Перелом (СИ) - Львов Вадим "Клещ"

— Вот-вот. Мы так и сделаем. Все по-тихому и в темноте. Заметил Небогатов.

План, был прост как чугунный утюг его бабушки. Согласившись на все условия похитителей сына, Женя сильно рисковал. Как и следовало ожидать господин Милютин, ни разу не поверил Небогатову на слово и окружил его плотной опекой из наружного и технического наблюдения. Иной раз Небогатову становилось даже не по себе от количества двуногой гнили поразившего верхушку государственного аппарата причем в разгар войны. Причем это в первую очередь касалось его коллег по аппарату Отдельного корпуса жандармерии, причем действующих, работающих за дополнительные продуктовые пайки, на сенатора Милютина.

Но Небогатов, стоически перенес недели «прослушки» и топтунов, дышавших в спину, получил обратно своего сына, целыми,невредимым и даже не испугавшимся и затем, сорвал настоящую овацию, передав в руки правосудия целого генерал-лейтенанта Кобзева. Ну правда не совсем живого, но это уже технические мелочи. Помимо покойного, было арестовано двое полковников из Центрального штаба партизанского движения и еще сошки, размером поменьше.

Сам шеф Корпуса жандармов, долго жал руку Небогатову и членам его команды и обещал всяческие награды за «искоренение скверны» поразившей девственно чистую репутацию отечественной госбезопасности. Дело естественно тут же засекретили по категории «А». В прессу, попали тщательно проверенные цензурой, скупые строки о разгроме банды неких «оборотней в серебряных погонах», без указания конкретики.

Пока пару недель гремели фанфары, потом Небогатов, вновь собрал свою особую команду и закурив, сообщил.

— Я собираюсь, громко хлопнуть дверью напоследок перед отправкой на новое место службы, господа… Наша команда –уже считайте, де факто распущена, вы свое дело сделали. Вас ждет продолжение карьеры и возможно её резкий взлет. Для меня, это дело стало слишком личным –что бы я спустил его на тормозах. Никого не хочу просить, но могу сообщить, что дело будет горячим и совершенно незаконным…Пахнущим, между прочим, вполне полноценным трибуналом по законам военного времени.

Собалевский усмехнулся и спросил

— Уж не хотите ли вы, Евгений Вадимович, вульгарно «вогнать в доску», члена Госсовета, пожизненного сенатора и по совместительству председателя Союза хлебопекарной и мукомольной промышленности, господина Милютина?

— Вы чертовский правы Ксаверий Казимирович. Именно это, я и собираюсь сделать.

— Я конечно, извиняюсь, но последний раз, сенатора у нас, в богоспасаемом Отечестве, убили году этак в 1936…

— Именно так. Боевики террориста Камо, взорвали сенатора, генерала Врангеля….

— И вы, господин полковник жандармерии, решили это повторить?

— Да, господа.

— Тогда, я с вами, Евгений Вадимович. Давно, поляку не удавалось, поохотится на русского сенатора. Заметил Соболевский и заржал…

Побледневший Сухарев вздохнул.

— Я тоже поучаствую…

— Не стоит так глупо рисковать карьерой и жизнью, лейтенант. Вы скоро отправитесь на фронт, как и хотели. И принесёте там гораздо больше пользы.

Строго, по-отечески заметил Небогатов.

— Я же охотник, доброволец, господин полковник. Верил, что Родина в опасности, что марксисты здесь концлагерь устроят и всех русских в рабов превратят…. У меня в роте, за первые три месяца в Киеве, пять раз состав поменялся, почти на сто процентов…А эти твари здесь мошну на матерях и женах фронтовиков,набивают, не глядя на честь и совесть. Твари они, не люди…Так что для меня, это тоже дело личное…

— Подмосковная резиденция клана Милютиных — вот здесь, в Звенигороде. Бывшее поместье князя Сорокоумова, выкупленное отцом Милютина еще в сороковых. Лет пятнадцать назад, подверглось радикальной переделке, все планы обновленного здания –засекречены.

Небогатов, постучал пальцем по разложенным бумагой с штампом Особого фонда архитектурного архива при губернском бюро Гостехнадзора.

— Хреново. Заметил Сухарев. Соваться в ночь в неизвестный частный особняк, по сути — лабиринт, так себе занятие…

— Согласен. Но больше интересен другой вопрос господа. Близко ли полиция и как скоро примчится первая патрульная машина по тревоге…

— Минут семь…Ответил Соболевский. Сейчас в тылу — ослабленные патрульные наряды. Но с правом стрелять, без предупреждения, если что не так…

— Внешняя охрана?

— Не менее десяти стражников. На какие-то тюлени, сразу видно. Подтянутые, атлетичные. Службу знают…

— Фронтовики?

— Возможно. Очень возможно. Тогда это еще большая проблема…

— Заходим, по «нахалке», через ворота. Нечего фигурять. Укладываем охрану…

— В смысле укладываем?

— В прямом. Расстреливаем. Прямо у ворот…У нас же форма, удостоверения. Они люди служивые, с полицией или жандармами не сразу огрызаться начнут. У нас буде где-то минута…

— Это достижимо. У нас глушители — это еще полминуты, если повезет, минута.

— Подождите, господин полковник! Какая минута⁉ Тьма кромешная! У нас даже нет плана дома…

Возмутился Соболевский.

Небогатов улыбнулся. Наконец то ему удалось допечь славящегося своей невозмутимостью, шляхтича…

— Время атаки, переносится с полвторого ночи, на полдесятого вечера. Наш лейтенант, Литовских гренадер, предложил оригинальный план нападения.

— В пол десятого, никто не спит, наоборот, все еще заняты вечерними делами в преддверии отбоя. Сообщил Сухарев, хищно улыбаясь. Как говорил мой командир батальона, господин Филиппов, «Смелость- города берет, наглость выигрывает войны»

— То есть вы предлагаете, без реверансов, ломится через парадный вход, лейтенант?

— Да. Полдесятого –это странное время. Никто никого не ждет, но и поздний визит полиции, не будет выглядеть чем-то чрезвычайным. Скорее всего, какое-то недоразумение. Тем более, таким скромным составом.

— Мда….вряд ли кто то всерьез почует опасность от четырех человек, если у тебя в усадьбе, почти полтора десятка охранников, не считая прислуги.

— Это раз. Во-вторых, помимо глушителей — применим тяжелое оружие.

Небогатов положил на капот «шкоды» короткое ружье с толстым стволом и револьверным магазином.

— Это что?

— У «мобилей» одолжил. Новая игрушка, для гренадеров и штурмовиков- противопехотный легкий гранатомет «Калитва»…Пять 30 миллиметровых гранат, дальность стрельбы двести метров. Для чистки траншей и дотов…

Сухарев, тут же схватил гранатомет, осмотрел внимательно, взвесил в руках и переломив ствол, тщательно осмотрел барабан.

— Знатная вещь. Нам такого сильно не хватало…

— На передовую, «калитва», скорее всего к осени попадет. Сейчас опытную партию — жандармы отстреливают на полигоне под Богородском.

— Вот и мы её, в деле опробуем…

Старшим наряда стражи, сегодня служил, Иван Мартемьянов, уроженец, как и весь ближний круг стражи Милютина, Нижегородской губернии и естественно старообрядец. Более того, его крестил в поместной церкви Милютиных, сам Фрол Милютин, дядя нынешнего хозяина, чей покой и здоровье оберегал Мартемьянов.

На всемогущую семью «хлебных и мукомольных королей Поволжья», работало уже не одно поколение Мартемьяновых. начиная с прадеда Ивана и совершенно естественно, что именно ему Хозяин сейчас доверял свою жизнь.

Две автомашины — серая «шкода» с установленной на магните «мигалкой» на крыше, характерная для агентов полиции или жандармских чинов средней руки и темный фургон «форд».

— К нам гости, первый пост…отозвался в микрофоне наблюдатель со смотровой вышки на южной окраине огромного куска земли, где размещалась усадьба Милютиных.

— Вижу. Встречаем…

Отозвался Иван и поправил ремень автоматического карабина АК-57 и решительно вышел из-за резных деревянных ворот, усиленных стальными кованными полосками и электромеханическими доводчиками.

— Старшой! Может связаться с хозяином? Мы вроде никого не ждем? Спросил племянник Боря, его правая рука и верный помощник.