Анастасия Парфёнова - Город и ветер
Драгшианский ящер осел на задние ноги, едва не сбросив примостившегося на крупе всадника, затанцевал у причала.
— Адмирал! — радостно поприветствовал их вынырнувший откуда-то не вполне трезвый матрос. — Какое платье!
Таш ответила резкой серией фраз на неизвестном Тэйону языке, заставивших людей на корабле начать двигаться раз в пять быстрее. Ни паники, ни вопросов, ни даже вполне законного недоумения. Судя по всему, за последние три года в жизни этих моряков было не одно вот такое ночное появление, после которого немедленно поднимался парус и судно уходило в море.
Магистр прикинул стать и проснувшиеся вдруг естественные инстинкты своего скакуна и послал животному ещё одну команду. Ящер, взяв короткий разгон, кошкой взвился с причала и мягко приземлился на деревянную палубу. Но вот если возможности драгшианца маг измерил точно, то свои навыки верховой езды явно переоценил. Не вылететь из седла Тэйон смог, лишь судорожно вцепившись в закованную в корсет талию первой леди Адмиралтейства, а от встряски у него смешались мысли и он потерял и без того не слишком твёрдый контроль над животным. Ящер издал болезненный крик, затанцевал, брыкая задом и испуганно шарахаясь в сторону.
Смуглый молодой парень со знаками отличия третьего помощника перехватил поводья, удерживая ящера на месте.
— Госпожа адмирал! — Беспардонный нахал вскинул лучащиеся смехом и скрытым напряжением глаза на чужую жену. — Какое платье!
Таш, проигнорировав протянутую руку, соскочила с седла, ласточкой метнулась куда-то. Услужливый офицер, ставший вторым после своего капитана кандидатом в коврики («Теперь это уже не моё дело!»), тоже куда-то исчез, и Тэйон почёл за благо как можно скорее спешиться. Его собственные ноги, решившие наконец, что с них хватит, выбрали именно этот момент, чтобы подкоситься. Маг не упал лишь потому, что успел в последний момент ухватиться за подпругу. Не самое грациозное приземление, но сейчас Тэйону было плевать. Оттолкнувшись от животного, магистр воздуха на одной злости заставил себя принять стоячее положение и ментальным пинком отправил ящера в прыжок обратно на пристань. Приземлившись на полированные камни, животное ещё пару раз взбрыкнуло, а затем почти с человеческим стоном упало, сотрясаемое крупной дрожью. После такого варварского обращения зверь либо погибнет, либо останется навсегда непригодным для верховой езды, но сейчас не до того.
— Руби канаты! Руби, эр-исс тебе в родословную! Вихрь тьмы и золота взлетел вверх, почти не коснувшись лестницы, с мостика тут же раздался насмешливый женский голос, а за ним резкий выкрик госпожи адмирала;
— Да стихийный шторм вам всем в глотки! Следующего, кто посмеет сказать что-то о моём платье, я запихну в эти тряпки и заставлю в них лезть на мачты!
Тэйон начал медленно пробираться к мостику, а «Сокол» уже отходил от пристани, оставляя яркий, залитый магическими огнями и музыкой берег.
Полыхнул огненный портал, на палубу бешеной кошкой приземлился капитан ди Ваи, державший за шкирку запыхавшегося мага. Кажется, этим двоим пришлось изрядно пробежаться, прежде чем они выбрались за пределы недоступного для заклинаний телепортации острова, на котором стоял королевский дворцовый комплекс.
С одного взгляда оценив обстановку, ди Ваи бросился наверх:
— Капитан на мостике!
— Передаю командование капитану!
— Командование принял! Адмирал, ваши приказания?
Хоть бы возмутился, что у него чуть корабль из-под носа не увели, или они тут все настолько пришиблены верностью, что обижаться на несравненного адмирала не умеют? И может ли эта лоханка двигаться быстрее? Время, время! Секунды, удары сердца, капли…
Откуда-то из трюма выполз огромный волосатый детина явно орочьих кровей и с неожиданной ловкостью направился к мостику. Узрев застывшее у поручней видение в янтаре и ореоле развевающихся полночных волос, расплылся широкой ухмылкой хитрющей физиономии. Затем издал переливающийся, исполненный искреннего уважения свист.
— Госпожа адмирал, — разнеслось над палубой, и команда затаила дыхание, уже представляя себе это, обряженное в золото и кринолины, — какие ножки!
Корабль на мгновение замер. А потом мачты содрогнулись от почти истерического хохота. Команда представила, как это будет смотреться на стройных, длинных конечностях.
Таш отняла от глаз трубу ночного видения, медленно и молча опустила взгляд на ухмылявшегося нахала. На губах шарсу мелькнула тень её обычной улыбки, тихий, но полный обещания голос разнёсся по всему судну.
— Я подумаю насчёт оплаты пластической операции, которая позволит вам получить точно такие же, мистер Шуз-зэх, — произнесла свою угрозу и вновь повернулась на юго-восток.
После этого в задумчивость погрузился уже весь корабль…
Тэйон, чувствовавший себя одной струной с ней, вибрировавший в ритме всё того же затихающего сердцебиения, ещё успел подумать, что никогда не поймёт, что за узы связывают этих людей.
Потом остались лишь ночь, летящий сквозь неё корабль и страшное чувство — не успеть. Он не знал, сколько простоял так, вглядываясь в темноту.
Где-то в сумеречном зимнем кошмаре к застывшему на носу судна Тэйону подошёл молодой маг из огненных, который, видимо отчаявшись вбить хоть крупицу здравого смысла в превратившую себя в живой компас первую леди, попытался найти понимание у коллеги.
— Мастер… то есть магистр! Поговорите с супругой. Она находится под целенаправленным воздействием тёмных искусств и нуждается в срочной помощи. Поймать злодеев, преступивших закон, конечно, важно, но если в ближайшее время госпожа адмирал не окажется в Академии, под присмотром специалистов по теории запретных арканов…
— Госпожа адмирал разбирается в теории запретных арканов не хуже так называемых специалистов из Академии, — ничего не выражающим тоном перебил Тэйон. Он не мог позволить себе тратить силы, злясь на этого покинувшего учебную скамью мальчишку. Лаэссэйцы знали о тёмной магии много, и знания их были сопряжены с жёсткими ритуалами и кровавыми жертвоприношениями, однако имели мало общего с настоящим «искусством». Разобраться в происходящем этому так называемому боевому магу, только что назначенному на столь высокий пост, вряд ли было по силам. — И делает всё абсолютно правильно.
— Но из неё вытекают жизненные силы, и если мы не успеем…
— Для нападения использован ритуал медленной смерти из классических шонитских вариантов, — один из немногих, который мог на них подействовать, но об этом лаэссэйцу знать не обязательно. — Символической жертвой избран первенец госпожи адмирала. Мальчишке вскрыли вены и через портал бросили в открытое море, решив, что, во-первых, в холодной воде он погибнет быстрее, а во-вторых, что, имея такое большое поле для поиска, мы его совершенно точно не найдём вовремя. Для вящей надёжности сверху набросили телепортационный блок, а заодно и простенькое «безмыслие», чтобы нельзя было его засечь при помощи эмпатического поиска.
Тэйон почувствовал лёгкое изменение курса, одобрительно прищурился и продолжил тем же равнодушным, лекционным тоном:
— Заклятие медленной смерти почти безотказно, что, в принципе, для магии крови нетипично. Энергия покидает одновременно и жертву, и тех, кого с ней связали ритуалом, и остановить это нельзя. — (То есть можно, но лишь достаточно обширной генной мутацией, которая при проведении в столь сжатые сроки была крайне рискованна. И вообще относилась к одним из наиболее закрытых разделов чёрного целительства.) — Ваши хвалёные «специалисты» могли бы некоторое время питать первую леди силами извне, но лишь оттянули бы неизбежное.
— Значит, против этого заклятия нет никакой защиты? Разумеется, он заинтересовался. Уже видит себя великим и могучим тёмным чародеем. Все мы, маги, одинаковы, когда дело касается самого важного.
— Бывают только беззащитные идиоты, а неотразимых заклятий в природе нет. Этот ритуал, как и все остальные, имеет ряд ограничений и, кроме того, является неуклюжим, громоздким и слишком сложным в исполнении. В частности, жертва может умереть слишком рано или заупрямиться и вообще не умереть. Ну а тот, с кем её связывают, начинает «чувствовать» происходящее. При умении прислушиваться к себе он может выйти прямо к месту проведения ритуала. И возмутиться.
А вот это уже было почти ложью, но Тэйон считал, что она смешана с правдой в достаточной пропорции, чтобы не вызвать подозрения. Ему совсем не хотелось сообщать всем, что магистр Алория когда-то использовал на себе и своей жене магию крови куда более высокого уровня, чем грубые, хотя и убийственно мощные заклятия, пытающиеся сейчас их уничтожить. Те его давние ритуалы пели в их телах, поворачивая пробуждённую убийцами силу сродства совсем иной стороной. И именно они позволяли Таш стать живым компасом, безошибочно ощущая затерянного в волнах сына.
