Сергей Дорош - Темная сторона Луны
Херувим упал на спину, раскинув руки, и тут же сабли вонзились в его запястья, пробив камни, пригвоздив к мостовой правителя Города Ангелов. Хансер обернулся. Его глаза нашли Бьярни. Я и сам не успел заметить, как северянин появился в толпе. Он поднял руку, и Бьярни понял его без слов. Огромная секира полетела через площадь. Хансер поймал ее, еле устояв на ногах, размахнулся и ударил по шее своего врага. Лезвие отрубило голову, и не смогла плоть срастись через холодную сталь. Топор был шире, чем шея.
– Тебе не победить! – закричал херувим, вернее, его отрубленная голова. Тело продолжало вырываться.
Хансер поднял булаву. Она была потяжелее топора потомка викингов. С надсадным криком прерывающий нить опустил ее на грудь херувима, и крылья рассекли сердце.
– За меня отомстят, – взвыла голова, но не было в этом крике уверенности – лишь страх, нет, панический ужас, а еще недоумение: как же так?
– Пусть приходят. – Одним четким движением Хансер выхватил вакидзаси и рассек голову на две половины.
* * *
Последний серафим упал на мозаичный пол. Он сопротивлялся дольше всех, он почти освоил многое, чего не могли его собратья, но что умел его враг. Воистину страх – лучший учитель. Вот только освоить и освоиться – разные вещи. Он понял, как и что друид делает, но эти действия не стали его рефлексами. Однако Иллюминату это сказало о многом. Противники имели такие же возможности, как и он, вот только не осознавали их. Да и как им было постигнуть такие вершины? До сих пор они не встречали себе равных. Того, что уже освоили, им вполне хватало.
Он появился, словно ждал окончания битвы. Бледная кожа, седые волосы и борода, жилистое тело воина. Ему было далеко за полторы сотни лет – это друид определил сразу. Вот только выглядел он как человек лет сорока, просто рано поседевший от пережитого. Мозолистые ладони, и в них никакого оружия. И это – совсем не повод вздыхать с облегчением. Сам Иллюминат тоже оружия не носил, но был опаснее хорошо вооруженного полка.
Вот только опасности от пришедшего не исходило. А потом промелькнула искорка узнавания.
– Здравствуй, Проводник, – сказал седой.
– Здравствуй, Судия, – ответил ему Иллюминат. – Не ждал тебя встретить здесь, и…
– С бледной кожей? – подсказал ему седой.
– Да, ты прав. Темная сторона иногда рожает светлые души.
– В прошлой жизни меня звали Агий. Мое перерождение отличалось от твоего.
– Долог был твой путь, – кивнул Иллюминат.
– Долог и неспешен, постепенные изменения, потому я осознаю себя все тем же Агием. Труден был твой путь.
– Труден и полон боли, – подтвердил Иллюминат. – Поэтому я уже не тот Дагарикс, который вступил на него, кажется, века назад.
– Где же остальные? Где Целитель, Вершитель и Каратель?
– Они уже близко. Но тебе ли не знать, как труден последний шаг. Я ошибался. Я думал, мне надо поспешить с их обучением, потому что скоро у Тьмы появятся такие же, как мы с тобой. Но они уже есть, существуют давно. Только не осознают своей силы до конца.
– Скоро осознают. – Агий покачал головой. – Теперь у них есть стимул: погибли первые из них, первые за тысячи и тысячи лет.
– Значит, и нам надо поспешить, брат.
Агий подошел к одному из серафимов. Тот лежал на спине, и в открытых глазах разрубленной головы застыли провалы Тьмы – той самой, первозданной. И одна эта небольшая деталь перечеркивала и белый свет одежд, и прекрасное, возвышенное лицо, гордое даже в смерти.
– Они всегда стремятся выставить себя лучше, чем они есть. Обмануть всех, очернить противника. Но всегда найдется то, что выдаст их. Умный поймет, что только человек, охваченный непомерной гордыней, может называть себя ангельскими именами. Порок, одетый в ризы святости. Но сам называющий себя святым – есть первый грешник, ибо только Бог может судить о святости.
Иллюминат слушал, а Агий продолжал говорить. И то, что друид понимал, но не мог выразить, у оружейника умещалось в дватри слова, простых и понятных. Вдруг он осекся:
– Не слишком ли сложное испытание ты им подсунул? – быстро спросил спартанец.
– На пределах сил. Но они справились. Иначе я бы здесь так спокойно тебя не слушал.
– Да. Ты воистину Проводник.
* * *
– Ты его прикончил! – Леонид первым вылетел из толпы, подскочил к Хансеру и обнял его. – Ты сделал Это!
Бьярни, вышедший вслед за ним, выдернул свой топор, глубоко вошедший в каменные плиты.
– Если бы я не видел, как ты вбил в камень моего малыша, – он погладил лезвие, – то подумал бы, что это сделал я.
Мне вспомнилось, что Бьярни никому, даже самым близким друзьям, не разрешал даже прикасаться к своему оружию. А здесь переступил через себя.
Чтото звякнуло о камень, потом еще, еще. Я взглянул вверх – остатки Воинства Небесного бросали оружие. Херувим был для них чуть ли не богом на Земле, то есть Луне. Тому, кто победил этого бога, сопротивляться, по их мнению, было невозможно.
Мы победили. Воины бросились обниматься, хлопать друг друга по плечам. Спартанцы смешались с зелеными, викингами и кельтами, пришедшими вместе со Снорри. Сам хромой викинг обнимал сына и Леонида. Идиллия.
– Отец, тыто что здесь делаешь?! – воскликнул Бьярни.
– Да мы отправили подальше всех этих выжидателей из тинга[21], собрали тех, в ком кровь не остыла, из нашего и Синего доменов, подняли пиратский флаг и пошли…
– Куда?
– Ну, сперва как получилось, а потом встретил старого друга. Нам нашлось что обсудить.
– И вы друг друга не поубивали? – удивился Бьярни.
– Зачем? Я и так наделал слишком много глупостей. А настоящую дружбу, которой даже Темная сторона Луны не помеха, не каждый день встречаешь.
– Леонид, – вдруг сказал Хансер, и было в его тоне чтото такое, заставившее наших воинов разом отмежеваться от спартанцев, потянуться к оружию.
– Что, только заметил? – усмехнулся несущий спокойствие.
– Что ты здесь делаешь?
– Сам же приглашал. Твои слова, что будешь рад меня видеть в Городе Ангелов, когда вы его возьмете.
– Тебя, но не твоих воинов.
– Ну, знаешь ли, может, мне еще и оружие надо было дома оставить?
Леонид сделал шаг к Хансеру, но тот отстранился, бросил руку на нож. И разом строй зеленых ощетинился стрелами, а спартанский – копьями.
– Отставить, – лениво махнул рукой Эдмунд, но никто его не послушался. Теперь все смотрели на Хансера. Теперь он был для наших повстанцев всем – командиром, духовным вождем и истиной в последней инстанции.
– Опять, – тяжело вздохнул Леонид. – Ну сколько можно наступать на одни и те же грабли?! Это МОИ воины. И подчиняются они только мне. Или ты уже мне не доверяешь?
– Подчиняются так же, как в той стычке с некромантами? – Хансер не разменивался на мелочи, сразу бросил в бой главный аргумент, сокрушивший спартанца.
– Проклятье! – взорвался Леонид. – Вам же этот город – разменная монета! А нам он не помешал бы. Я и Снорри можем удержать его после того, как вы уйдете! Будь ты стратегом, черти тебя дери! Разобщить врага – уже наполовину победить!
– Собираешься навязать мне мое благо против моей воли? – спросил Хансер. Спокойно так спросил. Помните, благородные сеньоры, я рассказывал вам о его поединке с повелевающим стихиями из дома де Марсо? Точно так же Хансер у него спрашивал, не желает ли он отказаться от боя.
– Да, если понадобится!
Лязг сомкнувшихся щитов, скрип натянутых тетив, визг обнаженных мечей. Вдруг между двумя готовыми к битве армиями появилась знакомая фигурка Тайви.
– Стойте! – закричала она. – Это же не вы говорите! Разве вы не видите, не слышите?!
Ее действительно и не видели, и не слышали. Сорвались первые стрелы. Тайви закричала, страшно, словно из ее тела жилы тянули, и между двумя воинствами возникла стена из чистейшего света, о которую разбились стрелы. Хансер и Леонид разом прыгнули вперед. Но между ними встали неизвестно откуда взявшиеся Агий и Иллюминат. Изрубленное тело херувима охватило пламя, уничтожившее останки в мгновение ока.
И с наших глаз словно пелена спала. Все в ужасе оглядывались, не веря, что только что готовы были в глотку друг другу вцепиться.
– Леонид, выводи своих из города, – приказал Агий, и высший с ним не стал спорить. – Когда зеленым Город Ангелов станет не нужным, тебе откроют портал в Эдеме. Здесь останется Снорри, чтобы ты не думал, что тебя обманут.
– Я так и не думаю, – промямлил Леонид.
– Вот и хорошо, – кивнул Иллюминат. – Иди с ними, брат Агий.
– Руи, запри пленных куданибудь, – приказал Хансер. – Всем отбой. А мне еще надо поговорить с дарклингами.
* * *
С дарклингами разговаривали и я, и Тайви. Много было желающих. Троих я отбросил сразу. Этих явно их «отец» пытался к нам забросить. Молодые еще, недавно с Плутона. Меня им провести не удалось. Остальные столкнулись с Тайви в странном поединке. Ее оказалось пройти еще труднее. То, что менялась наша малышка сильная верой, видели все. Она уже творила такое, что и трехсотлетним не под силу. А людей – так просто насквозь видела. Тяжкий у нас выдался день, что и говорить. А ночь еще тяжелее. Но к утру отбор был завершен.
