Александр Быченин - Черный археолог
В апартаменты господина капитана я прибыл уже бодрячком – сказались водные процедуры и стакан крепчайшего чаю, который я все-таки успел выхлебать, прежде чем явиться пред светлы очи дорогого патрона. В «предбаннике» чуть ли не лоб в лоб столкнулся с угрюмым Гюнтером. Выглядел тот несколько потрепанным: нос слегка припухший, хоть перелома и нет, да под левым глазом пожелтевший синяк – наверняка чем-то помазать успел, почти сошел уже. Уклониться от встречи не удалось бы при всем желании, так что пришлось состряпать на физиономии елико возможно приятную улыбку и протянуть руку для пожатия.
– Привет, Гюнтер. Как ты в целом?
– Да ничего, бывало и хуже, – хмыкнул он, чуть скривившись, и сжал мою ладонь, как тисками. – И ты это, Пауль, извини, короче. На меня после… ну ты понял, обычно накатывает.
– Да без проблем, – отмахнулся я, про себя облегченно выдохнув. – Я тоже не совсем прав был. Не помню, правда, ни черта, но все равно.
– Ага, та же фигня, – расплылся в довольной ухмылке наш главный боевик. – Может, посидим вечерком, выпьем?
– Почему нет? Как главный, злится?
– А, ему по должности положено!.. – махнул рукой Гюнтер. – Не обращай внимания, поорет и перестанет. Бывай, короче.
Парень скрылся в кабине лифта, а я уже привычно шагнул в «кунсткамеру». На мой взгляд, экспонатов прибавилось – не зря подвал покойного господина Ма люди Пьера шерстили. Несколько непонятных штуковин заняли места на ранее пустовавших полках, а один трофей, нечто вроде прозрачного коралла, устроился на индивидуальном постаменте между двумя последними колоннами.
Дверь на касание сенсора отозвалась мгновенно, створки разъехались, и я, непроизвольно ссутулившись, шагнул в Пьерову «студию». Против ожидания, хозяин, как обычно развалившийся в роскошном кресле, встретил меня довольно приветливо:
– А, Паша! Заходи, заходи.
– Доброе утро, патрон! – проявил я вежливость, прежде чем упасть в гостевое кресло. – Прошу простить за неподобающее поведение.
– Забудь! – отмахнулся шеф. – Чтобы русский человек в подпитии да без хорошей драки обошелся!.. А я гляжу, ты как огурчик. Полечился уже?
Я отрицательно помотал головой – мол, как можно? Рабочий день же.
– Это ты зря, – пожурил Пьер. – Вон даже Гюнтер не отказался. Кстати, надеюсь, у вас с ним проблем не будет?
– Никак нет, патрон. Мы уже встретились, все нормально.
– Это радует. Ладно, теперь давай начистоту, – посерьезнел шеф. – То, что ты взял себя в руки, – это очень хорошо. Я видел немало крепких парней, которые после подобных приключений ломались и превращались в неврастеников.
– Мне это не грозит, патрон, – покачал я головой. – Потому как уже.
– Ладно, не заливай. Короче, я рад. И… да просто рад. И за это надо выпить.
– Может, ну его, патрон?..
– Никаких «ну его», – решительно пресек Пьер мою попытку отмазаться от выпивки. – Тебе нужно, что бы ты там ни говорил. Я сейчас.
– Неправильный опохмел ведет к длительному запою, – процитировал я Женьку, пока Виньерон изображал гостеприимного хозяина.
Надо сказать, роль эта ему вполне удалась: из шкафа он извлек бутылку «Столичной», пару пузатых стопок и банку маринованных огурчиков – самая что ни на есть классика. Где он только раздобыл такой дефицит – судя по этикетке, выплавленной прямо в стекле, водка производства московского завода «Кристалл», прямого наследника легендарного предприятия, основанного еще в двадцатом веке. За пределами Солнечной системы удовольствие мало того что редкое, так еще и сверхдорогое. Шикует патрон, ничего не скажешь. Пьер между тем решительно свернул емкости голову и, набулькав полные стопки, пододвинул одну мне. Огурцы из банки доставать не стал, буркнул только:
– Не стесняйся, все свои.
– Спасибо, патрон, – без особого энтузиазма отозвался я, но стопку взял, да и огурчик выудить не забыл. Как и советовал Виньерон, прямо пальцами.
Патрон последовал моему примеру, задумался на секунду и провозгласил:
– Видит бог, не пьянства окаянного ради, а токмо лечения для. Ну, будем!
Я вслед за ним проглотил водку, удивленно отметив ее мягкость, и аппетитно захрустел огурчиком – позавтракать толком не успел, а желудок до того опорожнил качественно. Да и не в один заход, честно говоря. По пищеводу пробежал сгусток тепла и моментально разошелся по всему телу. Стало удивительно хорошо.
– Вот, а я что говорил! – удовлетворенно хмыкнул Пьер. – Так что забудь про неправильный опохмел. У нас все в лучших традициях. Еще по одной?
– Нет, я пас, – помотал я головой, проворно прикрыв рюмку ладонью.
– Как хочешь, – пожал плечами шеф. – А я пожалуй. С мыслями собраться надо.
Пока Пьер расправлялся со следующей порцией, я деликатно помалкивал, задумчиво изучая потолок. Судя по всему, выволочки не будет, но на настроении сей факт почему-то никак не сказывался. Было у меня не очень хорошее предчувствие.
– Ладно, Паша. Сиди не сиди, а поговорить придется.
Шеф, как мне показалось, с сожалением отодвинул подальше бутылку и немудреную закусь и снова замолчал, занявшись неизменной сигарой. Раскурив ее и выпустив клуб ароматного дыма, продолжил:
– Помнишь, я тебе говорил, что никакой «мокрухи» не будет? Извини, не получилось. В нашем деле иногда приходится принимать жесткие меры. Но и ты пойми, то, что произошло вчера, – случай из ряда вон. Я всеми силами пытался избежать такого развития событий. Тебе наверняка Эмиль растрепал про мой индивидуальный моральный кодекс, пардон за мой французский. Так вот, все именно так и обстоит. Я никогда и никого не убиваю ради собственной выгоды. Только ради безопасности и только в качестве ответной меры. Вчера… я вынужден был так поступить. Но это не значит, что мне понравилось. Я не монстр какой-то, как ты мог подумать. Если честно, то сам в шоке. Утешает тот факт, что впервые… до потери человеческого облика еще ой как далеко. Ты как думаешь?
– Как говорил мой Учитель, даже путь в тысячу ли начинается с первого шага, – предельно серьезно отозвался я. – Вы, патрон, путь начали. И это факт.
– Не одобряешь, значит, – невесело ухмыльнулся шеф. – Да я и сам не одобряю. Но сделанного не вернешь. Опять же, если они нарвались, значит, заслужили.
– Очень удобная позиция, – не удержался я. – Вы уверены, что оно того стоит?
– Сейчас уже ни в чем не уверен, – не стал отпираться Пьер. – Но и отступать не привык. Тем более уже поздно. Ладно, хорош сопли жевать!
А ведь ему явно не по себе, обычно он в общении подобных высказываний не допускал. Обматерить мог, что есть, то есть, но вот так, можно сказать, вульгарно – что вы, интеллигентность не позволяла. До сегодняшнего дня.
