Кирилл Шарапов - Проект «Изоляция»: Возвращение
Два часа на перемотке показали, что убитые им палачи были ягнятами по сравнению с некоторыми экземплярами, которые подали в отставку сразу после его воскрешения. Из тех, кто остались, относительными профессионалами можно считать троих: хоть иногда действовали и жёстко, но в рамках разумного. Остальных можно смело ставить к стенке.
С этим он и пошёл к Тихоновой.
– Я смотрю, дверь поставили на место? – бросил ей, войдя в кабинет директора.
Тихонова глянула на него зло, но с пониманием:
– Поставили. Вечно вы, товарищ майор, уходите не по-людски. Что вы устроили? Не могли взять сволочей живыми?
– Мог, – спокойно ответил он, усаживаясь напротив. – Вам мало двенадцать человек? Трое условно годны к прежней службе, остальных можно расстреливать прямо сейчас, включая этого гада Кагома.
– Кстати, об этом гаде, я получила данные по нему. Вы правы. Но я прошу вас его выпустить: он занимается разработкой нескольких очень важных проектов, которые имеют приоритетное значение.
– То есть вы предлагаете оставить его в покое и позволить интриговать дальше? – зло спросил Молот. – Вам напомнить, к чему привела прошлый раз подобная мягкотелость?
– Не надо, – нехотя ответила Тихонова. – Ваши предложения?
– Все, замаранные кровью, включая Кагома, отправляются на рудники, сроком… – Молот задумался, – скажем, двадцать лет.
– Не слишком ли?
– Не слишком. Хотите записи посмотреть? Ева отказалась. Представляете, программа отказалась смотреть эти зверства, я смотрел с трудом, многое в жизни повидал, но подобного не приходилось. Упокоенный вами Берц постарался: вся методология земных пыток, плюс местный колорит.
Тихонова несколько секунд раздумывала.
– Хорошо, – сдалась директор, – пусть будут двадцать лет, но Кагом получит пятёрку.
– Пускай, – согласился майор, – но ССовцы сгниют там. Что касается троицы, верни их на работу, некоего Нимва поставь главным. Они относительно чистые и, в принципе, знают своё дело. Насчёт Файры, как и договорились, запри её на уровне отдыха. Всё?
Тихонова подумала:
– На сейчас да. Какие планы?
– С сыном увидеться ближе к вечеру, совсем парня забросил. А вообще, нужно готовиться к войне. Мне предстоит зенитки испытывать.
– Тогда не мешаю. Надеюсь, мы всё выяснили насчёт твоей новой подружки?
– Когда-то я вам говорил всё, что думаю на этот счёт, но для тех, у кого короткая память, повторю: не лезьте! А теперь разрешите откланяться, я трое суток не мылся и не брился. Знаете, что самое неудобное в штурмовом костюме?
Тихонова вопросительно приподняла бровь.
– Нельзя почесаться, – хохотнув, пояснил майор. – А теперь, честь имею!
Это вызвало улыбку на лице сурового директора. Когда за Молотом закрылась дверь, она позвала:
– Ева.
Весь из себя официальный ИИ ковчега появился в двух метрах от стола: тот же брючный костюм и старомодная кожаная папка в руках.
– Слушаю, Ольга Николаевна.
– Мне нужно, чтобы ты связалась с одной из твоих оболочек, а конкретно, с Евой майора. Я должна знать, что происходит между ним и этой женщиной.
– Это невозможно, – спокойно пояснил центральный ИИ. – Ева, принадлежащая Мечиславу Дмитриевичу, развивается как личность: у неё появились секреты. Сегодня она отказалась выполнять приказ своего хозяина, мотивируя негативными эмоциями, который данный приказ у неё вызывает. Ноутбук настраивал Олег Турбин; защита Евы, принадлежащей майору Молотову, уникальна, и если она не захочет общаться, я не смогу ничего выяснить.
– Тебя не настораживает это? И почему с ней произошли подобные изменения?
– Я могу потерять одну из самых продуктивных оболочек, – спокойно ответила официальная Ева. – А ответ на второй вопрос прост: Молот один из первых разглядел в ней личность, он всегда общался с ней, как с человеком, она училась у него и у других людей, училась быть человеком. Возможно, это дефект программы, а может, неучтённый фактор в комбинации единиц и нулей. Я попробую выяснить то, что вы просили, но не уверена, что будет результат.
– А Олег сможет помочь?
– Наверняка, но не против майора. Парень вырос, но Мечислав Молотов остался для него кумиром и близким другом. Он скорее сообщит ему о вашем интересе к данным Евы.
– Хорошо, попытайся разговорить её. И вот тебе новый протокол, отслеживай все встречи Мечислава Дмитриевича и Файры фон Касс.
– Это всё?
– Нет, теперь к рабочим вопросам: подготовь приказы на ссылку в рудники следующих людей – они заслужили смерть, но пусть ещё поработают на ковчег. Итак, дело Кагома. Преступление – предательство интересов ковчега с целью личной выгоды, пять лет на шахте по добыче минералов. Место выбирай любое на свой вкус.
– А суд?
– Суд даст ему вышку, но мне этого не надо, в данном вопросе правосудие будет таким, как я скажу. Мы проведём заседание, и всё будет так, как нужно.
– Диктатура, – хихикнула Ева, – тоталитаризм.
– Ага, а ещё фашизм, национализм и патриотизм, – в тон ответила Тихонова. – Вопрос не в «измах». Эти люди, которые вырвались, фактически, из первобытнообщинного строя, не понимают другого языка. Всё, хватит дискуссий! Следующее дело: Орак, двадцать лет, добыча урана на Пирских рудниках…
***Перед встречей с сыном Молот всё-таки спустился в медицинский блок. Марины сегодня не было, и всем заведовала её заместительница, полноватая женщина неопределённого возраста, довольно миловидная, и великолепный врач. Хотя с регенераторами работа медперсонала сильно упростилась, с базы уже доставили все агрегаты, которые Аркадий использовал для воскрешения, кроме единственного, в котором сейчас лежало то, что было когда-то его женой.
– Кого навестить решили? – поинтересовалась доктор.
– К вам сегодня доставили девушку, зовут Файра.
– Уже выписали. В принципе, там ничего серьёзного… Кто с ней такое сотворил? – вторую часть фразы Элла произнесла с искренней озабоченностью.
– Они уже никому не навредят, – обнадёжил Молот. – Так куда выписали Файру?
– Она покинула лазарет час назад под охраной двух штурмовиков.
– Понятно. Всего хорошего, Элла Львовна.
– И вам, – улыбнулась та в ответ, – берегите себя. Впереди тяжёлые времена, мы готовимся развернуть большие палаты, в преддверии войны ещё двести коек лишними не будут.
– Лучше бы её не было, – буркнул майор и ушёл.
Последние месяцы бункер жил будущей войной, но сегодня с утра над людьми повисла неотвратимость трагедии. Флот Адмирала фон Валена появился на орбите планеты, первый ход за ним. Каждый час имперцам отправляли сообщения, в которых приглашали за стол переговоров, но те хранили молчание. Только политики надеялись на мирный исход, военные знали, что грядёт война. Либо они, либо мы.
