Олег Шовкуненко - Битва во мгле
Нагира засунул руку за один из слитов и извлек оттуда потертый мешочек, сшитый из синей форменной ткани. Он положил свой трофей на пол перед собой и стал аккуратно развязывать шнурок. Липкие приплюснутые пальцы куда больше подходили для лазанья по стенам, чем для распутывания узлов. Прошло несколько минут, прежде чем шнур поддался.
– Вот она! – Инженер добыл из мешка свою самую большую драгоценность.
Грани звезды сверкнули, как перья воронова крыла. Их черный блеск будто обжег землян. Звезда Нума! В следующую секунду офицеры оказались на ногах. Их оружие было готово разнести звезду в клочья.
– Стойте! – Нагира прижал камень к груди. – Она вам ничего не сделает.
Несколько напряженных мгновений длилось молчание. Люди прислушивались к своим чувствам, стараясь понять: верить харририанину или нет. Николай совладал с собой первый.
– Если мы еще живы, значит, мертва она. – Строгов опустил винтовку.
– Нет, она жива. – Нагира продолжал закрывать своим телом каменное чудовище.
– Ты что-нибудь понимаешь? – Марк краем глаза покосился на Николая.
– Я уверен, что уважаемый инженер сейчас все объяснит.
– Сначала уберите оружие! – Харририанин зло уставился на Грабовского.
Николаю жутко хотелось услышать историю Нагиры, но он знал упрямство друга. Пересилить его могли лишь убедительные аргументы.
– Марк, наша реакция быстрее. Мы всегда сумеем выстрелить первыми, по крайней мере, один из нас.
– Ладно, черт с вами. – Грабовский вновь сел, положив на колени свой МАТ-49. Оружие на предохранитель он ставить не стал.
– Все в порядке, теперь вы можете говорить.
Прежде чем начать, харририанин несколько раз перевел взгляд с одного человека на другого. Убедившись, что земляне полностью владеют собой, он поделился своей страшной тайной:
– Я жив только благодаря этой звезде.
Эта информация ничего не объясняла. Офицеры молчали, неотрывно следя за инженером сквозь тонированные стекла боевых шлемов. Нагира почувствовал, что от него ждут продолжения.
– Внутри Лабиринта существует источник биоактивного высокоэнергетического излучения. Никто не знает, чем оно генерируется и от чего зависит его постоянно меняющаяся мощность. Ясно лишь одно: именно оно – первопричина всего того, что происходит сейчас или когда-либо происходило на Агаве.
– Чего именно? – Грабовский не любил общих фраз. – Вы можете говорить более конкретно?
– Оно делает невозможным работу средств связи, оно вызывает мутации органических клеток, оно же и создает морунгов.
– Ну, о чем-то подобном мы догадывались. – Николай с любопытством посмотрел на черную звезду. – Если морунги появились из Лабиринта, то логично предположить, что там они и родились. Единственная новость та, что все это связано с излучением.
– Господин инженер, – в голосе Марка сквозило сомнение. – Если верить вашим словам, то Агава в последние годы находится во власти неизвестного губительного излучения. Как же объяснить тот факт, что на планете еще возможна жизнь: ваши соплеменники, затаившиеся в подземельях Ульфа; отшельники, живущие под открытым небом; наконец, мы, люди, пришедшие сюда совсем из другого мира?
Нагиру подобный вопрос абсолютно не смутил. Инженер даже улыбнулся, довольный тем, что его собеседники мыслят в нужном направлении.
– Вы сами сможете ответить на свой вопрос, если хорошенько в него вдумаетесь. Догадайтесь, как хилые, изнеженные цивилизацией харририане могли выжить в первобытном мире войны и смерти? Как люди, привыкшие к солнцу, низкой гравитации и обилию кислорода, могут так успешно противостоять тяготам нашей планеты? Как простой газ мог превратиться в живые разумные существа?
– Вы хотите сказать, – смысл слов Нагиры стал доходить до Строгова, – что излучение, о котором мы с вами толкуем, не такое уж и губительное?
– Губительное?! – Нагира всплеснул четырьмя руками. – Да это источник жизни, который лелеял нашу планету миллионы лет. Только он волей каких-то космических сил оказался спрятанным глубоко под землю. Но мои роботы разорвали эти оковы. Они вызволили силы, которые природа захотела спрятать от нас.
– Да уж, по вам видна живительность этого источника! – Марк вернул Нагиру на землю.
– Я подошел к нему слишком близко. Это – словно костер. Огонь защищает и согревает, но стоит сунуть в него руку, и ты обожжешься, покроешься волдырями и рубцами. – Как бы иллюстрируя эти слова, инженер показал свои покрытые слизью руки.
История Нагиры требовала серьезного осмысления. Николай пытался удержать нить рассуждений, но коварная лучевая болезнь подтачивала его изнутри. У лейтенанта закружилась голова, а к горлу подкатила тошнота. Не контролируя себя, Строгов вдруг тихо застонал.
– Ник, что случилось?! – Грабовский в тот же миг взял на прицел инженера первой лиги вместе с его каменным другом.
– Стой! Ничего страшного, сейчас все пройдет. – Николай включил повышенную вентиляцию костюма и сделал себе очередную инъекцию стимулятора. Когда в голове прояснилось, он пошутил: – Здесь, на Агаве, меня больше поразила система охлаждения городского реактора, чем ваше, Нагира, живительное излучение.
– Вы больны, вам нужен врач!
– Я болен, но с врачом можно и подождать. – Строгов твердо решил не выпускать инженера из своих когтей. Николаю надоела неизвестность, а вместе с ней и вся эта паршивая планета. Он должен выбраться отсюда во что бы то ни стало. – Идем дальше. – Лейтенант сфокусировался на Звезде Нума. – Вы сказали, что звезда спасла вам жизнь. Это в переносном смысле?
– В самом прямом. Морунги – создания неорганического мира, это правда. Но все же это форма жизни. А значит, как и все прочие формы жизни, она нуждается в пополнении своих энергетических ресурсов.
– Короче говоря, они должны что-то есть, – уточнил Строгов.
– Совершенно верно.
– И что же они едят? – Николай приготовился услышать очередную мерзость.
– Они, как вы говорите, «едят» это самое излучение Лабиринта, – инженер обманул ожидания лейтенанта. – На практике это напоминает накопление энергии у машин.
– Подзаряжаются, словно аккумуляторы, – Марк понимающе кивнул Николаю.
– Что такое аккумуляторы? – заинтересовался Нагира.
– Временные источники питания на нашей планете, – быстро пояснил Строгов, не желая отвлекать инженера от главной темы. – Но как связано питание морунгов с вашим спасением?
Нагира ответил не сразу. Он любовно положил руку на каменные лучи черной звезды и несколько секунд сидел абсолютно недвижимо. Когда наслаждение, дарованное этим контактом, переполнило его душу, харририанин тихо произнес:
– Она все время была со мной. Не знаю, как и откуда она взялась. То ли я нашел ее, то ли она нашла меня, но там, в Лабиринте, мы жили одной жизнью. Понимая, что я долго не выдержу излучения, понимая, что я умираю, звезда приняла на себя бо€льшую часть потока. Она как бы откачивала всю ту энергию, которую Лабиринт даровал мне, его опрометчивому посетителю… – Харририанин закрыл глаза. – Она и потом помогала мне. Все эти годы я жил вместе с морунгом. В том, что я сейчас сижу перед вами, заслуга не моего организма, не чудодейственных медицинских препаратов, а всего-навсего этого маленького существа.
– Я сейчас заплачу, – в голосе Грабовского не было ни грамма сентиментальности. – Жаль, что вашу историю не услышали миллиарды живых существ, которых добренькие морунги превратили в пепел. Среди них практически все жители Агавы и почти все мои товарищи. – Марк рывком встал на ноги.
– Мне понятен ваш гнев. – Нагира осторожно поднял глаза на лейтенанта. – Но мой рассказ – это не плод воображения, это реальный факт, подтверждением которого являюсь я сам.
Николай понимал, что это правда. Но поверить в существование безобидного морунга было так же немыслимо, как в сказочного джинна. Образ врага невыводимым клеймом отпечатался в мозгу Строгова.
– Хорошо… – Николай ухватился за комбинезон Грабовского и заставил его снова сесть. – Допустим, что этот морунг – ваш друг, что он хороший и добрый, ну а все остальные? У вас есть объяснение всей той резне, которая произошла на Агаве?
– И не только на Агаве, – сурово напомнил Марк. – Морунги уничтожили еще восемь миров.
Под тяжестью убийственных аргументов Нагира согнулся, как под грузом непосильной ноши.
– Все годы, проведенные здесь, я бился над этой загадкой. Я исследовал излучение, я пытался говорить со звездой, я строил теорию за теорией, но, увы, все тщетно. Ясно только одно: в самом начале, когда мы только открыли Лабиринт, морунги были безобидны и, возможно, даже искали контакт с нами. Однако потом что-то случилось. В недрах Лабиринта произошел некий катаклизм, который словно изменил полюсность морунгов. Их что-то программирует на убийство. Да-да, программирует! Неорганическая жизнь, она ведь очень похожа на машины, вернее, она и является последней, самой высокой ступенью в эволюции машин. Мыслящие, чувствующие машины – это была наша мечта, мы к этому стремились и грезили в самых сладких снах.
