Владимир Корн - Отряд смертников
Глеб прислушался. Звуки доносились из-за полусгоревшего сарая. Именно там, где земля оттаяла от близкого пожара, они и похоронили тело, которое им удалось обнаружить. А это значит, кто-то раскапывал могилу.
– Что там у вас? – поинтересовался Ракитин.
Послышались его шаги, следом загрохотала опрокинутая лавка, зазвенело упавшее с нее пустое ведро.
– Следопыт, чтоб тебя! – выругался Семен.
– Да не видно же ни хрена! – начал оправдываться тот. Затем пожаловался: – Больно, черт, голенью приложился.
– Лучше бы головой, – прошипел Поликарпов. – Глядишь, и помогло бы: дурь из нее вышла.
– Да я… – снова начал Ракитин.
Но Глеб прервал обоих:
– Тихо!
Послышался ему шорох под самым окном, но ручаться он не стал бы.
– Чувствуешь что-нибудь, Глеб? – спросил у него Поликарпов.
– Нет.
Была у Чужинова одна особенность: когда твари оказывались неподалеку, у него начинало давить в висках. Почему так происходило, он не знал. Да и никто не знал, хотя этой способностью обладал далеко не он один. Версии ходили разные, но все они не заслуживали большого доверия. Сам же Чужинов склонялся к мысли, что твари, которые из-за строения гортани не способны издавать звуки, все же каким-то образом могли между собой переговариваться. Вот на эти неразличимые для человеческого уха переговоры его височные доли и реагировали. Доказательством такого предположения служило хотя бы то, что на одну тварь его виски никак не отзывались. Но тем не менее факт оставался фактом: его реакция иногда здорово ему помогала. Плохо, что срабатывало это далеко не всегда.
Из приоткрытой двери парной, откуда пробивался слабый свет, вкусно запахло салом с чесноком. Это Ваксин готовил на всех бутерброды.
– Ну что, кто первый? – раздался от дверей парилки голос Ивана.
– Семен, давай ты, – сказал Глеб и уже повернулся к Ракитину, чтобы предостеречь: «Держись подальше от окна», – когда тот, вскрикнув, отпрянул от него, после чего упал на колени, прижимая ладони к лицу.
– Что с тобой? – Ваксин, выронив бутерброд, бросился к товарищу, а Чужинов с Поликарповым прыжком оказались по обе стороны от окна, синхронно щелкнув предохранителями пистолетов.
Ваксин, подхватив Ракитина под мышки, отволок его в сторону.
– Тащи его в парилку, да не забудь дверь прикрыть, чтобы не отсвечивало.
– Я сам дойду. – Ракитин, все еще держа ладони плотно прижатыми к лицу, поковылял к дверям.
Глеб с Семеном напряженно слушали звуки за окном, но тщетно: ни скрипа снега, ни шороха, – полная тишина.
– Что это могло быть? – шепотом спросил Поликарпов. Глеб промолчал.
Наконец дверь в парилку приоткрылась.
– Лоб у него до кости распластан, – сообщил Ваксин. – Только тварь могла так сделать. Швы накладывать надо, кетгут у кого есть?
– В моем рюкзаке возьми. – Поликарпов теперь, когда выяснилось, что Ракитин пострадал не от выстрела, звука которого они не услышали, говорил в полный голос. – Стоп. Сейчас сам достану, а то перевернешь там все.
– Ну и напарничка ты себе подобрал, – сказал Семен, когда они остались с Чужиновым наедине. – Вечно с ним что-нибудь случается.
Чужинов пожал плечами: тварь через окно могла дотянуться до любого из них, все они по очереди к нему приникали, но не повезло именно Ракитину.
Светало, лицо Семена уже можно было разглядеть достаточно отчетливо, и Глеб видел, что тот хмурится. Не из-за Ракитина, конечно: ситуация, в которую они умудрились попасть, ничего хорошего не обещала.
– Что дальше-то делать будем, Глеб?
– Для начала все-таки перекусим.
– А потом?
– Потом землю копать придется.
– В каком смысле?
– В самом прямом, Семен.
Чужинов хотел сказать что-то еще, когда на крыше послышалась возня, после чего последовал такой удар, что люк содрогнулся.
– Выдержит, – заверил Поликарпов, хотя Глеб и не сомневался. – Так зачем копать?
– Все соберемся, тогда и расскажу. Мог бы и сам догадаться.
Лоб Ракитина обмотали толстым слоем бинта, сквозь который большим темным пятном проступала кровь, сам он выглядел виновато.
– Черт ее знает, откуда она взялась. Я вроде и голову в окно не высовывал, и стоял не так близко, и вдруг – раз!
«В окно при всем желании голову высунуть невозможно – узкое, да и земля не сказать, чтобы так уж близко», – подумал Глеб.
– За лапу ее надо было хватать, и на излом! – выговаривал ему Поликарпов. – Тут бы мы ее свинцом и нашпиговали.
– Да какое там – за лапу… – начал Ракитин.
– Успокойся, Семен шутит, – перебил их Глеб. – А теперь слушайте…
Ходы под землей вели к жилому дому. И от бани, в которой они находились, и от солеварни. Сама солеварня представляла собой длинный бревенчатый сарай с необходимым оборудованием: чренами и градирнями. Внутри ее даже колодец имелся. И немалый запас дров. Все это было им без надобности, но, попади они внутрь, у них появилась бы отличная возможность взглянуть на свое прибежище со стороны.
«А там, глядишь, и удастся сделать то, на что невозможно исхитриться из бани: пристрелить их, и вся недолга», – размышлял Чужинов.
Проблема заключалась в том, что часть хода, расположенного под жилым домом, после пожара обрушилась, в этом Глеб смог убедиться еще вчера. И теперь им предстояло сделать прокоп в обход. Сами ходы делались просто: копалась глубокая канава, сверху над ней укладывался накат из бревен, после чего все засыпалось землей и утрамбовывалось. Тварям и летом туда не добраться, а уж зимой, когда все сковано морозом…
– Суть ясна? – Все дружно кивнули. – Может быть, другие мысли имеются? – с надеждой спросил Чужинов. Возможно, у кого-нибудь найдется другое решение, при котором не будет необходимости ковырять землю при свете лучины в узком проходе, задыхаясь от недостатка воздуха.
Поликарпов пожал плечами:
– Копать так копать. Не ждать же здесь неделю, когда помощь придет? Да и перед Викентьевым неудобно получится: мы у него, можно сказать, гвардия, а нас, как щенков, здесь прижали. А вообще хорошо, что мы вчера назад не отправились. Точно бы они нас где-нибудь в лесу догнали.
– Значит, так: нам понадобятся лучины, инструмент и веревка.
– А веревка-то зачем? – удивился Ракитин.
– Сильно же тебе по голове досталось! – ухмыльнулся Иван. – Веревка – на всякий случай: если кто-нибудь от недостатка кислорода вдруг сознание потеряет, назад его вытащить. Правильно я понял? – обратился он уже к Чужинову.
Тот кивнул. Копать придется по очереди – проход узкий, вдвоем не развернешься. Из инструментов нашлись только топор, кочерга да печной совок. Была еще лопата, но снеговая, из широкого листа фанеры сделанная, совершенно не пригодная для той цели, которой они задались.
