Илья Бердников - Вояж Проходимца
— Ладно, — наконец произнес я. — Какие гарантии?
Советник скосил глаза на стоящую у него за спиной, подобно дамоклову мечу, девушку.
— Говорите, — поморщился я, — ваша голова нам еще пригодится. Хотя бы в роли заложника.
— Ваш человек останется здесь…
— Это понятно. Да и не повезу я с собой носителя смертельной инфекции!
— Вот как… — Лиссэ блеснул глазами, очевидно приходя в себя. — Значит, вы согласны?
— Возможно, — я плюхнулся на стул и сделал несколько глотков белого вина прямо из бутылки, причем практически не почувствовал вкуса. — Возможно, я согласен. Причем я приму предложение не из-за спасения вашего ублюдочного парламента или короля. Мне людей жалко. И если мы согласимся, меня интересуют гарантии того, что когда мы привезем решение ваших проблем, то не окажемся на эшафоте, как диверсанты, которые и завезли-то львиный зев на многострадальный остров. Знаем такие сценарии. Проходили не раз, изучая курс истории.
— Хорошо! — Лиссэ хлопнул в ладоши, сунул руку за пазуху и замер от прикосновения стали к шее. — Я просто хочу достать ваши гарантии, — примиряющим тоном сказал он.
Ками позволила советнику вытащить из-за пазухи тубус из твердой кожи, и Лиссэ, размотав обвивавший тубус шнурок и сняв колпачок, извлек из него свернутый в трубку документ:
— Указ его величества, Карла Восьмого, короля Сьельвивана, подписанный рукой его величества. Персоной, заявленной в приказе, должны были быть не вы, а граф Лепаж, но имя не прописано — оставлены пустые графы.
Лиссэ чуть ли не со священным трепетом развернул трубку договора, провел пальцем по многочисленным печатям.
Старается, гад, играет. Станиславский бы поверил.
— Это назначение на пост губернатора Мадреля. Вам, как человеку извне, может быть непонятна вся значительность этого поста… нет? А, вы уже просвещены насчет специфики наших реалий… Что ж, это облегчает дело. Так вот, этот указ невозможно отменить. Если вы представите его парламенту, то даже король не сможет его опротестовать. Тем более что губернаторы провинций имеют иммунитет, и снять их с поста своей властью король не может. Кроме того, люди на подвластной им земле провинции подсудны только губернатору и городскому суду, что является гарантией для ваших друзей…
Рыжеволосый советник перевел дух, прочистил горло, вопрошающе поднял щетинистые брови:
— И как, вы согласны?
Губернатор Мадреля. Насколько я понял, если учитывать систему самоуправления здешних провинций, это было намного круче, чем пост губернатора какого-нибудь штата в США. Арнольд свет Терминаторович бы позавидовал. Реальная власть, широчайшие возможности.
Я протянул ладонь. Лиссэ вложил в нее документ, оставив в своих руках длинный кожаный тубус со свисавшим с него на шнурке колпачком. Я повертел лист из толстой бумаги перед глазами, пожал плечами и передал его патеру Жимону, чтобы тот проверил подлинность указа. Священник просто-таки впился глазами в расписанный завитушками и утыканный печатями документ.
— Вот как, — пробормотал он. — Вот как… Действительно, это абсолютная гарантия тому, чье имя будет вписано в документ. Есть подписи городского комитета, старшин, судей… Они расписались, хотя здесь даже нет имени, на которое выдан указ. Боже, неужели все настолько продались?
— Все хотят выжить, — снисходительно проговорил советник. — Им всем была предоставлена возможность покинуть город до того, как началась эпидемия. И всем им было обещано восстановление в своих правах и должностях, когда город отстроят заново.
— После чего? — вскинулся священник.
— После пожара, который должен был уничтожить львиный зев.
— А теперь? Придут ли воздушные корабли?
Лиссэ многозначительно покривил губы:
— Вы и это знаете. Нет, в бомбардировке Мадреля зажигательной смесью теперь нет смысла. Львиный зев, как я вам говорил, уже в столице. Что ж, как я понял — вы согласны на мои условия?
Все взгляды скрестились на мне. И только Санёк продолжал с ужасом рассматривать свою испятнанную сыпью руку.
Да ладно, Лёха, ты же уже все решил! Чего тянуть время, думать, искать какие-то другие способы выбраться из сложившейся ситуации! Тебе не нужно это проклятое губернаторское место, тебе не нужна власть в этом приморском городишке, и тебя не волнует, что какой-то там Карл может лишиться своего трона из-за разлившейся по стране эпидемии. А что же тебя волнует, Проходимец? О чем ты мечтаешь? Об усадебке на теплом морском берегу в Новом Свете? О мирах-узелках, разбросанных по оранжевой паутине Дороги? О темно-карих, миндалевидных глазах под смелым разлетом бровей?
Ками. Она смотрела на меня с ожиданием, продолжая держать руку с саблей на отлете. Она примет любое мое решение — без осуждения, без сомнений. Она согласится с моим выбором, потому что когда-то согласилась выбрать меня, а затем согласилась оставить свою прошлую жизнь и быть со мной. Это я прочитал в ее глубоких, так хорошо отражающих блики света глазах. И именно из-за этих темных глаз, из-за их выражения, я сделал выбор, за который мне не будет стыдно. Я не альтруист, скорее эгоист. И сейчас мой эгоизм состоял в том, что я заботился о будущем.
Потому что я собирался год за годом смотреть в миндалевидные карие глаза. Смотреть, осознавая, что имею полное право это делать. Смотреть, не боясь увидеть в них отражение человека, оставившего десятки, а может быть и сотни, тысяч людей без надежды на спасение.
Надежды, которой они заслуживали.
Эпилог
А рыцарь… Рыцарь всегда на распутье дорог.
ЛанцелотКогда я кивнул, патер Жимон перекрестился, а Санёк заплакал. Ками продолжала смотреть на меня, и мне показалось, что в ее глазах, кроме согласия и сочувствия, промелькнуло что-то. Даже не чувство — тень чувства.
Боль? Страх потери?
Я не успел рассмотреть — советник при министерстве безопасности удовлетворенно кивнул и оглянулся на саблю девушки:
— Теперь мне остается сделать вот что… гм, только не нужно меня рубить вашим клинком, мадемуазель…
Советник поднял кожаный тубус к небу (я, догадавшись о его намерениях, жестом остановил Ками) и резко дернул за свисавший с него шнур с колпачком. Хлопнуло, словно Лиссэ воспользовался большой новогодней хлопушкой. Вот только вместо тучи разноцветного конфетти из тубуса с шипением вырвалась ярко светящаяся ракета и, оставляя за собой дымный хвост, вонзилась в закатное небо.
— А теперь будем ждать, — скупо улыбнулся советник. — Пост, караулящий на перевале, должен был заметить сигнал и передать его дальше. Ветер, хоть и ослабел, все еще противный, но не настолько, чтобы четырехмоторный корабль воздушного флота его величества не смог одолеть перевал. Поднимутся повыше, затем спустятся и заберут нас. Думаю, что вам нужно будет подготовиться к путешествию, а это лучше делать во временной ставке короля Карла. Как? Я что, не говорил вам? Его величество еще вчера покинул Вьерн и находится в полевом лагере, расположенном в отдалении от городов и опасности заражения львиным зевом. Нам, конечно же, придется пройти трехдневный карантин, перед тем как отправиться в Бритланд…
Лиссэ еще говорил что-то, разъяснял, расписывал. Я не слушал его — я впился взглядом в лицо подошедшей ко мне Ками. Девушка с легкой тревогой заглянула в мои глаза, мягко улыбнулась:
— Ты сделал правильный выбор, Лё-ша. Этот путь тяжел, но это верный путь. И я буду с тобой рядом…
С крыши дома грянул выстрел, прервав все разговоры на террасе, даже всхлипывания Санька.
Катуш, вскочив на ноги, указывал дымящимся стволом ружья в сторону города.
Я поначалу не понял, что же увидел пастух, но вгляделся и разобрал движущиеся на дороге темные точки. Каждая точка являлась человеческой фигурой, их были десятки, сотни…
Они шли не только по дороге — некоторые брели прямиком через поля и виноградники, но основная масса все же придерживалась утоптанной земли.
— Люди все-таки бегут из города, — пробормотал рядом со мной патер Жимон. — Только куда они пойдут? Перевалы перекрыты…
— И правильно, что перекрыты, — сухо проговорил рядом со мной Лиссэ. — Скажите спасибо за отмену бомбардировки города. Люди, по глупости своей и обостренному страхом эгоизму, готовы разнести заразу по всему свету, лишь бы самим убраться из неудобного места.
— Это не люди, — сказал я глухо.
— Что? — не понял меня рыжеволосый советник. — Как не…
Вибрирующий, булькающий, похожий на хриплый стон водопроводной трубы звук донесся до террасы. Через секунду его подхватили еще несколько голосов, которые даже с натяжкой трудно было назвать человеческими. Со щек Лиссэ моментально схлынул румянец, советник даже отшатнулся от парапета, словно сам звук мог ему навредить.
