Филип Жозе Фармер - Пир потаенный
Подползла Клара и прижалась к моему боку.
— Я пойду с тобой, Джеймс! Когда-то у нас неплохо получалось вместе.
— Хорошо. Пошли.
Паунчо задержал меня за рукав.
— Док приказал мне оставаться в вашем распоряжении: столько, сколько вам будет нужно. Но сразу вернуться, коль скоро такая необходимость минует. Поэтому, если вы не возражаете, я хотел бы сейчас вас покинуть. Я боюсь, как бы мой дружок не увяз обеими лапами в каком-нибудь дерьме. Если я не подскажу ему, куда нужно ставить ноги, он вполне способен расквасить физиономию…И потом, мне кажется, у Дока возникли серьезные трудности. Поди узнай, что тут творится на самом деле!
Я был растроган этим проявлением верности и чувства товарищества. К тому же он выполнил свое поручение, доставил нас в самую гущу драчки.
— Ступай, куда зовет тебя твой долг, дружище.
— Это не потому, что мне тут скучно с вами, — несколько сконфуженно, будто оправдываясь, пробормотал Паунчо, — но у меня впечатление, что Док не откажется от небольшой дружеской поддержки. А пока, до скорого, ребята! Удачи вам!
И он ползком удалился, мгновенно утонув в непроницаемом молоке тумана.
Вскоре мы снова оказались на дороге, у подножия Камня Талона. Он наклонился к югу, похожий на древнюю погребальную плиту, приподнятую с земли умершими, которые, покинув Свой последний приют успокоения, выбрались на поверхность и замерли вокруг него. Я насчитал более десяти трупов. По меньшей мере половина из них погибла в результате взрыва гранаты. Вполне возможно, что это была одна из наших. У всех на одежде была нашита желтая поперечная полоса.
— Я предпочел бы, чтобы все мы держались вместе, — сказал Муртаг. Здесь недолго уложить друг друга в этом проклятом тумане.
После непродолжительной тишины туман озарился новыми вспышками разрывов справа от нас.
— Оставайтесь здесь с людьми, — сказал я Муртагу. — Я быстренько смотаюсь с Кларой до шоссе посмотреть, что там происходит. Даже если услышите перестрелку, не двигайтесь отсюда ни на шаг. Узнаете, что возвращаюсь я, по паролю. Паунчо знает, где вы находитесь. Если он найдет Дока, то вернется с ним.
Графиня скользнула за мной в туман. До дороги добрались без приключений. Мы уже ползли по грязи, в которую превратилось дно сточной канавы вдоль шоссе, когда впереди у перекрестка я услышал шорох колес об асфальт. Прислушавшись, я уловил едва слышимое бормотание мотора, что сразу заставило меня подумать об одном из автомобилей на паровой тяге. Кто-то из Девяти! На то, чтобы определить, насколько значителен сопровождающий конвой, у меня не хватило времени. Прямо перед моим носом внезапно туман был разодран в клочки взрывами нескольких гранат.
В какой уже раз осторожная стратегия Девяти вновь дала осечку. Их гранатам не хватило самой малости, чтобы разнести нас в клочки.
Быстрый ответ Муртага не заставил себя ждать. В ярком свете взрывающихся гранат из тумана стали выпрыгивать колеблющиеся тени. Шуршание шин по дороге приближалось. В этот миг я вдруг почувствовал несильный удар в грудь. Наклонившись, я увидел у ног смутную тень, напоминающую мяч для тенниса. Я тут же схватил ее и отшвырнул подальше. Она взорвалась где-то на взлете у меня над головой, и блеклый свет серого дня сменился в моих глазах непроницаемой чернотой.
* * *Когда я пришел в себя и открыл глаза, я все еще лежал в грязи на дне канавы. В моих ушах тикало, будто в каждом из них завелся будильник. Кроме того, у меня появилось оригинальное ощущение, что вместо головы у, меня на плечах растет огромная пустая тыква.
Я потрогал странно слипшиеся волосы на голове и поднес руку ко рту. Это была кровь. В голове что-то шумело, звенело и топало, будто там поселилось целое стадо диких мустангов, которые носились внутри моего бедного черепа, словно им смазали задницы скипидаром.
Естественно, кроме грохота их копыт, я не слышал практически ничего, хотя подозревал, что надо мной и вокруг меня должен сейчас бушевать оглушительный шум воплей, криков и стонов. Рядом со мной лежали два трупа, уютно прижавшись друг к другу. Я встал на четвереньки, собираясь поползать вокруг в поисках какого-нибудь оружия. По дороге я встретил еще три полностью инертных тела. У них я позаимствовал арбалет и колчан со стрелами. С трудом встав на ноги, я спотыкаясь пошел на другую сторону дороги, но запнулся о еще чей-то труп и свалился в какую-то дыру.
На то, чтобы выбраться из этой ямы, мне понадобилось некоторое время. Я сделал несколько шагов и вынужден был остановиться, уткнувшись в большую темную массу, перегородившую мне путь.
Я оперся об эту штуку, чтобы обеспечить себе большую устойчивость. В голове у меня немного прояснилось. Достаточно, во всяком случае, чтобы я внезапно понял, что опираюсь на одну из машин конвоя.
Она лежала на боку, с дверцами, широко распахнутыми к небу. Я бросил взгляд внутрь. В углу заднего сиденья лежало чье-то скорчившееся тело. Переднее стекло отразило несколько ярких вспышек, затанцевавших на нем, будто балет светлячков. По всей видимости — взрывы гранат. Битва кипела вовсю, но глухота повергла меня в состояние зрителя, глядящего немое кино.
Пробираясь на ощупь по обочине, я почти сразу наткнулся на тело человека в ливрее, лежащего лицом вниз. Шоферу Девяти чья-то бита размозжила затылок и в горле торчала рукоять кинжала.
Мне совсем не улыбалось быть застигнутым врасплох внутри автомобиля, но мое неистребимое любопытство толкало меня на то, чтобы узнать, что за пассажир остался на его заднем сиденье. Я не мог устоять.
Мне пришлось вскарабкаться наверх и протиснуться в дверь, как в люк, стараясь, чтобы при этом она не захлопнулась за мной. Подъем дался мне с трудом, и если мне это и удалось, то не по причине ловкости, но лишь в силу въевшихся в меня навыков лазания по деревьям. Видимо, взрыв основательно встряхнул меня. Пробравшись наконец внутрь, я склонился над телом и зажег спичку на уровне его лица.
Это был старый Джизфан, один из монголоидов со сморщенной, как жухлое яблоко, кожей лица. Один из тех, кто сидел за овальным дубовым столом Девяти. Его глаза, открывшиеся в мир еще в то время, когда Англия была соединена с материком узким перешейком, были покрыты мутной пеленой. На его теле не было видно ни одной раны, кроме маленькой черной точки во лбу. Я приложился ухом к его груди, но ничего не услышал. Но, взяв его за тонкое иссохшееся запястье, я уловил едва ощутимое биение пульса.
Я распрямился и вновь заглянул в бездну его слепых глаз. Рука его слегка вздрогнула. Я взял эту дрожащую руку в свою и медленно сжал пальцами. Кости ее сухо треснули, словно сломалась старая высохшая ветка. Он закричал. Жалобный раздирающий крик, который, однако, Не пробудил во мне никакой жалости.
За прошедшие тысячелетия этот кровавый монстр усеял свой путь тысячами и тысячами трупов. Только одному Богу известно, сколько себе подобных он отправил на тот свет, подвергнув страшным пыткам. И какое бы королевское пиршество он устроил бы над моим телом, окажись я в его власти.
Я вытащил из бардачка перед передним сиденьем фонарь и осветил им свое лицо, чтобы он видел, от кого получит свой прощальный coup de grace[9]. Потом я посветил прямо ему в лицо. Выпучив от ужаса глаза, от откинулся назад, насколько позволяла спинка сиденья, открыв рот в беззвучном немом крике.
И прежде чем я успел свернуть ему шею, он дернулся и обмяк всем телом. Я пощупал пульс. Ничего. Джизфан не выдержал моего внезапного появления, и сердце его остановилось.
Однако человек с его опытом, столько лет проживший на Востоке, вполне мог научиться так владеть биением своего сердца, что по его желанию оно замедляло свой ритм, вплоть до полной остановки. Поэтому в целях чистой предосторожности я вылез из автомобиля с его головой, которая покачивалась в моей руке, удерживаемая за его длинную седую шевелюру. Честно говоря, я не знал, что мне с ней делать. Может быть, брошу в гущу его солдат, если найду их. Не знаю. А пока что я положил голову около переднего колеса, пока собирался осмотреть окрестности, да так и оставил ее там.
Положение тел, разбросанных вокруг автомобиля, и борозды на дороге, оставленные его боковым скольжением, позволили мне восстановить картину случившегося.
В тот момент когда отряд солдат Девяти выскочил на дорогу, то ли атакуя, то ли спасаясь от преследования, головная машина, идущая со скоростью не менее восьмидесяти километров в час, врезалась в них. Некоторые солдаты были отброшены далеко в стороны, другие раздавлены колесами. Машину повело в сторону, и она опрокинулась на бок. Вторая машина заскользила на телах раздавленных и воткнулась передком в задний бампер переднего автомобиля. Потом, дав задний ход, ей удалось выбраться из мешанины тел, и она скрылась в направлении перекрестка.
