Олег Кожевников - Лёд и пламя
Англичанин, прервав своё занятие по очищению лица от крови, посмотрел на меня и через пару секунд ответил:
— Майор.
— Вот, это другое дело, господин майор. Теперь можно и поговорить по-джентльменски, вдвоём. Проходите к столу, а если хотите, можете сесть вон в то кресло. Там на столике лежит коробка с сигарами, можете взять. Только вы уж извините меня, я щипчиков не захватил. Знаете, даже и не предполагал, что встречу здесь английского шпиона. А, может быть, вы предпочитаете сигареты, вот, пожалуйста, а если желаете, то есть и английские, обычно их употребляет мой вестовой.
Посмотрев на стоящего рядом Шерхана, я сказал:
— Наиль, давай сюда пачку своего «Данхилла» и подожди в коридоре, пока мы тут побеседуем.
После того, как Наиль вышел, минут через десять этой, совершенно бесполезной для меня беседы, мелькнула одна фраза, которая буквально взорвала мой мозг. Разговор шёл о шпионах, которые окопались у нас в армии. Томас Кленси, а именно так звали этого майора английской разведки, объяснял, что он не занимался клопами в нашей армии, но слышал, что такие имеются. Беседовали мы по-русски, Томас, прекрасно знал наш великий и могучий. Упоминание о клопах возбудило в моей душе целую волну эмоций. Я сразу вспомнил о генерале Клопове и о моей безуспешной попытке его устранить. Сразу же в голове возникла мысль об использовании этого Кленси для дискредитации генерала Клопова, чтобы именно майор МИ-6 дал показания, что генерал является английским шпионом. Я знал, что бывает с врагами народа и шпионами империалистов. Он сразу попадет в руки ребят Берии, а там уже признается даже в том, чего и не совершал. И рушить любые его оправданий будут железобетонной крепости факты – показания действующего майора английской разведки МИ-6 Томаса Кленси.
Закурив ещё одну сигарету, я ненавязчиво поинтересовался:
— Рассказывая про клопов вы, наверное, имели в виду генерала Клопова – заместителя командующего нашей седьмой армии. То-то, седьмую армию преследовало столько неудач. Финны как будто знали все наши планы. Да! Вот, что я вам скажу, Кленси, если вы об этом чистосердечно расскажете нашему руководству, то, наверняка, доживёте до конца войны. А там, кто знает, может быть, и вернётесь к себе домой в Англию. Но только не нужно говорить, что вы просто слышали о Клопове. В наших органах не доверяют всяким слухам. Чтобы у вас был статус ценного пленного, вы должны чётко и уверенно говорить, что Клопов английский шпион. Только тогда вас не расстреляют и даже не отправят в Сибирские лагеря, валить лес. Не мне вам объяснять, как эти данные выложить с нужными доказательствами. Я обычный пехотный командир, и мне ваши сведения совершенно не интересны. Про этот дот вы ничего не знаете, и для меня, как пленный вы совершенно бесполезны. Но для разоблачения предателя, я сделаю всё, чтобы вы живой и здоровый попали в наш тыл. Тем более, ваша страна не воюет с Советской Россией.
Кленси, смоля, также как и я, вторую подряд сигарету, сквозь клубы дыма уставился на меня немного ошалевшим взглядом. Потом, минуты через две понимающе ухмыльнулся и произнёс:
— Да, точно, господин офицер, я, определённо слышал, что генерал Клопов является платным агентом английской разведки. Он ещё контактирует с финскими и германскими спецслужбами. Я обязательно вспомню, к тому моменту, когда попаду к вашему руководству, все факты и доказательства его сотрудничества с иностранными разведками.
Слова Кленси были как бальзам на мою душу. Не показывая, как я обрадован его словами, я встал, подошёл к майору, под руку поднял его со стула и вывел в общий коридор. Там похлопал его по плечу и сказал:
— Вот-вот, дорогой Томас, запираться не надо, для вас же будет лучше – всё честно рассказать о преступной деятельности генерала Клопова. И ещё, это уже мой личный, шкурный интерес. Не забудьте лишний раз сказать, что вас взял в плен старший лейтенант Юрий Черкасов, командир роты второго батальона 355-го стрелкового полка.
Подмигнув англичанину, я добавил:
— Не всё же заботится о благополучии английских шпионов, нужно и о собственной карьере подумать.
После этих слов я повернулся к стоящим неподалеку Якуту и Шерхану и приказал:
— Так, товарищи красноармейцы, давайте, выводите всех пленных в коридор. Сейчас их отведём в комнату, где сидят остальные финны. Пусть там рядовые пообщаются с офицерами, всё будет веселее и тем, и другим. Глядишь, мускулы разомнут и согреются немного. Да и у нас боец освободится от охраны этого офицерья.
Ребята видно застоялись без дела, поэтому с радостью начали выполнять мой приказ. Шерхан влетел в помещение санузла и пинками, тычками и матерной бранью, в течение пяти минут выгнал всех пленных в коридор. Здесь стоял Якут с автоматом наперевес и контролировал поведение финнов. Построив офицеров в колонну по двое, мы перегнали их этажом ниже. Когда офицеров загнали в комнату, где уже находились остальные финны, я оглядел своих бойцов и произнёс:
— Ну что, товарищи красноармейцы, отдых ваш кончился, теперь здесь на охране остаётся один Якут. А вам, ребята, нужно спускаться на самый нижний уровень и помогать грузить снаряды на подъемники. Там мужики, наверное, уже выдохлись, нужно им подсобить. А то вон, слышно, как снизился темп стрельбы наших орудий. Сами, надеюсь, понимаете, почему я именно Якута оставляю здесь – у него вес вместе с одеждой, наверное, равен весу фугасного снаряда. Да, чуть не забыл, тебе, Якут, ставится ещё одна задача. Если зазвенит звонок и загорится вон та лампочка, то сразу включай сирену тревоги и беги к предпоследнему люку в подземном ходу. Эти сигналы будут обозначать, что люк, находящейся в землянке, вскрыли финны и нужно быть готовым отразить их атаку. Всё, товарищи, разошлись выполнять свою боевую задачу.
Когда Шерхан и Ежов, гремя своими бахилами, скрылись из виду, я тоже повернулся и направился наверх, в орудийный зал. Нужно было оценить результативность нашего нахождения здесь. Картинка в перископе не давала полного впечатления о развернувшемся наверху бое. Когда я поднимался, то продолжал обдумывать, как бы получше и наверняка провернуть ту подставу, которую я задумал для Клопова.
Орудийный зал напоминал цех какого-нибудь крупного штамповочного производства, в котором, одновременно с рабочим процессом, проводил свою первую репетицию дублирующий состав пожарного оркестра Пупкинского уезда. Одновременно в этом же цеху развлекались пацаны, пуская шутихи и взрывая петарды. Словом, жуткая какофония. Вентиляция работала отвратительно. Амбразуры, кроме небольших щелей для ведения огня, были закрыты броневыми щитами. От этих щитов исходил звук, как от ударов горошин летнего града о железную крышу. Осколки и пули долбили в броневую защиту амбразур непрерывно.
