Александр Быченин - Последний билет в рай
— Пулей тогда.
Петрович в ответ на это презрительно дернул пушистыми «штанишками» на задних лапах и неспешно потрусил вдоль диванов ко входу в релакс-рум — торопиться-то уже некуда. Поручив Галю заботам лохматого эскулапа — а что, запросто можно диплом выдавать по специальности «кототерапия», — я склонился над Викентием. Тот дышал тяжело, но часто, издавая подозрительные хрипы. Одного взгляда на его залитую кровью грудь хватило, чтобы удостовериться в справедливости первоначального диагноза — унитар пробил правое легкое. Медленно выпустив воздух сквозь сжатые зубы, я перехватил его взгляд — удивительно ясный, в нем даже отголосков боли не читалось, как будто раненый каким-то неведомым образом от нее отгородился. Насколько я знал, методики для этого существовали, по большей части связанные с восточными психотехниками, но тут скорее обычный психоблок, зашитый в подкорку «мозгоправами» из СБ.
— Что, красавчик? — Егоров скривил бледные губы в усмешке, но взгляд не отвел. — Надо же было так бездарно попасться!
И зашелся в мучительном кашле, содрогаясь всем телом.
— Помолчи, Викентий! Сейчас я дырку заткну, легче станет…
В аптечке имелся тюбик геля-репликатора, самое то для этого случая, нужно только одежду разорвать.
— Брось, Олег! Кхе!.. Не трать на меня сил. Бери Галю и ва… кхе!.. вали отсюда как можно быстрее.
— Не бухти! — Я и не подумал прервать работу. — Все прорвемся. Сейчас еще гляну, что с летехой.
— Можешь не смотреть… Кха!.. Ему этот урод бок прострелил. Сквозное ранение брюшной полости. Если он и жив, то в шоке и протянет недолго. Как спе… кхе!.. специалист тебе говорю. Уходите сами.
— Успеется. Я вас по очереди к штурмовику перетащу, а там медбокс есть, авось дотянет Бесчастных до цивилизованных мест.
— Олег, не хотел бы тебя разочаро… кхе… вывать… Но посмотри на экран.
Жуткая догадка заставила меня внутренне похолодеть, но я все-таки развернулся и уставился на давешний обзорный дисплей. Как ни удивительно, унитары его пощадили, и сейчас вместо сетки камер наблюдения на нем отображался один большой, на всю диагональ, таймер. Цифры мерно сменяли друг друга: последние часто, предпоследние — много реже. Счетчик был четырехразрядный, и на первом месте красовалась жирная единица. Сразу же за ним мерцала в такт секундам семерка. На последние две цифры я даже не стал смотреть, и так все предельно ясно. Семнадцать минут! Мля, пока доволоку Галю, пока в штурмовик влезу… Потом остальных перетащить… Нет, никак не успеть! Прав Викентий, как есть прав. Но я просто не могу!.. Сука Линдеманн, как?! Черт, пульт же у него! Ошеломленный этой мыслью, я с низкого старта рванул к трупу бывшего безопасника. Здесь пришлось потратить несколько драгоценных секунд, пока удалось снять врага со своеобразной «булавки» и перевернуть его на спину, да и потом пульт найти получилось не сразу. Впрочем, компактная коробочка ничем не могла помочь — одним из моих ударов ее переломило пополам. Да и будь проклятая хреновина исправна, отключение системы самоуничтожения с нее не предусматривалось…
— А-а-а-а!!! Сука!!! — Я с размаху впечатал пульт в ближайшую стену и рванул обратно к коллегам, суетясь и натыкаясь на все подряд выступающие части мебели.
Склонился над Бесчастных, приложил два пальца к шее — лейтенант дышал, но едва заметно. Твою мать! У меня на руках двое тяжелораненых и пребывающая в шоке дамочка. И семнадцать, нет, уже шестнадцать минут до активации гравигенераторов. Определение «задница» к данной ситуации подходило как нельзя лучше… Что же делать? Викентий прав, надо хватать Галю и валить отсюда на максимально возможной скорости. Но я не могу! Просто не могу. Понимаю, что это единственный реальный выход. Но как потом жить?.. А, мать его! Хрен с ней, совестью, надо о Гале в первую очередь думать! Ни один трибунал в мире не сможет вынести мне обвинительный приговор, скорее в обратном случае меня признают виновным в преступной слабости, но ведь это не утешение! Су-ука!..
Пребывая в полной прострации, я машинально отступил к опрокинутому дивану и оперся на него, не в силах двинуться. По телу разлилась предательская слабость. Хотелось выть от бессилия…
Не знаю, как долго я пробыл в отключке, но вывел меня из нее странный шорох. Я машинально поднял взгляд и наткнулся на пронзительно-ясные глаза Егорова. Викентий каким-то чудом умудрился сползти с дивана и теперь полулежал в неудобной позе, сжимая в левой руке «дефендер» «говорливого». Я дернулся было на помощь, но ученый удивительно твердой для его состояния рукой направил на меня пистолет и хрипло приказал:
— Стой, где стоишь.
— Викентий, ты чего? Сейчас я вас отсюда вы…
— Заткнись, Олежек, заткнись и слушай. Ничего в этом мире не происходит просто так. Ничего и никогда. Запомни это на всю жизнь. Кто-то там, наверху, не… кхе!.. недосмотрел. Или кого-то купили, не суть важно. Факт в том, что мы знали про планы «Внеземелья». И готовились к чему-то подобному, правда, не думали, что задумка окажется… кха!.. такой масштабной. Мы обгадились, по полной обгадились, и, как всегда, в самый ответственный момент. Если останешься жив, будь осторожней. Не доверяй никому, особенно из Службы. Конечно, не все предатели, но информация, ушедшая дальше одного агента, рано или поздно становится известна многим, и среди них наверняка окажется гнида. Забери кристаллоносители. Спрячь. Не надейся, что избавишься от опасности, если отдашь их бравым ребятишкам из «Внеземелья». А теперь беги. И не сомневайся…
Викентий оборвал фразу на полуслове, сместил линию прицеливания на Бесчастных и нажал на спуск. Пистолетный УС прошил голову лейтенанта, разбрызгав мозги по мохнатому полу, и Егоров приставил ствол к собственному виску. Глянул на меня пронзительно, шепнул еле слышно «прощай». Сухо кашлянул выстрел, голова Викентия дернулась, украсив кровавой кляксой диван, и тело его медленно завалилось набок…
Я не успел даже дернуться, ошеломленный случившимся, и пребывал в оцепенении еще почти полминуты, пока взгляд мой случайно снова не наткнулся на табло. Оставалось двенадцать с половиной минут. Зарычав, как раненый зверь, я помотал головой, сбрасывая одурь, и рванул к Гале, на ходу сшибив журнальный столик. Девушка от шока так и не отошла, несмотря на все усилия Петровича, и на мой голос не реагировала. Черт, придется волочь силой…
Вспомнив последние слова Викентия, я принялся вертеть головой в поисках копира. Но прибор на глаза так и не попался, хотя я отчетливо помнил, что док Исайя поставил его рядом с креслом Линдеманна. Ага! Понятно теперь, что придурочный ксенопсихолог телом прикрывал! Я в пару прыжков оказался рядом с доком. Так и есть, вот он, чудо-аппарат, из-под ученого выглядывает.
![Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]](/uploads/posts/books/248316/248316.jpg)
