Марк Романов - Астарта 2. Суд Проклятых
Мне было горько, обидно и больно. Из десяти только один соглашался уйти с флотом, остальные либо уже потеряли разум, либо закуклились в собственных фантазиях и грёзах. Или предпочитали нападать в ответ на подобное предложение. Как быстро зверь, таящийся в каждом из нас, вырвался на свободу! Переход длился несколько лет, и всё это время градус безумия и хаоса нарастал… Всё сильнее и сильнее. Словно с людей сняли путы – не с тел, с разума. Им позволили делать всё, что они по-настоящему хотели.
И они делали.
У меня периодами дестабилизировалась матрица энергетического тела, и отказывали органы биологического от всего, что мне довелось наблюдать на пути нашего флота. Потом, при путешествии сквозь Бездну, я видел множество подобных по сути и форме событий в других мирах и у других рас, что ещё раз доказывает – путь развития для всех один. Снизу – вверх. Из Ада, что бы ни подразумевали под этим определением, в Небо. Но кто сказал, что все дойдут?
Невозможно всех втащить в Рай, силком или ударами кнута загнать в Царство Божие, и на цепях затянуть на небеса. Каждая душа должна сама пройти долгую дорогу от животного до человека, и выше – туда, куда я только заглянул краем глаза.
Невозможно спасти всех. Но стараться спасти тех, кого можно спасти – можно. Нужно ли? Это уже другой вопрос…
Каждый сам решает его для себя.
Я выбрал.
Пусть со мной не согласятся мои ближайшие помощники, предлагавшие построить своё царствие где-нибудь в альтернативной плоскости событий, или прыгнуть назад во времени к Началу, или… Пусть они попытаются сместить меня, и даже уничтожить – но наша беда в том, что мы живём очень долго. Это сковывает и делает разум косным. Начинаешь ценить жизнь, а потом, когда она приедается, ты уже и помыслить не можешь о том, чтобы уйти. И продолжить цепочку перерождений…
Пусть пытаются. Это придаст остроты их существованию. И какого-никакого, но смысла.
Я же буду спасать их, и пытаться помочь тем, кому нужна моя помощь. По-настоящему нужна.
Прометей, адмирал флота Золотой Пирамиды,запись из личного дневника.Датировка невозможна».Маттершанц закрыл ячейку в информационной базе Пирамиды, и откинулся на высокую спинку рабочего кресла. Повинуясь мысленному приказу, стены помещения стали прозрачными, открывая вид на основные рабочие зоны биомедицинского сектора.
Там, бесконечно близко и бесконечно далеко, трудились синтезаторы биоматерии, создающие партию тел для очередного проекта. Полуживые агрегаты выплёвывали сиреневые брикеты одноразовых транспондеров, необходимых для переноса сознания между телами. Сновали механоиды-погрузчики, развозя продукцию по одинаковым серо-стальным контейнерам, украшенных странной символикой. Десять тысяч тел и передатчиков. За сутки. Побочное задание для мелкого проекта вдали от якорной стоянки. Ответственный – старший помощник Шиффс, исполнитель – начальник биомедицинского сектора…
Маттершанц долго смотрел невидящим взглядом на рабочую суету, осмысливая прочитанное.
– Прометей был очень неглупым… существом, – негромко произнёс он, сжимая крепкими узкими пальцами подбородок. – Жёстким, возможно – жестоким, но не глупым. С другой стороны, кто ещё, кроме него?..
История падения родного мира народа, который призвал его на службу много лет назад, занимала Матти с самого первого дня на борту Пирамиды. Освоившись с информационными системами, он начал свои поиски – сначала грубые и топорные, со взломом ячеек, потом, по мере накопления опыта – всё более и более изощрённые. Косвенные методы, эвристика высших ступеней, алгоритмы энтропического распада… Назначенный на грязную и неблагодарную, по меркам Светлых, работу в биомедицинском секторе, Маттершанц не мог рассчитывать на карьерный рост и достижение высших должностей. Но он и не стремился, предпочитая развиваться внутренне. Биомедик, изучающий энергоинформатику – что может быть нелепее?
Воспоминания подёрнулись пеплом, и он вспомнил, как впервые наткнулся в древних записях на упоминания о стазис-камерах. Их не предусматривалось в исходной конструкции корабля, и те, кто монтировал камеры, не нашли ничего лучшего, чем засунуть их сюда, в подконтрольный ныне Матти сектор. ИР Пирамиды не нашёл ничего предосудительного в запросе начальника сектора на инвентарный список подотчётного оборудования, а Маттершанц долго ещё пытался собраться с мыслями, и понять… «На кой, простите, чёрт Пирамиде эти секретные вместилища? Древние, пожирающие энергию, как чёрная дыра, созданные едва ли не раньше самого флота? Что в них? Кто в них?»
Тонкие игры с разумом искусственного интеллекта длились годами, но результат того стоил. Список из десятка с небольшим имён и должностей, или описаний «прегрешений». Третьим в списке значился некий Прометей. О нём не было вообще никакой информации, только истёртая ссылка, разрушенная временем и неловкими манипуляциями архиватора данных.
Ещё десятилетие ушло на восстановление ссылки. Итогом стал полный доступ к базе Флота Пирамиды времён адмирала Прометея. Адмиральский код доступа позволил Маттершанцу внимательно изучить всю историю Падения Аллны, и события первых периодов странствий. Но разум не может просто поглощать информацию, он её анализирует, сопоставляет факты и делает выводы… И Матти отчётливо понял, что его работодатели не так уж светлы и чисты, как показывают. «История флота – это история предательства, – думал он. – Все предавали всех, убивали, бросали в необитаемых Вселенных, поднимали мятеж, свергали капитанов и назначали себя, любимых… Адмирала заточили в стазис, как только стало понятно, что он не потерпит покушений на свою волю, и, как говорят люди, понеслась… Странно, но единственный из выживших с тех времён, если мне не изменяет база данных, это господин Директор. По крайней мере, из тех Светлых, кого я знаю. Означает ли это, что он причастен к свержению Прометея? Ради власти? Как мелко…»
Стены кабинета потемнели практически мгновенно: настолько сильно Маттершанц захотел отгородиться от окружающего мира. В следующий момент он потянулся к информаторию сектора, и изменил данные о хранении биоматериалов в стазис-капсулах. Вместо адмирала теперь значился некий «Фобос», который продолжил свой вечный сон с новым именем. Просмотрев мельком список преступлений и способов насилия, применённых последним, доктор содрогнулся от отвращения – каннибализм и некрофилия были там самыми безобидными.
«Жаль, что я не могу освободить адмирала без доступа уровня Директора, – подумал Маттершанц. – Хотя, если вспомнить человеческие сказки, первую тысячу лет заточения могучие джинны обещают вознаградить освободившего их, вторую тысячу – мечтают уничтожить… Джиннов же трёхтысячелетней выдержки лучше не трогать совсем. Если предположить, что в стазисе время не останавливается полностью, то разбуженный Прометей будет очень сильно не в духе. Мягко говоря…»
– Вот теперь порядок, адмирал, – произнёс он вслух, и громко хрустнул пальцами. – Надеюсь, что господину Директору в ближайшее время очень понадобится кто-нибудь вроде Фобоса…
24.3. Прометей освобождённый
Посмотрев в спину уходящего в портал Романова, Маттершанц тихо вздохнул, и обернулся к Старшему Помощнику… то есть, Директору Шиффсу.
– Зачем ты отпустил полковника? – Шиффс немного расслабился, и позволил себе улыбку, больше походящую на оскал голодной Химеры. – Он не справится с Химерой. Она даже тебя почти уничтожила…
– Не «почти». Она меня убила, – Маттершанц отнял руку от костюма, уронив на сверкающий золотистой пылью пол багрово-чёрные капли. – Но это не повод оставлять дела незавершёнными…
– Будь ты проклят, выродок! – вспыхнул яростью Шиффс, выхватывая из складок своей одежды металлическую сферу. Луч, вырвавшийся из неё, отшвырнул Матти назад, и он покатился вниз по ступенькам, оставляя на них пятна крови. – Когда же ты сдохнешь, наконец…
Директор снова сжал сферу, но оружие не подавало признаков жизни, и он отбросил разряженный дезинтегратор в сторону. «Надо что-то делать. Срочно! Быстрее! – мысли метались, словно загнанные в клетку ящерицы, пока Шиффс бежал по сияющим переходам Пирамиды, прыгая по порталам. – Химеры нет. Мне нужен кто-то сильнее! Убийца…»
Переход в биомедицинский сектор вспыхнул голубым огнём, блокируя попытку транспортировки, но директорский доступ оказался сильнее, и с третьего раза Шиффс вывалился на серые плиты безжизненного помещения. В сумерках он с трудом определил, где находятся капсулы стазиса, и, прихрамывая на вывихнутую ступню, направился к ним. «Прометей, Протей, Астарта, – Директор читал линки, морщась от боли. – Да где же он, чёрт возьми… Ага, капсула Химеры. Привет бывшему начальству! Вот оно. Фобос. Убийца».
