Евгений Щепетнов - Маг с изъяном
Пакость нашлась через несколько минут, когда Илар не выдержал и сбросил с себя всю одежду, пристроив ее на колченогий табурет. Уже потеряв надежду или, вернее, обретя ее – вдруг обошлось?! Вдруг это лишь придумка мерзкого старика-затейника?! И нет никакой метки? – Илар обнаружил проклятое свидетельство своей гадкой колдовской натуры на заднице, на правой ягодице, на самом видном месте.
Черная поблескивающая метка будто подмигивала Илару в зеркальце, и он тихо затосковал, предвкушая, как присядет где-то по нужде, сзади подкрадется соглядатай и в самый интересный момент завопит: «Вот он! Вот он, черный колдун, совершает свое злое колдовство!»
Нужно теперь учиться делать «это» быстро, молниеносно, чтобы ни одна сволочь не заметила принадлежности к гонимому клану черных колдунов. А еще – нельзя показывать зад какой-нибудь девице. А еще…
«Чего я так разволновался? – вдруг подумал Илар, натягивая трусы, штаны и все остальное в нужном порядке. – Черные колдуны совсем даже не запрещены законом. В провинции их не любят, да мало ли кого не любят! Например, мытарей. Бывает, что кишки им выпускают. И что? В столице совсем другое дело. Там люди просвещенные, передовые, видавшие виды. Они не будут поджигать колдунов на городской площади! Наверное…
В общем – в столицу! Путь – на юг! И вообще – долго я тут задержался, как бы кто и правда не нагрянул. Нужно обыскать дом, прихватить все ценное, как и собирался, и… в дорогу! Илар, тебя ждут великие дела!»
Вещмешок уже раздулся до приличных размеров, когда Илар все-таки решился подойти к трупу старика, так и лежавшего на полу. Острый глаз новоиспеченного колдуна заметил небольшой мешочек-кошель, висевший на поясе покойного, и практичный юноша не мог уйти, не проверив содержимого кошелька. Денег у Илара не было совершенно, а на что покупать еду, которой в избушке не оказалось ни крошки? Тут не до брезгливости – физической и моральной.
Рука осторожно тянется к кошелю, так осторожно, будто скелет сейчас извернется и схватит за нее костлявыми пальцами; ножик, найденный в избушке, поддевает кожаный пояс… щелк! Тонкая тисненая кожа пояса перерезана, и кошель в руках Илара. Сброшены завязки, на которых висит «сокровищница», и… хмм… три серебреника, пять медяков – небогато, надо сказать. Но тоже хлеб – в буквальном смысле слова. На эти деньги можно несколько раз сытно поесть простой еды, типа каши и остатков соуса с хлебом, съесть несколько горячих лепешек со свежим маслом и медом, похлебать супу…
Перед глазами Илара зарябило от картинок с воображаемыми яствами, он судорожно сглотнул, боясь замочить грудь слюной, что переполняла стосковавшийся по пище рот, и желудок громко заурчал, требуя к себе повышенного внимания.
«Вперед! Туда, где обитают лепешки, мясные соусы и овощные похлебки! К светлому будущему черного колдуна! Йо-хо! Вперед, демонские легионы!»
Илар хихикнул, сбежал с крыльца и, не оглядываясь, пошел к своему будущему – великому и светлому, – если, само собой, его не сожгут на костре и не утопят. Или не сожгут, а потом утопят. Или…
Картины расправ и казней так увлекли воображение Илара, что он незаметно для себя дошел до тракта, оказавшегося на удивление пустым, хотя в это время года караваны беспрерывно сновали по дороге туда-сюда, как муравьи в поисках добычи. Вероятно, было обеденное время, когда принято встать возле ручейка, напоить лошадей, сжевать пару лепешек с сушеным мясом, чтобы с новыми силами двинуться дальше, к очередному постоялому двору.
Эти постоялые дворы стояли в сорока иррах друг от друга – как раз дневной переход для обычной лошади, нагруженной не сверх меры. По прикидкам Илара, он сейчас находился в нескольких часах от ближайшего постоялого двора, где и рассчитывал поесть, передохнуть и попробовать заняться изготовлением гирикора.
В качестве этого совершенно необходимого магу приспособления Илар решил использовать один из медяков – не очень-то ценный гирикор, слабоватый, но куда деваться? Что есть, то есть. Самые лучшие гирикоры, как сказано в книгах, получались из клыков сказочных чудовищ вроде драконов или крылатых однорогов. Но Илар сомневался, что он встретит однорога, нападет на него и вырвет рог, чтобы изготовить из него мощный гирикор.
Даже если бы этот однорог встретился Илару, скорее всего, парень бежал бы от него со всей мочи, помня, как в балладах эти однороги расправляются с черными колдунами. У него даже зад зачесался – живо представился витой рог, входящий в свою жертву до самого горла. Развитое воображение не всегда благо.
Первый караван догнал вяло шагающего Илара часа через три, когда тот пыхтел, изнемогая под полуденным солнцем в куртке, любезно предоставленной покойником. Куртка была старой, но крепкой и удивительно теплой – старик явно любил тепло и не пожалел денег на меховую подкладку. Ночью это было бы в самый раз, но теперь, когда солнце било в мир лучами-копьями так, будто старалось спалить все сущее, передвигаться в этой меховой штуке было совершеннейшим мучением. И снять нельзя – тогда в руках тащить, а это тоже противно.
– Эй, с дороги! – рявкнул грубый бас, и замечтавшийся о своей великолепной будущности Илар ойкнул и даже присел под дружный смех дюжих охранников каравана.
Выругал себя, какого демона он так уходит в свои мысли? Этак можно снова получить по башке и следующего раза уже не пережить!
– Не спи, парнишка! – не унимался усатый румяный охранник в высоком коническом шлеме и блестящей кольчуге на покатых плечах. – Так судьбу свою проспишь!
– А какая моя судьба? – с интересом осведомился Илар, невольно ухмыляясь в ответ веселому вояке.
– Твоя судьба? – на миг задумался охранник и внезапно просветлел. – Твоя судьба забраться на телегу, достать свой далир и спеть что-нибудь веселенькое, чтобы ехалось приятнее!
– Да я так-то не против, – пожал плечами Илар, – только мне бы лучше пелось, если бы у тебя нашелся кусок лепешки и фляжка с водой! Особенно фляжка – во рту пересохло от жары, я не то что петь, говорить-то могу с трудом.
– Ничего сложного, – не удивился охранник. – Эй, Сигор, дай парнишке фляжку с водой и пирога! Он нам сейчас петь будет, пусть подкрепится!
Охранник, гарцующий на своем коне возле повозки, расстегнул переметную суму на седле, достал пирожок и ловко метнул его Илару, с трудом подхватившему «снаряд». Следом отправилась фляжка, но ей была уготована более трудная судьба – поваляться в горячей дорожной пыли. Впрочем, от того, что она покаталась по нагретой солнцем земле, ее содержимое не стало ни лучше, ни хуже, и через минуту Илар уже с наслаждением глотал куски пирожка с мясом, запивая теплой, восхитительно вкусной водой, разбавленной кислым соком стура. Пирожок исчез в мгновение ока – папин пирожок, эти пирожки Илар узнал бы и с закрытыми глазами, фляжка наполовину опустела, и жизнь стала гораздо привлекательнее.
