Михаил Луговой - Горячая весна 2015-го
– Что это? – спросил Рогов.
– План нанесения поражения военным и промышленным объектам на территории стран-агрессоров. В первом ударе мы планируем использовать до шестидесяти процентов имеющихся в нашем распоряжении носителей.
– А остальное?
– Остальное, – пояснил Семенов, – это средства, которые будут использованы после уточнения результатов первого удара, плюс минимально необходимый для сдерживания запас на послевоенный период.
– Вы! – выкрикнул подошедший сзади Шемякин. – Послевоенный запас! Вы серьезно рассчитываете уцелеть?! Мы погибнем! Погибнем все!
– Мы, может быть, и погибнем, – сухо сказал генерал. – Но Россия уцелеет. Эффект применения ядерных средств даже по самым неблагоприятным сценариям существенно преувеличивается.
– Негодяй! Совок недобитый! – Шемякин почти рыдал.
– Прекратите, Тимофей, – брезгливо сказал Рогов.
На самом деле он чувствовал благодарность руководителю своей администрации. Окажись у того нервы покрепче, и президент не поручился бы за себя. Он торопливо перевел взгляд с искаженного гримасой лица чиновника на генерала.
– Сколько времени у нас осталось, Владимир Алексеевич?
Семенов едва заметно пожал плечами.
– Ракеты могут идти по разным траекториям, – ответил он. – Час. Или чуть меньше.
14 мая 2015 года, 22.10 по московскому времени. В небе над Россией
Эскадрилья МиГ-31 790-го истребительного авиаполка, развернувшись почти восьмисоткилометровым строем, сближалась с прорывающимися к Москве «Томагавками». Пилоты-операторы, скорчившиеся над приборами в передних кабинах каждого из самолетов, распределяли замеченные цели.
Уникальные тяжелые перехватчики, созданные для уничтожения носителей крылатых ракет воздушного базирования на максимальном удалении от границ, в реальном бою участвовали впервые.
Теоретически они были вполне способны перехватывать идущие на предельно малой высоте крылатые ракеты, но то, что прекрасно получалось над океаном или льдами Арктики, было совсем непросто проделать над лесами и населенными пунктами Центральной России.
«Томагавки» шли к цели, постоянно маневрируя по курсу и высоте. В электронных мозгах каждой ракеты был прошит многократно выверенный по спутниковым фотографиям маршрут. Ракеты стелились над реками, ныряли в просеки, обходили встречающиеся на траектории холмы и то и дело пропадали с экранов бортовых РЛС сближающихся с ними перехватчиков.
Самолеты открыли огонь на максимальной дальности, едва американские крылатые ракеты вошли в зону поражения. Из шести запущенных Р-33[96] первого залпа попали лишь две. В остальных случаях непрерывное наведение до момента встречи с целью сохранить не удалось.
Пилоты дисциплинированно уткнулись в приборы. Была информация, что «Томагавки» в ядерном снаряжении рассчитаны на подрыв боевой части при поражении их истребителями и ЗРК и в темноте вспышки ядерных взрывов могли ослепить на огромном расстоянии, но то ли информация была недостоверной, то ли…
Расстояние между целями и перехватчиками стремительно сокращалось, и экипажи перешли на индивидуальное поражение целей. В течение нескольких минут было сбито еще шесть «Томагавков», и их количество уменьшилось до двенадцати штук. После этого расстояние до целей сократилось до критического и перехватчики начали разворачиваться, чтобы атаковать их в заднюю полусферу.
В теории сделать это было просто, так как скорости «МиГов» и «Томагавков» теперь вычитались, а не складывались. На практике выяснилось, что разворот нарушил взаимодействие между машинами. Восстанавливать его не было времени, и теперь каждый перехватчик мог атаковать только те цели, которые видел с помощью своей РЛС.
Вдобавок некоторые экипажи израсходовали дальнобойные Р-33 на сближении и теперь стремились сблизиться, чтобы атаковать «Томагавки» ракетами Р-73 малого радиуса действия, по две штуки которых имела каждая машина для самообороны.
Ими было сбито еще пять крылатых ракет, пока по команде с земли перехватчики не вышли из боя и не легли на курс возвращения на авиабазу Хотилово.
На электронных планшетах наземных контрольно-диспетчерских пунктов местность, куда углубились сейчас семь оставшихся «Томагавков», была отмечена красным. Здесь начиналась зона ответственности прикрывающих Москву зенитно-ракетных полков.
14 мая 2015 года, 22.30 по московскому времени. Россия, Подмосковье
Система противовоздушной обороны Москвы со времен своего создания была мощнейшей в мире. Сюда поставлялась лучшая техника, здесь плотнее всего контролировалось воздушное пространство. Но сейчас большая часть зенитных средств была снята с подмосковных позиций и прикрывала войска в Прибалтике. Небо столицы стерегли только два зенитно-ракетных полка: 210-й с севера и запада и 144-й с востока и юга.
Дальнобойность комплексов С-300 составляла полторы сотни километров, но для целей, подходящих на предельно малых высотах, сильно снижалась.
Учитывая особую важность отражения этого налета, управление работой всех дивизионов 210-го полка было передано с его командного пункта в подмосковных Морозках объекту «Заря» – ЦКП ПВО в Балашихе.
Офицеры командного пункта не имели информации о точном количестве продолжающих прорываться к Москве ракет, но предполагали, что целей может быть от четырех до восьми. Восемь боеголовок по двести килотонн были вполне способны превратить всю территорию мегаполиса в одну огромную зону сплошного поражения. То, что некоторые из ракет, возможно, были в обычном снаряжении, утешало слабо.
Оперативный дежурный «Зари» полковник Нефедов почувствовал, что спина покрывается потом.
«Это не грузинские F-16 на прицел брать…»
Первый «Томагавк» был обнаружен низковысотным обнаружителем дивизиона, выдвинутого на угрожаемое направление, на дистанции двадцати семи километров. Дивизион располагался прямо на поле аэродрома Волжанка в ста километрах от Твери.
«Километров тридцать до города, – оценил Нефедов, дублируя голосом отданную дивизиону автоматикой команду на поражение. – Даже если рванет, Тверь не должна сильно пострадать».
Через восемнадцать секунд после пуска две зенитные ракеты разнесли «Томагавк» в пыль над старыми торфоразработками. Ядерного взрыва не последовало.
«Остальные, где же остальные?» – лихорадочно думал полковник, вглядываясь в обзорный экран.
14 мая 2015 года, 22.31 по московскому времени. Россия, Москва
Ольга, зябко поежившись, опустила ноутбук на покрытый рубероидом выступ крыши и, раскрыв его, обернулась, ожидая загрузки. Слава богу, металлический грибок сирены молчал, иначе находиться здесь было бы невозможно. Сирены, впрочем, молчали не везде – из-за железной дороги, со стороны Дмитровского шоссе, доносился заунывный, давящий на психику вой. Уличное освещение погасили, но некоторые окна в домах продолжали светиться, отчего вид с крыши казался непривычным и слегка пугающим. Впереди блестела синим в лучах прожекторов глыба Телецентра, а за ней виднелись устремившиеся в небо красные огни Останкинской башни. Прожектора, которые должны были подсвечивать ее бетонную громаду, были отключены, и огни казались висящими в воздухе.
Ольга вспомнила, как часто они бывали здесь с братом и с Васькой.
«Боже, как давно это было… живы ли они?»
Отогнав от себя эту мысль, она попыталась думать о насущном. Например, о том, что если ядерный взрыв все же будет, то ее сдует отсюда вместе с крышей… Впрочем, что за глупости, ясно же, что тревогу объявили для перестраховки. До объявленного Роговым срока ультиматума еще полтора часа. Американским ракетам до Москвы еще минут тридцать… Время есть.
Интернет работал. Она открыла свою страницу на liveinternet.ru и, ткнув мышкой в кнопку «Добавить новое сообщение», напечатала:
14-05-2015 22:31 Pa_shtuchka:
Второй раз с начала войны объявлена воздушная тревога. Я на крыше. Ревут сирены, город не затемнен.
Потом посмотрела вниз. По улице внизу на большой скорости проскочило несколько машин, огибая выстроившиеся на остановке пустые троллейбусы. Со двора донесся детский плач и голоса, явно принадлежащие торопящимся людям. Некстати вспомнилось, что если, увидев боеголовку по инверсионному следу, сложить пальцы перед вертикальной поверхностью, то потомкам останется на память теневая фигура оленя на оплавленном бетоне. Только за плотной облачностью, в которой тонет верхушка Останкинской башни, фиг чего разглядишь…
Ольга нервно хихикнула, потом обновила страницу и начала читать комментарии:
14-05-2015 22:32 Тимоха_Рысь:
Оль, ты чо, не уехала, что ли? Почему не в бомбоубежище?
