Александр - Вход не с той стороны
Побережье прерывалось скальной грядой, разбивавшейся на множество ответвлений, заходящих в море. Промежутки между ними заросли кустарником и множеством деревьев, помесью хвойных и лиственных, в пятистах метрах от нас даже впадала в море небольшая мелкая речушка, у которой я и ожидал встретить антилоп. Совсем маленьких копытных, размером со старосветскую косулю, только с четырьмя рожками и зеленоватой полосатой шкурой.
Ага, вот они и есть. Почти незаметные в кустарнике животные пощипывали травку как раз возле речушки. По моему навороченному биноклю-дальномеру выходило четыреста метров. Я взял с собой немецкую снайперку G-28, которую постоянно таскала на стрельбище Инга, и это была вполне рабочая для нее дистанция, практически прямой выстрел. Но такая охота показалась мне совершенно не спортивной, к антилопам можно было скрытно подобраться еще метров на сто пятьдесят. Этот отрезок пути закрывала очередная скала. Я закинул снайперку за спину, взял UМР в руки, предупредил девочек и полез со скалы вниз.
Просто прогулялся по пляжу до следующей скалы, не забывая поглядывать на заросли кустарника, где могла сидеть одна из многих на Новой Земле хищных тварей. Спугнул с распухшего трупа морского зверя, типа земного тюленя, стайку чаек, называвшихся чайками только по аналогии с морем, а так похожих на обычных маленьких птеродактилей. Забрался на вершину и опять глянул в бинокль. Пасутся козочки, а что там мои девочки?
— Герда, как у вас, — вызвал я старшую жену. Тишина.
— Герда. Тебя вызываю…
— Герда…
— …а, что?
— Как у вас дела.
— Ах… не мешай…
— Риву хоть поставьте на часы.
— …уже… отстань…
Вот заразы, приду с добычей, заставлю разделывать. Полез вниз. Решил прокрасться еще метров пятьдесят и только тогда стрелять.
Пригнувшись, прокрался еще метров двадцать и пополз, наметив себе огневой рубеж на принесенном водой большом сухом бревне. Прополз под ветвями большого куста, усыпанного ядовито-сиреневыми ягодами, и увидел в десяти метрах от себя… здоровенного африканца, безмятежно посвистывающего и мочащегося на песок. Африканца с новеньким АКМом на плече и традиционной, набитой магазинами разгрузке на голое тело.
Это вообще нонсенс, в Свободной Африканской республике негр с автоматическим оружием по определению бандит и подлежит немедленному истреблению. Все местные черные живут в особом квартале, почему-то называемом Пикадилли-Сквер, и в городе даже пистолетов не носят. Только при выезде за пределы города, по служебным надобностям, они могут получить Гаранд М-1 или СКС, да и то только в случае доказанной благонадежности.
А тут картина! Я замер. К африканцу из небольшой пещеры — это я уже позже рассмотрел — закрытой большим кустом, вышел еще один персонаж. Белый!
— Сука… жара долбаная, — выругался он на идеально чистом русском языке и подойдя к африканцу, сильно хлопнул его по плечу. Для этого ему пришлось встать на цыпочки. Русский был гораздо ниже ростом, зато такой же широкий, на его плече висел АК-104, нереально густо облепленный обвесом.
— Все ссышь, черножопая обезьяна… так свою Дагомею и проссали, ниггеры долбанные. Что, не понимаешь? — сказал он африканцу, широко улыбавшемуся в ответ на его слова, и перешел на английский язык. — Хочешь, Мамба, я тебе анекдот расскажу?
— Расскажи, Серж. Но я ваш странный юмор не понимаю. Что значит «загнат под шконка» или «пьетух стафленный»?
— Хм… — русский чуть не заржал, но справился и пояснил. — Это значит, хороший ты парень, Мамба. Сильный. А кто это тебе сказал?
— Миша. Он еще Патрису говорил «уиопок» и «пьедорасина». И я не Мамба, а Мишель, сколько раз тебе говорить?
— Мамба — это по-русски Мишель, не волнуйся, а Патрис тоже хороший парень. Ты мне скажи лучше, когда мы дальше пойдем, а то эти двое скоро сдохнут, а они по любому нам живыми нужны. Зря я перся на край света и платил вам бешеные деньги? Я же говорил, надо было идти по суше, а здесь еще потопят, как щенят.
— Нельзя по суше. Началась большая война, бокора Путе убили, и теперь его псы режутся между собой. Все проходы перекрыты. А ночью мы спокойно проскочим, я выучил расписание сторожевиков, да и есть десятимильная полоса между английскими и орденскими зонами, туда никто не заходит. На границе нас арабский сторожевик встретит и проводит до диких островов.
Я только сейчас заметил катер, вытащенный на берег и искусно замаскированный под дерево и большие кусты. Солидный такой катер, метров десяти длиной, с откидывающимися с бортов шасси. Вот, оказывается, как они его на берег вытащили.
Из пещеры вышел третий персонаж, африканец поменьше и постарше первого, но также вооруженный.
— Серж, если твой друг Миша еще раз меня назовет «чиорная пиодарисина», я ему перережу глотку, как петуху. Я не знаю, что это значит, но мне не нравится. И я Патрис, а не Педра.
— Спокойней, Патрис, я с ним поговорю. Где он?
— Спит. Нажрался арака, как свинья и спит. Что-то неспокойно мне, — Патрис покрутил головой.
Неспокойно стало и мне. Я приподнял ствол UМР и нажал на курок, стараясь прочертить трубой глушителя черту на стоявших почти в ряд контрабандистах. Глушитель защёлкал, как припадочный, и троицу швырнуло на песок. Если стоявшему первым Мамбе-Мишелю пули разворотили бок, то следующему за ним Сереже пули попали в грудь, звонко щёлкнув по рожкам. А Патрису-Педре экспансивные пули снесли уже верхушку черепа.
Мамба-Мишель дергался на песке, хрипел и пускал красные пузыри, остальные лежали без движения. Я пустил еще пару пуль в голову Мамбе, перезарядил автомат и, держа на прицеле вход в пещеру, выполз из кустов.
Присел на колено в стороне от входа, снял и прислонил к валуну снайперку. Что делать? Есть две РГДшки, но в пещере, кроме четвертого контрабандиста, еще двое людей, очевидно, пленных.
— Герда. Герда… красный. Красный цвет, — тихонечко шепнул я в рацию. Красным мы определили себе сигнал тревоги.
— Здесь Герда. Красный приняла. Где ты? — на этот раз Герда отозвалась моментально.
— Быстро экипируетесь и выдвигаетесь по берегу, ровно триста метров от лагеря в мою сторону. Ориентир — труп животного, за ним скала, за скалой, через тридцать метров — я. От скалы выдвижение скрытное. Перед выдвижением вызовешь меня. Как поняла, повтори.
— Приняла. Триста метров, труп животного. Скала, тридцать метров, ты. Последний отрезок — выдвижение скрытное. Вызову тебя. Через две минуты начинаем.
Вот и умница. А я… а что я? Миша же, по словам Патриса-Педро, нажрался и спит. А я аларм сыграл. В пещеру же иначе, как по одному не проберешься? И уже прошло пару минуты после моих выстрелов, но никто не выскакивает из пещеры с криком «какого хрена».
Я подождал еще пять секунд и, осторожно приблизившись к входу, отодвинул ветку и вгляделся внутрь. Внутри светло, очевидно, в потолке пещеры были отверстия, и солнечный свет внутрь проникал. Фонарь не нужен, да и нет его у меня. Перед выездом на полигон все не нужное оставили дома.
Низкий коридор длиной метра три, затем пещера расширялась и превращалась в высокий зал с отверстием на потолке. Овальной формы, метров пять в диаметре. Я осмотрелся и увидел около дальней стены две скорчившиеся фигуры в тряпье, со связанными руками и ногами, лежавшие без движения. Недалеко от них, на надувном матрасе, распласталась массивная фигура Миши и глухо похрапывала. По всему гроту разносился мерзкий запах сивухи. Да тут и красться не нужно. Я, тем не менее, осторожно подошел к бандиту, поискал глазами камень, автоматом бить по голове было жалко, UМР не калаш ни разу, и не нашел. Вот жалость-то какая… Где его оружие? Ага, на ящиках в углу лежит разгрузка, с пистолетом в ней. Автомата не видно. Попробуем так.
— Миш, Мишаня, вставай, давай бухнем. Вставай, урод, водяра есть.
— А… что, откуда? — Мишаня мгновенно пробудился, уставился на меня очумевшими глазами и… через долю секунды неуловимо быстро крутнувшись, влепил мне ногой в грудь.
Я отлетел к стене и выронил автомат. Ох, ссуука… лапнул по бедру, пистолет в лагере остался. Выхватил из ножен фирменный МОD-овский нож и вскочил. Ну давай, быстрый ты наш, посмотрим, кто шустрее.
Миша мазнул взглядом по пещере в поисках оружия, не нашел, вырвал из ножен на бедре здоровенный тесак и стал осторожно приближаться ко мне. Несмотря на грузность, двигался он ловко и пружинисто, нож держал в правой полусогнутой руке на уровне груди прямым хватом и чертил им неясные восьмерки в воздухе.
— Откуда ты взялся, уродец? — с последними словами он сделал два стремительных шага и, отвлекая меня взмахом левой руки, полосонул ножом сверху вниз, на середине движения изменил траекторию и прямым уколом ткнул ножом мне в лицо.
