Алекс Орлов - Перехват
– Это была инициатива министерства, – заметил Роджерс.
– Я знаю, – ответил Джоук. – Итак, после адаптации полученной расшифровки мы имеем следующий текст. Прошу вас, капитан Вупи.
Вупи поднялся, пошуршал мелко исписанными от руки листками и начал читать:
– «Обращаюсь к вам, тленный прах пространства, изымогучие мугло. Мой чин созвучен генеральному лейтенанту, мой промысел – связь сверхдальних километров, я могу видеть, но я молчалив. Я могу понимать, но мне суждено медленно пить жидкость своих познаний и я не могу применить их в то, что называется нашим общим домом. Поэтому слушайте…»
Почувствовав напряжение слушателей, капитан прекратил чтение.
– Но это же бред собачий, – предположил Штерн.
– Нет, сэр, – возразил Джоук, – это вначале, до адаптации, все звучало как бред собачий, но благодаря этим джентльменам мы получили вполне связный текст. Дальше будет понятнее, слушайте. Прошу вас, капитан, продолжайте.
Штерн с Роджерсом обменялись взглядами. Взгляд Роджерса как бы говорил: «Это обещанная тобой «бомба», Клаус? Можно, я лучше схожу в сортир?»
А взгляд начштаба как бы возражал: «Не торопись с выводами, камрад. Не торопись с выводами».
123
Чтение странного документа продолжалось еще минут двадцать, но ничего понять было невозможно, кроме того, что некий корреспондент жаловался на порядки в какой-то армии, на быстрые перемены – в связи с чем, непонятно. В основном ему не нравилось новое начальство, которое просто поедом ело всех прежних начальников и не признавало их прав. Вот, собственно, и все, что вынес для себя генерал-полковник Штерн к тому моменту, когда капитан Вупи, закончив читать, сел, а генерал-лейтенант Джоук поднялся и одернул флотский мундир, который, по спецслужбовской прихоти, был в этот раз адмиральским.
– Я понимаю, сэр, что все изложенное выглядит несколько сумбурно, но мы провели еще одну обработку текста, где наши специалисты по каждому непонятному слову обращались к капитану Вупи и лейтенанту Близдерону.
Вупи и его коллега привстали и коротко поклонились.
«Театр какой-то», – подумал Штерн, все еще ожидая обещанной «бомбы».
– А теперь, сэр, я с вашего позволения присяду и попрошу моего помощника прочитать обработанный вариант.
Полковник Сазерленд открыл тонкую папку и стал натужно выговаривать увиденные слова, растягивая их сверх всякой меры.
Поначалу у Штерна сложилось впечатление, что он спит или спит Сазерленд, бухтение которого не несло никакого смысла. Однако потом пошло веселее.
Теперь уже Штерн с Роджерсом переглядывались очень быстро и по делу: дескать, ничего себе! А Сазерленд продолжал зачитывать обращение некоего высшего офицера из враждебной людям Метрополии, некогда отколовшейся от Великой империи, который предупреждал людей о том, что над ними витает большая угроза. Неизвестный корреспондент признавал, что Метрополия и сама намеревалась, не сегодня так завтра, активизировать свои базы на планетах людей с одновременной высадкой бесчисленного количества солдат и техники. Однако в планы Метрополии вмешались внешние могущественные враги – древняя раса гизоттов, которые являлись предками нороздулов, выведенных от гизоттов искусственным путем.
Далее он перечислял все планеты военного пояса, на которых гизотты собирали военный кулак для удара по обнаглевшим муглам. Потом следовали названия флотов и армий, которые размещались на тех или иных планетах, откуда войска должны были начать свое движение на муглов.
Особый упор корреспондент делал на том, что в основном действия захватчиков армия поддерживала, хотя примерно десять процентов офицерского состава Метрополии гизотты уничтожили за нелояльность.
Крайний срок выступления гизоттов – через два года, цель атаки – уничтожение муглов до последнего экземпляра. У гизоттов не было никаких иллюзий, они не верили в перевоспитание муглов и превращение их в послушных рабов.
– Значит, тотальное уничтожение? – спросил Штерн, когда Сазерленд закрыл папку.
– Именно так, сэр, – кивнул Джоук и поднялся.
Обычно этого не требовалось, но сегодня он был настроен на театральные эффекты, которые в свете услышанного не казались начштаба такой уж пошлостью.
– Картина передана довольно полно, вам не кажется, господа?
Господа не ответили, все понимали, что это только вступление.
– Насколько можно верить этому источнику, генерал Джоук?
– Сэр, передача велась с большого расстояния, и офицерам архивно-исторического отделения, – тут Вупи и Близдерон снова поклонились, – источник показался достойным доверия. Они нашли в нем очень высокий уровень эмоционального приложения. Я правильно сказал?
– Так точно, сэр, – кивнул Вупи, снова привставая.
– А в чем фишка этих эмоций, Вупи, поясните мне, – потребовал Штерн.
– Как я уже сообщал в прошлый раз, сэр, неадаптированная речь этих инопланетян трехмерна. В ней есть слова, со звуками и прочими факторами, однако не менее важным является эмоциональное состояние корреспондента в момент передачи сообщения. Если объяснить просто, это как если бы вместе с голосом мы получали ленту из детектора лжи.
– Ага! – произнес Штерн, озаренный пониманием такой аналогии. – Ай да Вупи, теперь даже я понял! И что, так уж и не врет этот заморский товарищ?
– На наш взгляд, сэр, он очень напуган и, возможно, эта передача стоила ему жизни…
– Из чего это следует?
– Из его эмоционального состояния.
Генерал-полковник выбрался из-за стола и подошел к окну, к стеклу которого он любил прикладывать ладони.
Внизу, на далекой с этой сумасшедшей высоты земле неуверенно ковыляли охранники и медленно, словно обожравшиеся букашки, маневрировали персональные лимузины. И вся эта обыденная и смешная картинка могла превратиться в пыль, если сообщение верно и гизотты совершат свой марш до планет «оборзевших муглов».
«Хреново…» – подумал Штерн, возвращаясь к столу.
– Итак, господам экспертам большое спасибо, они могут идти…
Вупи с Близдероном встали и поспешили к выходу, и начштаба уже в который раз поразился тому, до чего скверно сшиты их мундиры.
124
Когда за экспертами закрылась дверь, Штерн повернулся к директору СГБ и спросил:
– Откуда дровишки, Эрик?
– Общевойсковая операция, сэр, штурм Большой крепости. У вас это есть в сводках.
– Но там ничего про эту информацию.
– Это была отдельная операция СГБ. Мы захватили тщательно охраняемые носители, потом, ценой сложнейших манипуляций в химико-лабораторном управлении, сумели снять с них информацию, а позже и расшифровать ее, поскольку она была сжата каким-то малопонятным кодом.
