Ольга Громыко - Плюс на минус
Затем я закрыл глаза. Один фиг, из-за дыма уже почти ничего не было видно, зато жгло их - будто кислотой плеснули. Вообще, хотелось прилечь и отдохнуть, ведь главная работа была выполнена, но то ли переизбыток глупости, то ли неожиданно прорезавшийся мазохизм заставили бренную тушку ползти дальше, к выходу.
Я прополз метра три. Очнулся, пополз дальше… наткнулся на стену. Долго пытался вспомнить, в каком направлении должен быть выход… так и не сумел и наугад выбрал правую сторону. Еще пара-тройка метров, очередной хлоп об пол… ничего, все фигня, двигаемся дальше… не-спать-не-спать-не-спать.
Я и не спал. С удовольствием бы уснул, но шило в заднице не давало. Левую руку вперед, подтащить остальное тело, отдышаться. Левую руку вперед, подтянуться, отдышаться, свернуться-прокашляться. Левую руку вперед, потерять сознание, очнуться, левую руку вперед…
В первый момент, ощутив под пальцами что-то тряпично-липко-влажное, я вообще не понял, в чем дело. Провел вдоль… нащупал лицо… глаза давно уже ни фига не видели, но вряд ли в этом подвале валялось такое уж множество трупов.
Конечно, могло быть и так, что Вадим встал, обогнал меня и вновь улегся в той же самой позе, - но в чудеса мне верилось слабо. Версия про кретина, сумевшего незаметно для себя развернуться и приползти обратно, выглядела куда более убедительной.
Да и в любом случае сил у меня уже не осталось.
Надеюсь, Лена меня простит.
И все у нее будет хорошо.
Двадцать девятый дом не любили ни милиция, ни я. Наш райончик вообще был стареньким, хрущевской застройки: пятиэтажки без лифта, мусоропровода и гарантии, что если я выйду на балкон, то лифтом не поработает он - причем скоростным. Сейчас, правда, домики начали потихоньку реставрировать, сделав из трех или четырех настоящие картинки: белоснежные стены, ярко-алые крыши, надстройки-мансарды с большими окнами. Но двадцать девятый дом капремонту не подлежал: его боковую стену перечеркивав здоровенная, все шире расползающаяся трещина. Так что власти отселили из него жильцов, поставили вокруг здания дощатую ограду и напрочь о нем забыли - на радость бомжам, как живым, так и не очень.
Вообще-то двадцать девятый проходил по другому участку, но грех не воспользоваться добротой коллеги и, позвонив эдак часиков в девять вечера, жалобно взмолиться: "Леночка, солнышко, подойди к клоповнику, а? Там наши клиенты опять общественный порядок нарушают…" Коллега отзывчиво скрипела зубами, но признавала, что перейти двор действительно легче и быстрее, чем тащиться в Центральный район из Чижовки. Нежить использовала заброшенный дом как гостиницу-общежитие, а то и проводила там конвенты по обмену опытом, сопровождавшиеся такими скрипами и скрежетами, словно здание вот-вот рухнет. Я подозревала, что оно и держится-то лишь благодаря мешам[6] - треснувшая стена с каждым днем выглядела все зловещее.
Поэтому удивляться какой-то там петарде мне бы не стоило… однако сердце так защемило, что я без колебаний оставила будку и, плюнув на конспирацию, напрямки побежала через двор.
Калитка в заборе была наглухо заколочена, но я знала, что чуть подальше есть небольшая, доски на три, дыра, за которую шла яростная борьба между ЖЭСом и несознательными гражданами, восстанавливающими статус-кво чуть ли не через пятнадцать минут после ухода плотника.
Дом неприветливо уставился на меня пустыми глазницами оконных проемов - стекла частью растащили хозяйственные соседи, частью повыбивали мальчишки. Неосвещенные подъезды казались голодными ртами. Все вроде бы спокойно… разве что из ближайшего подвального окошка, скорее даже отдушины двадцать на тридцать сантиметров, струится дым. Не очень сильный, но заметный. Может, какие-нибудь бродяги костер жгут, греются? Случайного пожара нежить бы не допустила.
Я присела на корточки и попыталась заглянуть внутрь, но с тем же успехом можно было сунуть голову в ведро. Глухая темень и воняет не то жженой пластмассой, не то… В подвале что-то ворохнулось, заставив меня поспешно отшатнуться. Из дыма вынырнула черная кошкообразная тварь размером со спаниеля и, злобно чихая, бросилась наутек.
- Стоять! Госнежохрана! - машинально рявкнула я, но меша поджал хвост и припустил еще быстрее.
Что ж там могло случиться?!
Рядом со мной тюкнулся в асфальт кусочек бетона. Я покосилась на угрожающе нависающий над головой балкон и перебралась вправо от окошка.
Дым усилился, как будто с той стороны на него махнули полотенцем. Неужели все-таки пожар? Надо бы звякнуть 01 на всякий случай… как вдруг из глубин подвала донеся глухой стон, смяв все мои мысли в комок и закинув куда-то во тьму.
Попасть в подвал можно было из первого или третьего подъезда, возле которого я как раз сидела. Низкое сырое подземелье наподобие Критского лабиринта в исполнении труб и кладовок тянулось под всем домом, но за год регулярных визитов я так хорошо его изучила, что, наверное, не заплутала бы даже с завязанными глазами. Однако соваться туда без фонаря не рискнула бы и днем: пол был завален мусором, а выставленные вперед руки могли уткнуться во что угодно - от доски с ржавыми гвоздями до пьяного бомжа.
Господи, что я делаю?!
Уличного света хватило только до подвальной двери. Когда я дернула за болтавшуюся скобу, наружу вырвался клуб едкого дыма и несколько крыс, промчавшихся прямо по моим кроссовкам. Даже первой ступеньки не видать… Я щелкнула зажигалкой, поводила рукой из стороны в сторону. Слишком резко - язычок пламени трепыхнулся и погас. Щелкнула еще раз. Хорошо, что я купила кнопочную, а не кремниевую, с которой так мучился Саня… Выставив подачу газа на максимум, я спустилась по лестнице и после некоторого колебания свернула вправо, двинувшись вдоль дома. Узкий коридор был полностью задымлен, но не до такой степени, чтобы с хрипом хвататься за горло. Куда большую проблему представляла окончательно упавшая видимость - идти приходилось по стеночке, а пол нашаривать ногами, чтобы ежесекундно не наклоняться к нему с зажигалкой.
В глазах и носу щипало все сильнее. По обеим сторонам коридора тянулись кладовочки, одни запертые, другие вообще с выломанными дверцами. Но хуже всего были просто открытые: я подспудно ожидала, что стоит мне коснуться загородившей дорогу створки, как из-за нее кто-нибудь выскочит. И я ему определенно не обрадуюсь.
Зажигалка ощутимо раскалилась, пришлось отпустить палец и помотать рукой, остужая и пластик, и обожженную кожу. Но вместо ожидаемой кромешной тьмы впереди и слева замаячил свет - нехороший, багровый. Видно, там-то и горело. Прислушавшись, я различила даже потрескивание пламени, а еще - какой-то странный, зарождающийся в стенах скрип, как если бы дом был деревом и мог покачиваться на ветру.
