Юрий Бурносов - Армагеддон. Трилогия
– А вы догадливы, полковник. Да, мы нашли систему. Резервный пульт. Полагаю, даже если вы сейчас активно займетесь деактивацией этой системы, у вас все равно не найдется достаточно времени, чтобы успеть до очередного взрыва. А ведь я и сам пока не знаю, что именно взорву. Может быть, центр инженерной поддержки или еще один ангар. А может быть, электроподстанцию или вертолетную площадку. Или контрольно-диспетчерский пункт, где вы сейчас находитесь.
– Постойте, tovarishch, – сказал Роулинсон, вытирая пот со лба. – Раз уж вы со мной связались, следовательно, не исключаете возможности договориться. Вы, видимо, хотите попросить меня, чтобы я выпустил вас из заточения?
– Нет, полковник, не хочу. Дело в том, что из заточения мы уже выбрались самостоятельно.
Роулинсон злобно скрипнул зубами, а русский продолжал:
– Меня интересует сразу несколько вещей. Во-первых, что с моими людьми и где они находятся? Во-вторых, на каких условиях вы согласитесь выпустить нас с базы? И в-третьих, чего хочет Мастер?
Полковник осознал, что до сих пор стоит в неприличной позе – пригнувшись, с микрофоном в руке. Сел, поправил повязку на шее, откашлялся и начал:
– Ваши люди в безопасном месте. Я не скажу, в каком именно, чтобы вы не взрывали здесь все подряд без риска уничтожить своих. Уверяю, с ними ничего плохого не произошло… пока не произошло. С базы я вас выпущу, если вы сделаете то, о чем мы договаривались изначально, – предоставите нам полученные данные. Они нужны Мастеру, потому что у Мастера далеко идущие планы. Вы видите в нем некую мрачную фигуру, а на деле он пытается возродить цивилизацию. Американскую цивилизацию.
Динамик молчал. Роулинсон не стал торопить русского – видимо, тот отключил микрофон и советовался со своими.
– Хорошо, – сказал наконец Гумилев. – По поводу данных хочу вас разочаровать – все эти секретные лаборатории и то, что в них хранилось, оказалось банальной фальшивкой. Фальшивкой, которая создана для запудривания мозгов налогоплательщикам и паяцам из Белого Дома.
– Я вам не верю, tovarishch. – Роулинсон даже помотал головой, словно русский мог его видеть.
– Он говорит правду, мистер… э-э… Роллинз? – Это был незнакомый голос безо всякого акцента, явно настоящий американец.
– Роулинсон, – нервно поправил полковник. – Вы еще кто?
– Доктор Захария Штреллер, сотрудник базы. То, что вы обнаружили, не более чем чучела и макеты. Фикция.
– Этого не может быть, доктор. Это глупость. Зачем?!
– Мистер Гумилев вам все объяснил.
– Но погодите расстраиваться, полковник, – это снова говорил Гумилев. – Мы тут кое-что нашли. Кое-что настоящее. И, если вы в самом деле заботитесь о возрождении цивилизации… американской цивилизации… то мы готовы этим
кое-чем настоящим с вами немного поделиться. С учетом наших нынешних возможностей мы могли бы вообще диктовать свои условия…
– …Не могли бы, – мстительно перебил Роулинсон. – У меня ваши люди. А если вы возьметесь взрывать все подряд, то можете их угробить.
– Вероятно. Но с тем же успехом я могу угробить вертолет или станцию вашего подземного поезда, хотя и не знаю, где она находится… Впрочем, вот доктор Штреллер мне подсказывает, что он как раз прекрасно осведомлен. Поэтому, полковник, давайте сделаем друг другу кое-какие скидки и перестанем играть в солдатики.
– Я готов, – нехотя произнес Роулинсон.
В самом деле, русский играл более сильными картами. В конце концов, сюда всегда можно вернуться, а на первый раз привезти с собой нечто внушительное, что оценит Мастер. Опять же надо дождаться, пока русский со своей компанией вылезет наверх. Не оставит же он кого-то за пультом нажимать красные кнопки?
– Да, – словно читая мысли полковника, добавил Гумилев, – взрывать объекты на территории базы я могу при помощи переносных пультов. Их два, один – у меня, второй -
у одного из моих людей. Делайте надлежащие выводы, полковник, если вы вдруг уже прикинули, где посадить снайперов. И помните, что я способен взорвать и всю базу сразу. Тогда никто, включая меня и вас, отсюда не уйдет, не улетит и не
уедет.
– Я ведь уже сказал: я согласен на ваши условия. Выходите.
– Когда мы выйдем, я извещу вас, – заключил Гумилев. – Прикажите вашим людям подняться наверх – если кто-то попадется мне в коридорах, я нажму на кнопочку. И предупредите их, чтобы не вздумали палить, когда я выйду к вам на переговоры. Помните про второй пульт. Так что солдаты, которые меня увидят, должны сразу же отвести
к вам.
Пыльный динамик снова умер. Роулинсон отшвырнул микрофон, заплясавший на шнуре, и оглянулся, услышав шаги. В дверях снова маячил Долтри.
– Какого черта, капитан?!
– Русский, сэр. Один из тех, кого мы взяли в плен. Он очень хочет с вами поговорить.
– Мне некогда, – сердито бросил полковник. – Распорядитесь убрать людей из внутренних и подземных помещений базы. Русские, что закрылись у инопланетян, собираются выходить наверх, и ситуация такова, что нам придется принять их требования.
– Да, сэр, я распоряжусь… Но этот русский… Он был настойчив. Попросил напомнить вам, если вы откажетесь от беседы, о Мексике. И передать какую-то галиматью: «День 4 Ахау 3 Канкин. «Гленфиддиш». Скарабей».
Полковник Роулинсон хотел было выругаться в ответ на эту бессмыслицу, но понял, о чем речь, и остолбенел.
Глава вторая
«Друзья» встречаются вновь
Я думаю, что если ты говоришь, что сделаешь что-то,
но не делаешь этого, то это и есть добросовестность.
Джордж Уокер Буш,
сорок третий президент США
Маккормик смотрел на лежащий перед ним металлический кругляшок. Кругляшок как кругляшок, размером с серебряный доллар, но вот беда – посередине кругляшка ярко мигала оранжевая лампочка, а сам он издавал противный, громкий, врезающийся в мозги звук, словно москит, пробравшийся в комнату и не дающий спать.
В фургончик вошел Ковальски с бутылкой ледяного пива в руке и замер с открытым ртом, собравшись было что-то сказать.
– «Крот», – коротко прокомментировал Маккормик.
– Я ни разу не видел, как эта штука работает… – промямлил Ковальски.
Кругляшок представлял собой мощный приемник, который получил сигнал от еще более мощного передатчика через военный спутник связи. Передатчик был у агента в группе Гумилева и включался в случае крайней опасности. К тому же он был одноразовым, передавал сигнал в течение десяти минут и безвозвратно отрубался. Поэтому Ковальски бросил бутылку, не обращая внимания на то, что пиво полилось под ноги, и кинулся к ноутбуку. Он быстро ввел код, соединился со штаб-квартирой и через пару минут уже знал, откуда именно поступил сигнал.
– База ВВС Неллис, – сказал Ковальски удовлетворенно. – Черт, Буч, я свое пиво разлил.
Кругляшок мигнул в последний раз, печально пискнул и затих.
– Почему я не удивляюсь?! – воскликнул Маккормик. – А я ведь говорил этим остолопам, что с русскими нужно что-то делать! Директор…
– Тс-с! – Ковальски поднес палец к губам.
– Да перестань ты! – продолжал бушевать Маккормик. Агент вскочил и принялся мерить шагами тесное пространство фургончика. – Не нужно было их никуда выпускать! Этот майор, он слишком много о себе возомнил! А генерал Хардисти?! Во имя Христа и его мамаши, он-то куда смотрел?! Или дело генералов у нас теперь выдавать идиотские разрешения всем, кто попросит?
– Хватит орать, – недовольно сказал Ковальски. – Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю сыграть ва-банк, Пол. Взять вертолет и полететь на авиабазу.
– Ты с ума сошел. Мало нам неприятностей на наши задницы, так еще и попремся на Закрытую Территорию?! Я не хочу подхватить этот хренов вирус!
– Я все предусмотрел, – поднял палец Маккормик. – Русские оставили здесь несколько специальных костюмов, в которых можно чувствовать себя спокойно относительно вируса. К тому же они и пулю вроде бы неплохо держат.
– А транспорт?
– Тут неподалеку есть частный аэродром. Я реквизирую у них вертолет.
– Да они же засудят Бюро. И потом, военные… как ты возьмешь костюмы?
– Уговорю майора Магдоу.
– Слушай, ты сумасшедший, – заявил Ковальски. – И я тоже сумасшедший, потому что готов подписаться под твоей авантюрой. Но давай действовать поскорее, потому что мы не знаем, что там происходит.
– Скоро узнаем, – мрачно пообещал Маккормик и засунул в карман бесполезный уже кругляшок-передатчик. – А этот «крот» – он вовсе не такой крутой парень, как мы думали, раз попался.
– Мы еще не знаем, куда именно и как именно он попался, – возразил Ковальски.
