Роман Злотников - Последняя крепость. Том 2
Коготь толкнулся в тело Приора, он почувствовал, как лопнули звенья кольчуги, поддетой на подлатник, под доспехи. Почувствовал, как теплая кровь омочила кожу.
— Ты умрешь прямо сейчас, сэр Приор.
Это сиплое шипение подействовало сильнее укола. Что-то оборвалось внутри Приора. И он, торопясь, уповая уже на то, чтобы сидящий позади него не передумал, вытащил из-за пояса рог и поднес к губам.
— Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что все вместе сумеете совладать со мною, — проговорила Лития.
Вельможи и капитаны не смотрели ей в глаза. Хотя кое-кто из них уже заранее обнажил оружие. Только сэр Айман, чей меч еще покоился в ножнах, осмелился поднять взгляд на королеву.
— Ваше величество, — сказал генерал, — у каждого из нас достаточно верных нам людей, чтобы… чтобы… Но мы надеемся, что вы будете благоразумны. Ганас Орленок слывет человеком благородным, я не думаю, что он решится обидеть вас. Поймите, сейчас уже совершенно ясно — игра проиграна. Дарбион обречен. И чтобы хоть как-то исправить положение, следует просить короля Марборна о милости. Мы передадим ему вас, ваше величество… тем самым дав ему понять, что… что…
Айман спутался.
— Показав, что решение об обороне Дарбиона принадлежит только мне, — договорила за него королева. — И принято это решение вопреки вашему желанию. Пожертвовав мною, вы надеетесь спасти собственные шкуры.
— И шкуры тысяч дарбионцев, — веско сказал генерал. — Оберегать которых, ваше величество, есть ваш святой долг!
— Только не говорите мне о долге, сэр Айман! — Королева отвернулась от генерала. Оперлась обеими руками о защитный зубец стены, стала вглядываться в поле.
Генерал и вельможи торопливо зашептались за ее спиной. Кто-то, стараясь говорить и двигаться неслышно и незаметно, скользнул к лестнице, ведущей со стены вниз… И довольно скоро вернулся… Айман продолжал вести с вельможами и капитанами приглушенный спор. Потом они совсем притихли. Видно, до чего-то договорились и на что-то решились.
По лестнице застучали, приближаясь, сапоги ратников.
Генерал сэр Айман оторвался от группы своих собеседников и осторожно шагнул к королеве.
— Ваше величество, — позвал он.
Лития молчала.
— Ваше величество… — повторил Айман.
Королева вдруг рассмеялась. Он смеялась, глядя на поле. И этот смех очень обеспокоил заговорщиков. Айман первым подошел к краю стены. Охнул, крепко выругавшись. За ним к зубцам хлынули и его собеседники.
Королева смеялась все громче и громче.
А вельможи один за другим, не глядя друга на друга и ничего не говоря, стали исчезать со стены — у входа на лестницу образовалась давка. Генерал Айман, смертельно бледный, проговорил-простонал, не отрывая взгляда от происходящего на поле:
— Этого не может быть…
Лития обернулась к генералу.
— Пожалуй, — сказала она, — кое-кому из следующего выпуска Училища придется согласиться на условия, оглашаемые при первом испытании. Королевскому двору Гаэлона нужны новые вельможи.
Войска Марборна отступали в свой лагерь более-менее стройными рядами. Ополченцы Гаэлона отходили к стенам города беспорядочными толпами. Рекруты Королевского Училища гасили последние схватки.
Обнажалось поле сражения. Утром белое, покрытое снегом, сейчас оно было темным, изрытым тысячами ног и копыт, усеянным человеческими и лошадиными трупами, обломками оружия, доспехов и осадных орудий. Тут и там стонали и корчились раненые, которых не успели прихватить с собою сражающиеся. Вдалеке все еще бродили оседланные кони без всадников. Хрипло орало воронье, невесть откуда слетаясь на кровавую трапезу.
Менее двух сотен рекрутов осталось на поле. Мастер Кай, как и все остальные с ног до головы забрызганный чужой и своей кровью, подозвал к себе Ажа. Хромая сильнее, чем обычно, рекрут приблизился к болотнику.
— Раздели людей попарно. Помогайте раненым. Тех, кому нужна срочная помощь, не трогайте с места. Зовите меня или любого другого мастера.
— Да, мастер, — ответил Аж.
Он отошел, собрал вокруг себя измученных рекрутов. После короткого совещания Аж Полторы Ноги в паре с Якобом двинулись к марборнийцу, который, слезно воя, полз на руках вслед за своими далеко уже ушедшими соотечественниками. Перебитые ноги его волочились, как мертвые. Этот раненый марборниец оказался ближе к паре рекрутов, чем другие раненые.
Оттар, шумно крякнув, рывком вытащил из своего бедра обломок меча. И тут же перетянул ногу заранее снятым с головы платком — повыше обильно кровоточащей раны.
— Не верится даже, что все кончилось, — с усталой ухмылкой сказал он стоящему рядом Гербу.
Герб, приложив ладонь ко лбу, смотрел на юг… Туда, откуда скакал к ним одинокий всадник… Впрочем, не совсем одинокий. Поперек седла болталось бесчувственное тело.
Голова в глухом шлеме с опущенным забралом постукивала о конский круп.
К Гербу подошел и Кай.
Страшен лицом был этот всадник. В руке он держал длинный меч, с клинка которого капала кровь. Всадник походил на демона, одного из слуг Харана; демона, везущего в Темный мир смертного грешника.
Когда всадник приблизился, мастера Училища первыми преклонили перед ним колени. Заметив это, встали на колени и рекруты.
— Старшие рекруты Училища приветствуют вас, ваше величество, — проговорил Кай.
Всадник несколько раз сипнул дергающимся безгубым ртом. Потом едва слышно прошелестел:
— Не рекруты, брат Кай, уже не рекруты… — Он поднял окровавленный меч и выписал им перед собою медленный полукруг. — Королевской волею своей жалую вас, отважные воины, рыцарским званием. А теперь поднимитесь с колен, рыцари Сокровенной Крепости Порога.
Лития видела все это со стены, где она стояла в полном одиночестве. Лицо королевы было неподвижно. Она узнала всадника, хотя не могла рассмотреть его лица. Узнала, потому что людей, с которыми общаешься давно, часто и близко, узнать очень легко, даже в полной темноте и на любом расстоянии. И от этого никуда не деться.
— А теперь заберите вот этот мешок с дерьмом, — обожженным горлом вышептал Эрл. — Это гарантия того, что марборнийцы вскоре уберутся отсюда…
Проговорив это, он вздрогнул, закатил единственный глаз и повалился с коня.
Эпилог
Пять лет прошло со дня того штурма Дарбиона. Пять лет и еще половина года. В дворцовом саду длилось яркое и ясное, звенящее птичьими голосами летнее утро. Посреди поляны, трава на которой была утоптана так, будто там несколько недель кряду веселилась компания танцоров, стоял мальчик, босой, одетый в простую курточку и короткие штаны. На голове мальчика был повязан красный платок, а на поясе висел в ножнах маленький, вероятно, игрушечный меч. Мальчик, не отрываясь, смотрел туда, где над аккуратно подстриженными кронами деревьев высились десять величественных башен.
