Михаил Кликин - Один
Я прыгнул между Таней и страшным подобием человека, выставил перед собой швабру. В тот же миг Димка слетел со ступеней, мигом оценил обстановку и вскинул «Осу», держа ее двумя руками.
Внизу звонко шлепали фирменные ботинки Минтая – он тоже спешил на крик. Гремели и лязгали перила.
Голова жуткого человека медленно повернулась, глаза-пуговицы уставились на Димку. Открылся окровавленный рот:
– Ты чо, Демон?
Я не поверил своим ушам – существо разговаривало.
– Серый? – неуверенно пробормотал Димка.
– Ну, Серый, и чо? Не признал, что ли, корефана? Попутал, да? Да убери ты волыну свою тупорылую, чо!
Димка опустил «Осу». Глупо ухмыляясь, спросил:
– Ты в зеркало-то свою рожу видел? Тебе «Оскара» за спецэффекты давать можно!
На лестнице показался Минтай. Он остановился на ступеньках, тяжело дыша, нас разглядывая, пытаясь понять, что тут происходит. Придержал за руку подоспевшую Катю.
– Это он, – шепнула мне Оля. – Это его мы видели в глазок.
Я вспомнил, что Димка рассказывал про самогонщика Серегу и про его жену, сгоревшую в постели.
– Все нормально, – шепнул я Оле в ответ. – Уведи Таню, успокой. Подождите нас дома.
– Хорошо.
– Ну что тут у вас? – решился подать голос Минтай.
– Да вот, сосед нашелся, – сказал Димка. – Только он, по ходу, и сам ничего не знает.
– Крест на пузе! – подтвердил опухший сосед. – А я чо вышел-то. У меня там в туалете хрень какая-то. Вы бы глянули, может, подмогнули бы по-соседски, а? Я налью за беспокойство, у меня осталось.
– А что там у тебя в туалете? – подозрительно поинтересовался Димка.
– Да чушка какая-то. Я уж ее ножиком потыкал – а все равно не понял, что это за хрень такая.
– Чушка? – переспросил Димка. – Слушай, а ты там, случаем, никого не прирезал?
– Не-е! – замахал руками Серый. – Чо я, отмороженный какой? Чушка там! Вот с тебя ростом, – он показал на меня.
– Ладно, – решил за нас всех Димка. – Пойдем, глянем. Но только быстро.
* * *Серега пил неделю без просыху: начал у своего приятеля Славика, живущего в частном доме за гаражным массивом, закончил в своей квартире. Что было между началом и концом, он помнил смутно. Хорошо помнилась только ночная уличная драка возле киоска, в которой какие-то малолетние наглые ушлепки расквасили Сереге лицо, намяли бока и облегчили его карманы. Крепко побитый Серега, немного отлежавшись за киоском, приковылял домой, где его дожидались приятели, – их, вроде, было уже пятеро. Подлечив пострадавшего хозяина спиртным, гости возжелали мести, но дальше разговоров дело, кажется, не пошло. Еще Сереге неясно помнились какие-то предупреждения по телевизору – Славик постоянно ругался, что выходной день, а глядеть нечего, и кидался в экран килькой пряного посола, цепляя ее пластмассовой вилкой.
Потом был очередной провал.
Очнулся Серега в тихой пустой квартире: электричества не было, радио молчало, все приятели куда-то сгинули, оставив после себя разгром и бардак. Хлебнув закисшего рассола, побродив по квартире, похожей на помойку, Серега лег на диван умирать. Поумирав часа два, он все же решил сделать в этом мучительном деле небольшую передышку и сполз с дивана, когда какой-то придурок (вообще-то это был я) заколотил в дверь. Отвечать на стук Серега не собирался. Стеная, задевая плечами косяки, он вышел на кухню и долго искал там воду – в чайнике, в кастрюлях, в стаканах. Воды нигде не было, даже из крана ни разу не капнуло, как Серега ни крутил вентили. Вот тогда он и вспомнил о бачке унитаза. Но дверь туалета почему-то оказалась заперта. Серега, стараясь ее открыть, оторвал ручку и лишь после этого сделал то, что нужно было сделать сразу – подсунув лезвие кухонного ножа в щель, поднял и сбросил крючок запора с петли. Дверь открылась. Томимый жаждой Серега ввалился в темный тесный закуток и сразу налетел на что-то большое, жесткое и теплое – на чушку.
Чушка преградила Сереге путь к унитазу, и он сразу же ее возненавидел…
– А вы потрогайте ее, – предложил нам хозяин квартиры. – Она как живая.
Мы, морщась от кислой вони, стояли в коридоре перед открытым туалетом и недоуменно разглядывали раскорячившуюся в узком пространстве «чушку».
– В твоей грязи, – пробормотал Димка, – и не такое завестись может.
Мне почему-то было очень страшно, но я хихикнул.
– Что это вообще такое? – спросил Минтай, не подходя близко. Он демонстративно зажимал нос пальцами, отчего голос его делался похожим на гнусавую озвучку старого видеофильма.
Темно-серый кокон высотой в человеческий рост не то стоял, придерживаемый сплетением белесых нитей, не то висел на них. Так могла бы выглядеть жертва гигантского паука из «Властелина колец». Только вот кокон этот, если верить Сереге, был монолитен и прочен, как бетон, а паутина, в которой он висел, не поддавалась ножу и сама резала руки.
Я увидел нечто цветное, торчащее в теле кокона, и подался ближе – это был туалетный ершик. Я тронул его шваброй и совсем чуть-чуть надавил. Ершик неожиданно легко отвалился, а «бетонный» кокон, хрустнув, лопнул сразу в нескольких местах.
– Черт, – проронил я.
– Ты же говорил, он крепкий, – попятившись, пробормотал Димка.
– Ага, – подтвердил удивленный Серега. – Я его ножом ковырял и молотком по нему стучал, а он не поддавался.
От верхней части кокона отвалился здоровенный кусок. Неприятный кислый запах усилился. И нам всем показалось, что в неровной дыре что-то шевельнулось.
– Не нравится мне это, – сказал Димка, держась за свою «Осу».
– Похоже на яйцо, из которого кто-то вылупляется, – добавил Минтай.
– Нет, – медленно проговорил я. – Этот кокон похож на кокон. На куколку. Понимаете?
– В куколку превращается гусеница, – поделилась своими знаниями Катя. – А потом из куколки выбирается бабочка.
– Закрывайте дверь! – заорал вдруг Димка, напугав нас всех. – Запирайте! Да не стойте же вы! Быстрей!
Еще один кусок выпал из «чушки» и рассыпался у моих ног. Я, не думая, ткнул в образовавшуюся дыру шваброй и почувствовал ответный удар – внутри кто-то был, и ему моя бесцеремонность явно не понравилась.
– Там внутри, похоже, человек, – сказал я. И позвал, догадываясь, что ответа не получу:
– Эй! Кто там?!
Все замерли. Даже Димка остановился.
Мы услышали шум внутри кокона – будто, действительно, гигантская бабочка скребла лапками, шуршала смятыми крыльями, отыскивая выход из своей темницы.
А потом эта «бабочка» сипло зарычала, кокон начал разваливаться, нити, что удерживали его вертикально, принялись рваться. Димка опять завопил про дверь, потянул меня назад, едва не опрокинув, – но я все же успел увидеть, как из рассыпающейся «чушки» неуклюже выбирается страшное уродливое существо.
