Андрей Левицкий - Я – сталкер. Слепая удача
– Хорошо садят, патронов много, – заметил он. – Не жалеют боеприпасы.
Бой продолжался несколько минут, затем стало тихо. Пригоршня объявил:
– Точно у нас за спиной. Там, откуда мы притопали то есть. Мне это не нравится. Три или четыре автомата плюс, пожалуй, снайпер. Одиночные, редкие – похоже, прицельный огонь на выбор. Тебе этот оркестр ничего не напоминает?
– А что он мне должен напомнить? Я по концертам не особо хожу.
– Примерно такой же состав по Есаулу и его банде похоронную отыграл, вот что.
– Я думал, мы от них хорошо отстаем, – удивился Слепой. – Мы же отправились через пару часов после боя на той прогалине. Да еще обходной маневр…
– Вот и я так думал, – поддакнул Никита, – точно, ночью я не пойду. Ищем ночлег. Только такой, в котором обороняться удобно. А то мало ли что.
Подходящим местом Пригоршня признал одинокий кирпичный домик, стоящий на краю широкого поля. То ли сторожка, то ли склад какой-то на месте прежних сельскохозяйственных угодий. Место, которое раньше было полем, заросло сорной травой по пояс высотой, да и кустарник тоже кое-где пробился, то есть предполагаемому врагу было бы где укрыться на подступах к дому, но все-таки лучше, чем в лесу, где за деревом в трех шагах от тебя может притаиться кто угодно.
Само строение выглядело достаточно прочным. Разве что крыша прохудилась, но стены оказались целы. Двери не было – ее пустили на дрова, когда кто-то устраивался на ночлег в этом домике. Несколько досок все еще валялись у старого кострища, и Пригоршня тут же доломал их и разжег огонь. Потом прошелся по комнате, вороша ногой разбросанный повсюду сор и тряпье. В углу громоздилась куча хлама, драный ватник, фетровая шляпа с оборванными полями, ржавые консервные банки, битое стекло. Попадались и крысиные косточки, высохшие, начисто обглоданные.
Слепой сел у окна и уставился на заброшенное поле. Сейчас, в свете заходящего солнца, оно казалось красным. Красная трава, красные кусты, а посередине – аномалия, названия которой Слепой пока что не знал, – время от времени выбрасывала горсти сухой земли, тоже красные.
Не успела закипеть вода в котелке, как Слепой заметил угловатую фигуру – кто-то брел по красному полю. Незнакомец шатался и раскачивался при ходьбе, болтая опущенными руками. Вроде бы человек, но походка слишком странная. Слепой позвал Никиту. Тот не раздумывал:
– Отверженный! Гонится за нами, что ли?
Схватив оружие, сталкеры бросились из дома.
– Давай вали его, пока он один! – возбужденно выкрикнул Пригоршня и подал пример, выпустив по отверженному длинную очередь.
Слепой посмотрел на свой ПММ, малоэффективный на таком расстоянии, и не стал стрелять. Отверженный взвыл, рухнул на колени, поднимая костлявые руки. Вокруг него закружились комья сухой земли, высушенные до невесомости стебли бурьяна, какой-то мелкий хлам. Коленопреклоненная фигура скрылась в вихре. Пригоршня побежал к врагу, Слепой захромал следом. За широкой спиной Никиты он не видел, что происходит. К тому же солнце село, наступили сумерки. Пригоршня выстрелил одиночным, потом еще раз, а потом пошатнулся, получив удар чем-то тяжелым из центра крошечного циклона – отверженный сумел отыскать, чем запустить в противника. Ругаясь, Пригоршня прошил крутящийся перед ним смерч короткой очередью. Вихрь опал, комья земли осыпались, и ветер сдул пыль.
Мутант стоял на коленях и медленно клонился лицом вперед. Когда Слепой дохромал к нему, отверженный уже лежал неподвижно. Пригоршня, не опуская автомата, потыкал уродливое тело ботинком.
– Готов, – объявил он. – Сейчас посмотрим, что он нам принес. У отверженных в карманах попадаются занятные штучки, запомни на будущее. – Пригоршня перевернул тело, распахнул ветхие одежки, пощупал карманы. – Ничего! А я столько патронов извел на него! Сплошной убыток… Постой-ка…
– Да и так стою.
– Не, я говорю – смотри сюда: это не моя работа. Кто-то в него еще стрелял. Дырки замечаешь?
– Это же тот самый, который на тебя в лесу напал. Я его в ногу ранил.
– А вот, гляди, в спину – кто его? Это не я, сто процентов.
– Помнишь, стреляли? Ты еще сказал, точно там, где мы прошли.
– Ну да. Выходит, кто-то еще отверженных гонял, когда мы от них сбежали. Что-то много народу здесь, а я не знаю, кто и что.
– Может, военные? Ты же сам говорил, недавно базу для ученых развернули, охрана там, и еще говорил, что новички поначалу очень строго правил придерживаются. Может, военные окрестности базы зачищают?
Пригоршня поднялся, отряхнул колени и покачал головой:
– Может, и так. Только у военных приоритет – операции проводить в светлое время суток. Уж это я точно знаю. И потом, далековато от базы, мы же вокруг нее хороший крюк сделали. Не нравится мне это. Идем-ка в дом и окна завесим чем-то, чтобы огонь не был виден. Ночь пересидим тихо, а с рассветом уйдем. Будь с нами Химик, он бы точно так и сказал бы, верняк.
Слепой был совершенно согласен. «Пересидеть тихо» – это было бы и его решением. Он бы и на отверженного не стал нападать, ни в этот раз, ни в прошлый. Поэтому он поплелся за Пригоршней. Тот подошел к домишке, шагнул в дверной проем, но замер, выставив ствол «калаша» и настороженно вглядываясь в темноту. Снаружи порядком стемнело, а внутри и вовсе был мрак. Костер почти погас, лишь несколько обугленных веток тлели, они не давали света, только видно было, где горел костер, пока не появился отверженный.
Слепой остановился в трех шагах позади и тихо окликнул:
– Что там?
– Не знаю, вроде как пробежал кто-то. Прошуршало в углу. Подстрахуй меня, что ли.
Слепой встал с пистолетом у дверного проема, а Пригоршня осторожно скользнул внутрь. Замер неподалеку от входа, прижавшись к стене, и повел автоматом из одного угла в другой. В домишке было тихо.
– Так что ты видел-то? – прошептал Слепой.
Он тоже вглядывался в темень, но не замечал ничего подозрительного.
– Да так, вроде промелькнуло что-то, – так же тихо отозвался Пригоршня. – В нашем деле приучаешься из-за любой мелочи осторожничать.
Потом громче добавил:
– Наверное, показалось. Была бы какая-то тварь, уже бы выдала себя. Заходи, Слепой. Чувствуй себя как дома.
На всякий случай Никита обошел с фонариком все углы, посветил вверх. Луч света выхватывал из темноты подгнившие стропила.
– Будем считать – померещилось, – подвел он итог. – Но спим по очереди.
У Пригоршни к рюкзаку был приторочен скатанный широкий брезентовый плащ, им завесили дверь, потом выбрали среди тряпья, сваленного в углу, что поцелее, и прикрыли окна. После этого Пригоршня разрешил Слепому раздуть огонь. С костром стало веселее.
Никита зевнул и спросил:
