Владимир Ильин - Напряжение растет
— Привет, — буркнул сын, скрывая за угрюмостью волнение.
Виктор Александрович улыбнулся, рассматривая свою будущую копию — такого же основательного на вид и непростого характером. Правда, еще умеющего смущаться и испытывать вину — за полоску пластыря на носу, к которой невольно потянулся, за проигранную драку, после которой эта полоска появилась.
— Подранили тебя сегодня, а? — Подмигнул он сыну, получив несмелую улыбку в ответ. — Голова не болит? Не кружится?
— Нормально, — дернул тот в ответ плечом. — Адам Георгиевич смотрел.
— За что воевал? — Полюбопытствовал отец, с удовольствием взъерошив сыну волосы.
— Да, там, — отклонился в сторону Пашка, освобождая голову из под отцовской ласки, и неохотно отвечая в сторону. — Случайно.
— Павел Викторович! — Построжел Зубов-старший.
— Новенький у нас в класс пришел. Ходит, смотрит на всех с высока. — Забубнил под ноги сын. — Как-будто мы ему слуги, а он император.
— А имя у твоего новенького есть?
— Максим, — скривился Пашка. — Самойлов Максим.
— Из семьи Самойловых, — продолжая благостно улыбаться, кивнул Зубов. — Что мы знаем про эту семью?
— Н-но… — Поднял вверх удивленные глаза парень. — Но у них же Федор!
— А теперь еще и Максим, — одарив легким подзатыльником для хорошей памяти, уточнил отец. — Приемный сын, о чем было написано в новостном циркуляре месяц назад.
Павел замер, и вместо того, чтобы пригладить место удара, задумчиво почесал голову.
— Циркуляры пишутся, чтобы их вдумчиво и очень внимательно читали, — наставительно добавил старший. — А не использовали вместо подставки под кружку.
— Все равно бездарь, — тихо буркнул сын, но был услышан и награжден еще одним подзатыльником. — А что он!!! — Искренне возмутился Пашка.
— Не он, а ты, — вздохнув, положил старший ему руку на плечо. — Надо быть умнее, сын. Какая разница, есть ли у него дар? Я тебе больше скажу, у его семьи его тоже толком нет.
— Нет? — Паша недоверчиво вздернул голову, чтобы посмотреть отцу в глаза.
— Их сила в вещах, которые они делают. — поведал он первенцу. — И нам с тобой важно, чтобы эти предметы… Ну, продолжишь?
— Они не использовали против нас? — Предположил сын.
— Не продали нашим врагам с хорошей скидкой, — качнул старший головой. — А то и подарили бесплатно… Не надо с ними ссориться, сын.
— Я с ним дружить не буду! — Упрямо насупился Пашка, коснувшись пластыря.
— Ты опять меня не слушаешь, — недовольно поджал губы Зубов. — Не хочешь — не дружи.
— А как тогда? — Растерялся тот.
— Будет достаточно уважения с его стороны, опаски или немного страха. Пусть сам держит дистанцию.
— Этот вообще бояться не умеет, — буркнул Пашка.
— Он просто еще не видел, чего должен бояться, — подмигнул отец. — Вот представь, ты был бы ростом, как дядя Борис из охраны, и с такими же мышцами — стал бы он с тобой драться?
— Нет, наверное.
— А почему?
— Ну, дядя Боря сильный. Он его одним ударом в землю вобьет!
— Он увидел бы мышцы, увидел бы силу и ощутил страх, — одними губами улыбнулся Зубов. — Даже связываться не стал бы, верно?
— Но я ведь не дядя Боря…
— Ты сильнее, — потрепал он его по волосам. — У тебя есть дар. Только этот парень этого не знает. Он видит обычного парня без горы мышц, поэтому не боится.
— Но дар нельзя применять в обычной драке! — Возмутился Паша, вспоминая накрепко, в том числе ремнем, вбитые уроки.
— Тебе не нужно его применять, — терпеливо пояснил отец. — Когда человек видит такого, как дядя Боря, его воображение мигом представляет, как такая махина сносит его с ног. Заметь — он даже не знает, умеет ли противник драться! Так и тебе не нужно его калечить. Просто зажги огонь в руке, и разум твоего соперника уже будет чувствовать боль от ожогов.
— И он будет бояться! — Расцвел улыбкой сын.
— Уважать, — поправил старший. — Так маскируется страх у сильных людей. Этого будет достаточно, больше он к тебе не сунется. Может, сам начнет набиваться в друзья.
— Вот еще!
Виктор Александрович тяжело вздохнул, но упрашивать сына не стал. А ведь было бы неплохо иметь таких союзников.
— Весь мир держится на страхе и уважении, — продолжил он урок, выпрямляясь и закладывая руки за спину. — Наша задача поддерживать их. Во-первых, не лезть в те драки, где мы можем проиграть. Понял, о чем я говорю?
— Не драться на кулаках, — чуть поникнув, кивнул Паша.
— Вот именно. Иногда достаточно слов, чтобы противник проиграл в глазах окружающих. Не матерных, — тут же уточнил отец. — Не надо опускаться на уровень простолюдина, пусть он сам покажет свое образование окружающим и заработает их презрение.
— Я понял.
— Хотелось бы надеяться… Во-вторых, надо постоянно напоминать о своей силе! Для начала — однокласснику, потом этому городу, а потом и всему миру! Чтобы все знали, что с Зубовыми лучше не связываться!
С куражом, рожденным под восхищенным взглядом сына, Виктор выплеснул в сторону воды дикую смесь из воли и силы, перевитую с запредельным усилием. Это не его работа, и есть, кому ее выполнить быстрее и качественнее, но урок должен быть подкреплен ярким впечатлением — достаточным, чтобы запомниться на всю жизнь.
Черная поверхность залива пошла ощутимыми волнами, закручиваясь против часовой стрелки — первые минуты медленно, но с каждой секундой все быстрее… И будто бы поднимаясь в самом центре над водой!
Рядом восхищенно раскрыл рот сын, вцепившись в перила обзорной площадки. Зубов отметил это довольной улыбкой — как и то, что вокруг не оказалось ни одного равнодушного к происходящему. Только охрана дисциплинированно отвернулась от взбесившейся воды, бдительно наблюдая за подступами — будет им премия.
В небо над портом вытягивалось монструозное черное веретено, сотканное из нефти, собранной волей одного человека с десятка тысяч квадратных метров. Шипела падающая вода, гудел воздух под напором чужой воли, радостно вопил сын, сам себя не слыша за общим грохотом.
— Подожги его! — Наклонившись к уху сына, прокричал Зубов.
— А? — Не сразу понял Пашка.
— Поднеси огонь!
— Далеко! — Кивнул было сын, но потом отрицательно мотнул головой, оценив свои силы.
— Я верю в тебя! — Хлопнул он ему по плечу, на пределе воли продолжая удерживать заклинание.
— Хорошо, — не подкачал наследник, и, упрямо закусив нижнюю губу, зажег над ладонью крохотный огнешар.
«- Нормально, — с отцовой гордостью отметил Зубов. — Понимает, что хватит и искры, а так меньше силы и лучше контроль».
