себе, вот это нервы, он же спит, - раздался над самым ухом чей-то голос.
- Иди на фуй! – огрызнулся я.
В ответ на такую дерзость меня еще раз пнули, но уже не сильно, а скорее так, по инерции, для профилактики.
Снова схватили подмышки и вытащили из жаркого нутра БТРа. Протащили несколько метров по жесткой траве и закинули внутрь другого транспортного средства. Судя по звуку мотора – это была легковушка, причем отечественная. Звук родного автопрома ни с чем не спутаешь…ведь наши двигатели – самые громкие двигатели в мире!
Автомобиль тронулся с места и отправился в путь. Впрочем ехали мы не долго, от силы минут двадцать, а может и того меньше, я снова успел уснуть.
Меня, уже традиционно, разбудили пинком по ребрам, потом вытащили наружу….и сняли мешок с головы. Яркий солнечный свет ударил по глазным нервам, заставив болезненно поморщиться. Кожу на голове, правом виске и щеке стянуло, от запекшейся крови, что натекла из длинной царапины на макушке. Болели ребра, болела грудная клетка, в голове шумели колокола, а во рту разливалась такая сухость, как если бы там открыли филиал пустыни Сахара. В общем, жить не хотелось…совсем не хотелось.
- Ты, хороший человек, Андрей, - произнес у меня за спиной Манул. Я узнал его голос. – И мне очень не хочется тебя убивать, но иначе нельзя - ты, не сможешь, жить по-другому. Ты не умеешь подстраиваться под обстоятельства. У тебя одна извилина, ты же – классический «сапог», который умеет жить только так, как его научили. А мир изменился. Изменился до неузнаваемости. Сейчас открылось столько возможностей. Можно построить что-то новое…другое. Понимаешь?
- Это не извилина, - машинально ответил я, вспомнив старый анекдот.
- Да, а что это? – заинтересованно, спросил Манул.
- Это след от фуражки.
- Ха-ха, уморил. След от фуражки! Тем более, значит, извилин нет совсем. А почему, ты ничего не спрашиваешь? Тебе, что совсем не интересно, что происходит вокруг?
Я ничего не ответил. Молчал. А чего с ним разговаривать? Знаю, я подобный тип людей. Говоруны! Им не нужны собеседники, им нужны слушатели…они говорят для себя, чтобы возносить к небу собственное величие и значимость.
- Молчишь? Ну, молчи. А ты знаешь, что мне предлагали сразу тебя убить. Но, я за тебя заступился, сказал, что смогу тебя уговорить и ты станешь с нами под одни знамена. Ну, решай: ты с нами или нет? Мы, ведь, можем таких дел наворотить, что ого-го! Построим новый мир, новое общество! Над нами ведь теперь нет депутатов, правительства и всяких, там законов. Мы, теперь сами себе – закон! Избавимся от лишнего балласта. Оставим только самых лучших и достойных. На хер, всех лишних уберем! Из мужиков будут только самые умные, смелые и мастеровитые. У каждого мужика будет по несколько баб. Если сможешь прокормить, то заводи себе, хоть целый гарем! Баб оставим только самых красивых и выносливых, чтобы рожать смогли. Чтобы много рожать смогли. Нам нужны дети…много детей. Мы воспитаем новое поколение, которое будет совершенно другим. Не будет телевидения, интернета… всей этой фуйни, которая засирает мозг молодежи. Педиков и прочих извращенцев – всех к ногтю! Выжжем коленным железом! Это будет совершенно новый мир! Нам сам бог дал возможность все изменить и начать заново! Ты это понимаешь? Ну, ты как? С нами? Согласен? Не молчи! – последние слова, Манул, буквально выплюнул, с нескрываемым раздражением и злобой.
- Я с покойниками не разговариваю, - тихо ответил я. – А ты, сука, умер, в тот самый момент, когда предал своих. Понял? Ты еще дышишь, жрешь и даже пердишь, но это не важно, потому что, ты – труп!
- Значит, ОН, все-таки в тебе не ошибся, - с сожалением, произнес Манул, - даже сейчас, ты не пытаешься, переломить ситуацию и выторговать себе жизнь. Ты – динозавр…и это, ты – труп! Понял?
- Хорош, болтать! – одернул я, эту разговорившуюся черномазую сволочь. – Хочешь убить? Стреляй в затылок! У меня еще дел невпроворот, некогда с тобой лясы точить!
- Ну, как всегда! Даже перед расстрелом, надо показать, какой ты крутой у нас и ничего не боишься. Понимаю! Но, знаешь, я не буду тебя убивать. Зачем? Пусть это сделают другие, - с этими словами, Манул перерезал веревки, стягивающие мои запястья, и, отбежав на несколько метров назад, выстрелил в воздух. – Я передам от тебя привет Марине… и утешу её, когда она узнает о твоей смерти! – громко крикнул черномазый.
Обернувшись, я увидел, как Манул запрыгивает на переднее сидение «буханки», рядом с водителем. Машина дернулась и, сделав небольшой вираж, отъехала метров на сто в сторону.
Мои руки были свободны, а вот ноги, стянуты скотчем – несколько витков широкой упаковочной ленты стягивали ноги в районе лодыжек. Обламывая ногти на пальцах, я с трудом освободил себя от пут. И только поднявшись в полный рост, понял, почему так спешил Манул…. и кто должен был меня убить.
