Вячеслав Шалыгин - Лучшая защита
Прочь! Прочь, шальные мысли! Лучше о глобальном подумать, о важном. Например, о благополучно замятом дельце «Группы Защиты», как окрестили его в кулуарах Генпрокуратуры. Хотя чего о нем думать? Пусть это будет на совести Симонова и прочих высокопоставленных деятелей. Все стабилизировалось, и хорошо. Фирсов по-прежнему советник, а заодно внешний управляющий «Райха». Симонов тоже на посту, равно как Белкин, Картер и другие. Вот и ладно… Конечно, получилось забавно, по сути «Каин» добился своего, только не «Райх» стал корпоративным государством, а Объединенные Нации стали крупнейшей корпорацией. Единственное, что так и не прояснилось, — настоящая роль Лефлера. Хотя, может, и не было никакой «настоящей роли»?
Ульрих переместился в кухню. Там пыли было поменьше, зато в мойке высилась гора посуды. Галя, на помощь! Нет, Галя, отставить. Следователь Ульрих, взять себя в руки! Ради первого вечера при свечах можно поднапрячься и сделать все самому. Даже ужин приготовить. Руперт заглянул в холодильник. «От тоски мышь повесилась». Ульрих закрыл пустой рефрижератор и в очередной раз вздохнул. Придется заказать готовый ужин в «Красном драконе». Влетит в копеечку, зато они сами и стол накроют, и вина к блюдам правильно подберут. Вот ведь штука эта любовь: вроде бы всего-то эмоция, а денег на нее уходит как на средиземноморский круиз… Кстати, неплохая мысль. Галя, конечно, и без этих сложностей согласится на совместное проживание, но романтика… Или можно на Марту слетать. Далековато, зато к романтике еще и экзотика…
Как только женщины управляются с этим домашним хозяйством, будь оно неладно?! Моешь эту посуду, моешь, а она все не кончается. Тяжелая у них судьба. Лучше уж на работе сутками пропадать. Хотя тут тоже оговорочка должна быть. Смотря какая работа. Если как у Фирсова — лучше во всем доме посуду перемыть. Это ж какая нагрузка на психику! Какая нервотрепка! Целыми сутками только и думай за все Нации. Обеспечивай им стабильность. Да еще на всякие версии энергию мозговую трать. То тебе заговор, то липовая угроза вторжения чужих. И ведь неважно, что она липовая. Угроза есть угроза. Возникла — реагируй. Реальная — отбивайся, липовая — практикуйся. Пригодится. Не от чужих отбиваться, так от «Каина» или Лефлера… до сих пор не найденного. Оно ведь неважно, кто полезет и откуда. Хорошего в любом случае мало…
Руперт наконец расправился с посудой. А ведь Галя посудомоечную машину затребует — как пить дать. И мажордома заставит сменить. Снова расходы. Пожалуй, полет на Марту отменяется. Обойдемся Кипром. Да так и лучше. Безопаснее, по крайней мере, чем в дальнем космосе. Никаких тебе метеоритов или угроз от Лефлера… Хранителя непонятно чьих ценностей… человека-невидимки… Ульрих вдруг замер, пораженный неожиданной мыслью. Золото непонятно чьих предков и Лефлер — человек-загадка! А что, если Лефлер — это не человек, а на самом деле чужак? Разведчик-наблюдатель, который не смог вывезти наследное золотишко, а потому решил прямо на месте его и пристроить. Мысль была сырой и необоснованной, но ведь Ульрих тем и славился. Он умел выдумывать и раскручивать самые нелепые на первый взгляд версии. И зачастую оказывался прав… Но если так, то выходит, что именно Вирхов с его агентами плясали под дудку Лефлера, а не наоборот. Что именно президент Айрин затеял все эти операции-махинации! Вот так вывод!
Ульрих постоял в раздумье еще несколько минут, а затем вынул из кармана комп. Даже если Фирсов по-шлет подальше, сообщить ему о новой версии Ульрих был обязан. Или хватит уже смешить народ? Дело закрыто, вероятность, что Лефлер и вправду чужой, — один к миллиарду, а золото… А что золото? Его тоже уже не добудешь, и предков, которые его зарыли, не воскресишь.
Руперт спрятал комп в карман и продолжил хлопотать по хозяйству, но тут из телевизора донеслись фанфары экстренного выпуска новостей. В последнее время такое случалось нередко, но Ульрих все равно заинтересовался. В основном потому, что это оправдывало преждевременный перерыв в домашних делах. Он оставил хлопоты и с удовольствием завалился на диван.
То, что он увидел и услышал, повергло его в глубокий шок. Суровый обычно диктор выглядел абсолютно растерянным, а текст поражал сумбурностью. Складывалось впечатление, что его составитель слабо соображал, что происходит и какими словами это описать.
«…Как стало известно из близких к генеральному штабу источников, в Пояс Освоения вторглись значительные силы неизвестного противника. Кто этот противник на самом деле, военные не уточняют. На вопросы наших корреспондентов, могут ли это быть чужие, прямого ответа пресс-служба Генерального штаба не дает. Все, что нам известно на этот час: кораблей противника было около сотни, а их класс и принадлежность не поддаются определению. Разведка флота Наций сумела засечь их приближение, а потому располагала точными данными о точке выхода врага из гипердрайва. Наш флот ждал их именно в том месте, где они собирались прорваться. А конкретнее — на орбите Айрин, откуда одновременно пытались вырваться остатки гвардейских подразделений бывшего президента планеты Лефлера. Нет сомнений, что так долго скрывавшиеся на Айрин сепаратисты хотели соединиться с чужими. Но это им не удалось. По некоторым данным, из окружения вырвался только рейдер самого Лефлера. Враг тут же отступил. Наш флот начал преследование…»
Руперт нервно сглотнул. Во рту стало сухо, как в Сахаре. Выходит, Фирсов был прав? «Каин» «Каином», а внешняя угроза все-таки существовала, причем всегда?
Вот тебе и Лефлер, вот тебе и чужие… И следователь Ульрих — непризнанный гений дедукции и криминалистики. Есть чем гордиться…
Руперт нашарил пульт и вдавил кнопку. Телевизор замолчал, наступившая тишина привела Ульриха в чувство. Он, кряхтя, поднялся с дивана, подошел к бару и, тяжело вздохнув, достал из него бутылку виски.
