Владислав Выставной - Кремль 2222. Севастополь
– Ведь ты не будешь его бить, Зиг? – осторожно спросил Книжник.
– Не хотелось бы, – процедил воин, невольно касаясь щеки. Там алел свежий рубец, след недавней схватки. – Так он же молчит, собака, слова из него не вытащишь.
– Но что тебе так хочется узнать?
– Не понимаешь? – Зигфрид недобро усмехнулся. – А ведь это не я, это ты кремлевский. Неужто тебе неинтересно знать, на черта он в Кремль пробирается? А главное – почему темнит?
Книжник пожал плечами, обратился к пленнику:
– Слушай, как там тебя, Слава… Да скажи ты ему хоть что-то! Не хочешь ему – мне скажи. Я княжий советник, если хочешь знать. Карты составляю, ресурсы ищу, старые архивы. У меня и документ есть…
Книжник покопался вещмешке, вытащил туго свернутый берестяной ярлык, в котором значились его полномочия. Документ произвел на пленника некоторое впечатление, особенно тяжелая сургучная печать в углу. Он зашевелился, принялся читать, невольно шевеля губами. Но глядеть он продолжал недоверчиво, и так и не произнес ни слова.
– Сомневаешься? – продолжил Книжник. – Сам прикинь, когда бы я успел его подделать, да еще только для того, чтобы тебя впечатлить.
– Зря ты его убеждаешь, – потирая кулак, произнес Зигфрид. – Кто ты ему? Подумаешь – советник. Он же себе в голову вбил, что только с самим князем на равных говорить может. С главнокомандующим, видите ли.
– Как ты сказал?
– Главнокомандующий ему нужен. Он даже про князя кремлевского впервые от меня услышал.
– Вот как… Очень интересно.
Книжник задумался, продолжая разглядывать насупленного пленника. В памяти всплывали обрывки прочитанных книг, старых газет, материалы из кремлевских библиотек. Конечно, вест мог и не знать долгой истории этого города и его единственного уцелевшего после Последней Войны островка – Кремля. Ему и не положено – он потомок врага, лишь недавно покинувший Бункер, сооруженный на месте бывшего американского посольства. Но откуда информация у этого чужеземца?
– Понимаешь, Зиг, – задумчиво проговорил Книжник. – Когда-то в Кремле действительно находился главнокомандующий.
– Чем он у вас там командовал?
– Всем. Обороной страны, Москвы, Последнего Рубежа, Кремля, в конце концов. Но Война закончилась, да и войск как таковых не осталось. Должность стала формальной, а потом все вообще кувырком закрутилось и поменялось до неузнаваемости. Кремль – он ведь не держава, он сам по себе вроде как небольшое княжество. И контролирует лишь часть территории Москвы. Во всяком случае, пока. Так что про главкома забыли давно. Зато избрали князя. Но и полномочия, и функции у него совсем другие.
– И с каких пор в Кремле нет должности главнокомандующего?
– Да с тех самых. Двести лет уже.
Разговор шел между Зигфридом и Книжником, но на связанного Вячеслава тоже произвел впечатление. Взгляд у него несколько прояснился, ушла угрюмая ненависть, уступив место хмурому любопытству.
Книжник перевел взгляд на пленника, чтобы выяснить, понял ли тот сказанное. Взгляд скользнул на прореху в разодранном в драке рукаве комбинезона. На загорелом плече, среди прочих художеств выделялась татуировка, изображавшая что-то смутно знакомое. Не абстрактные морские монстры, а нечто строгое, тщательно прорисованное, выбивающееся из общего сюрреалистического стиля. Присмотревшись, Книжник разглядел в татуировке необычного вида колонну, установленную на выступающей из волн скале. А на вершине колонны – орла с распростертыми крыльями, с венком и якорем в клюве.
Что-то в этом изображении поразило Книжника. Настолько, что на несколько секунд он «завис», пытаясь вспомнить, где уже видел подобное. В том, что видит нечто знакомое, он даже не сомневался.
– Эй, ты чего? – Зигфрид толкнул друга локтем. – С тобой все нормально?
– Памятник… – проговорил Книжник.
– Что за памятник? – не понял вест.
– Памятник затонувшим кораблям. Севастополь. Верно?
Последнее было обращено к пленнику. Тот изумленно глядел в ответ, будто Книжник залез в его тайные мысли.
– Откуда ты знаешь? – проговорил Слава.
Зигфрид с интересом наблюдал за ним. Пленник заговорил – и это главное.
– Знаю, – семинарист пожал плечами. – Читал когда-то.
– Но все давно забыли про это… Где ты мог прочесть?
– Книги! Слышал такое слово? В Кремле, слава богу, сохранились библиотеки. Я знаю, что была первая оборона Севастополя, затем вторая…
– А третья?
Книжник непонимающе поглядел на Славу. Тот невесело усмехнулся:
– Про третью, выходит, не знаешь.
Книжник пожал плечами:
– Так то небось в Последнюю Войну было?
Слава не ответил, и семинарист продолжил:
– Так откуда ж нам знать? Мы и собственную историю только-только узнавать начинаем…
– Собственную? А наша история для вас что же, чужая? – со странной интонацией произнес Вячеслав.
Книжник сначала не понял, что он имеет в виду. Но когда поглядел в его странные светлые глаза, до него дошло. И это понимание стало открытием для него самого – и открытием не слишком приятным.
Вот он, один из самых образованных людей Кремля, едва не получивший высший сан Хранителя Памяти. Он всегда был уверен, что живет во благо людей, что пытается докопаться до правды, отыскать и сохранить забытые знания. И все – ради своих, ради кремлевских.
Но он совсем забыл, что Кремль – всего лишь вершина гигантского айсберга, центр огромной, великой страны, о которой уже начали забывать те, кто плоть от плоти ее, ее дети. Что история каждого уголка этой скрывшейся во мраке страны – это и есть его собственная история. Что легенда с именем Севастополь – это его, его личная легенда. А вот, выходит, и не легенда вовсе, а явь, пытающаяся пробиться в его жизнь.
– Значит, ты оттуда! – севшим голосом произнес Книжник. Сделал шаг вперед, желая получше разглядеть человека, словно явившегося на землю из древнего мифа. – С ума сойти…
Слава не ответил. Он ждал продолжения.
– Я так и не понял, – вмешался Зигфрид. – «Оттуда» – это, вообще, где находится?
– Далеко, – глухо сказал Книжник. – На юге.
– На юге? Я думал, он с севера. Он с северной стороны в город вошел.
– Это так далеко, что уже не важно, с какой стороны он в город вошел. Я даже не представляю, как он сюда добрался.
– Выходит, нужно, раз добрался, – прищурился воин. – Глупо проделать такой путь зря, верно?
– А ты мне не угрожай! – снова оскалился Слава. – Беда всем грозит, и ты не исключение!
– Так какого же черта ты из себя партизана строишь?! – крикнул Зигфрид. – Ты или дело говори, или вообще заткни глотку!
Пленник и вест напряглись, готовые разрядиться новой порцией взаимных угроз и оскорблений. Разговор снова грозил перейти в ссору.
