Владимир Корн - Дариус Дорван. Наемник
Следующие два дня ходьбы по густому лесу выдались спокойными, и лишь один раз им попалось сразу пять человеческих скелетов взрослых мужчин. Этих людей убили, определить не сложно.
У одного оказался проломленным череп, другому явно снесли голову, третьему в бок пришелся удар такой силы, что даже Бор покачал головой, столько ребер было повреждено. Остальные скелеты никаких отметин не имели, но вряд ли эти люди умерли просто так, за компанию, вскрыв себе вены.
Во главе отряда, за проводника, все время шел Бор, единственный из всех, кто забирался в Балинуйский лес так глубоко. С какой целью он здесь побывал, наемник не рассказывал, но шел он уверенно, изредка отклоняясь в сторону от направления, что вело на заснеженный пик одной из Баросских гор, виднеющихся далеко впереди. Прямые дороги не всегда самые короткие, в этом за свою жизнь Дариус успел уже убедиться не раз. И действительно, каждый раз они либо проходили краем болота, либо миновали стороной россыпь огромных валунов, где так легко переломать ноги.
На этот раз они расположились на ночь на берегу неширокой речушки с быстрым течением, хотя местность вокруг была довольно ровная. Причем Бор некоторое время вел отряд вниз по течению, пока наконец не остановился и не сказал:
— Здесь.
Место для ночлега и впрямь оказалось удачным: высокий каменистый берег на самом верху образовывал козырек, защищая от возможного дождя, с двух сторон густо разросся колючий кустарник, а сама река значительно раздавалась в ширину.
Все оживились, скинули обувь, чтобы потоптаться горячими от ходьбы ступнями по прохладной траве, кое-кто даже разделся до пояса, но оружие каждый держал при себе.
Сложенный из камней очаг был полон давно остывшей золы.
«Что же он здесь делал такого, о чем не хочет рассказывать?» — подумал Дариус, наблюдая за тем, как Бор извлекает спрятанные между камнями потемневшие от времени деревянные рогатки с перекладиной под котелок.
Еще днем Галуг подстрелил молодую лань, разделанную ими на части едва ли не на ходу, так что наемникам впервые после того как они отделились от каравана, довелось отведать горячей похлебки. Ужин удался на славу. Хотя возможно, все дело в том, что еда была горячей и ее вдоволь хватило на всех. На отсутствие аппетита тоже никто пожаловаться не мог.
На следующий день на них напали снова.
Случилось это, когда они переправлялись через реку. Брод оказался мелким, не выше колена, дно каменистым, а течение реки в этом месте сильно замедляло свой бег. Лес на противоположном берегу стоял сплошной стеной, но в месте переправы отступал от воды на несколько десятков шагов, образуя лужок, сплошь заросший желтыми невзрачными цветками на высоких тонких стеблях.
Шедшие впереди Бор с Сегуром уже успели переправиться на противоположный берег, когда из леса на поляну, где отряд останавливался на ночлег, выскочили люди, много людей, несколько десятков. Они не походили ни на разбойников, ни на крестьян, ни на стражников, они вообще не походили ни на кого. Худые, одетые в серые рваные рубища, с грязными сальными космами, они держали в руках оружие, а глаза у них горели безумием.
— Лидхи! — Вопль Тацира заставил всех вздрогнуть. Так называли восставших из могил мертвецов. Но ведь они существуют только в страшилках, которыми дети пугают друг друга зимними длинными вечерами, — мертвецы, питающиеся плотью живых людей.
И сейчас Дариус в них верил. Он почувствовал, как задрожали руки. Затем послышался знакомый скрип, тенькнула тетива, и лидх, идущий впереди всех, завалился на землю со стрелой во лбу.
«Они не лидхи, это живые люди, — подумал Дариус, упирая в выступавший из воды камень один из рогов лука, наваливаясь всем весом и лихорадочно натягивая тетиву. — Мертвеца нельзя убить стрелой, не освященной в храме Гитура, так говорят легенды».
За спиной снова тенькнуло — и еще один лидх упал на землю, корчась и держась за живот, из которого торчала стрела с ярко-красным оперением.
Следующим выстрелом стал выстрел самого Дариуса. Вышел он скверным: стрела угодила в плечо противнику. Целился Дариус, как обычно, в центр груди, но, видимо, дрогнула рука, или в горячке он не сумел задержать дыхание.
Затем защелкали тетивы еще двух луков, и выскочившие из леса оборванцы начали отступать.
— Кто бы они ни были, они умирают и боятся смерти, как обычные люди, — весело крикнул Ториан то, что, наверное, думал каждый из наемников.
Дариус, пятясь, отходил последним, лицом к неожиданному врагу, изо всех сил борясь с соблазном развернуться и несколькими прыжками очутиться на берегу.
Этого делать нельзя, на него смотрят люди, а он гонорт. И пусть никто ничего и не скажет, но отношение к командиру сразу изменится.
«Наверное, если бы мы бросились в атаку, то легко одолели бы всех этих людей, словно появившихся из ночных кошмаров, — размышлял Дариус, когда отряд удалился от брода. — Не знаю, хватило бы у меня духу рубить их клинком, ведь для этого следовало приблизиться к ним вплотную. Нет, лучше уж так, стрелами, издалека».
Котерию никто не преследовал, хотя они старательно вслушивались в звуки за спиной. И нет-нет да и бросали назад взгляды. После пары часов бега по берегу они снова переправились через реку, прыгая с камня на камень.
На этот раз отряд разделился на две группы. Те, что оставались на берегу, дожидаясь своей очереди, держали луки наготове. Затем их прикрывали наемники, перешедшие реку первыми. И уже вечером зашел разговор о том, кем же могли быть люди, напавшие на них. Строилось много предположений, одно другого нелепее, но к общему мнению так и не пришли.
Когда обратились к Бору — уж он-то, бывавший здесь раньше, да еще и не один раз, должен был о них хотя бы слышать, — тот лишь пожал плечами: не знаю.
Следующие два дня прошли спокойно…
Прижимаясь спиной к стволу кедра, Дариус еще раз внимательно осмотрел клинок. Отличная сталь, и заточку держит, и не выкрашивается от ударов, но очень боится сырости. Стоит лишь чуть недоглядеть, как лезвие сабли начинает покрываться едва различимыми пятнышками ржи. Бой еще не закончился, но он мог себе позволить заняться клинком, поскольку сейчас вся надежда была только на Биста да на Галуга, лучников.
Где-то там, за спиной, в кустарнике, скрывался последний оставшийся в живых враг, остальных они успели прикончить. Хитрый враг, не подающий ни звука. И очень опасный, стреляющий на звук ничуть не хуже Биста или Галуга. От него Дариуса прикрывал ствол кедра, настолько толстый, что понадобится не менее трех человек, чтобы его обхватить.
Дорван скрылся за деревом сразу же, едва услышав скрип натягиваемого лука. Стрела свистнула так близко, что ему даже показалось, будто ее оперение задело лицо. Возможно, сам бог воинов Марох спас, в последний миг чуть подтолкнув руку стрелка и сбив ему прицел.
