Александр Конторович - Черная заря. Пепел на зеленой траве
Какой-то посторонний звук заставил его насторожить слух. А правая рука незаметно передвинулась к внутреннему карману. Но внешне человек оставался недвижим.
— Не стремно так-то вот? В одиночку. Лес все-таки! — прозвучал откуда-то голос.
— Лес — не город! Здесь попросту не пристанут — порядки другие, — не меняя позы, ответил водитель.
— Все едино! Я бы поберегся!
— И я берегусь, — повернул голову отдыхающий.
Напротив него, забросив автомат за спину, стоял человек в камуфляжном костюме.
— Присаживайтесь, — указал водитель на место рядом с собой. — Вы один?
— Один.
— Это хорошо! Как ваш подопечный?
— Пьет. Не всегда — но часто. Связи нет, вот он и нервничает.
— Ну, здесь я ему кое-чем могу помочь! — протянул гостю лист бумаги водитель. — На этой частоте он может выйти в эфир и в указанное в записке время передать означенному абоненту данное послание.
— Что тут? — покосился на ряды цифр лесной гость.
— Неважно. Ему — так и вовсе. Но абонент, надо думать, ответит. Вот наш дружок и повеселеет — уже не один он здесь!
— Что я должен пояснить? Откуда это послание?
— Из «почтового ящика» — ведь они у вас есть?
— Разумеется! — пожал плечами гость. — Правда, в них уже давно мышь повесилась…
— Было пусто! Теперь — есть вот это!
— Понятно… все?
— Нет. Через три дня — в это же время и на этом самом месте — нашего друга будут ожидать.
— Кто?
— Его старый знакомый, тот, кому он обязан множеством неприятных моментов. Он, разумеется, приедет не один — вместе со мной. Клиенту скажете, что, по полученным из города сведениям, его обидчик, возможно (!), будет тут проезжать. Дорогу, так сказать, инспектировать… Здесь у него произойдет остановка — повалить дерево вы ведь сможете? Понятное дело, охрана у нас будет, это уж само собою разумеется. Поэтому у нашего друга будет только один выстрел — вы понимаете, надеюсь, кто должен его сделать?
— Понимаю… преследование будет?
— А как же! Но это уж ваша забота — друга нашего вы мне сохранить обязаны! Не пришло еще его время.
— Только его?
— Да. Только его!
— А если он не пойдет, струсит?
— И кто тогда укажет снайперу цель? Что, кто-то еще сможет опознать нужного человека?
— Я могу.
— Вас кто-то будет тянуть за язык? Нет? Так о чем тогда разговор?
Возвратившись домой, осторожно заглядываю в спальню (так возвышенно называется та комната, где у меня стоит кровать). Так и есть! Обе мои женщины тихо дрыхнут, почти в обнимку. Галина и маленькая коточка, которую назвали Лизаветой. Котенка забралась под одеяло и блаженно вытянулась на подушке, почти зарывшись в густые волосы Гадалки.
Вот уж, откровенно говоря, был сюрприз!
Нет, то, что Галина вернется в самом ближайшем времени, я, разумеется, предполагал. Просто не ожидал ее настолько быстрого появления.
А произошло все совершенно буднично — и неожиданно.
Поднявшись по лестнице после разговора с Тупиковым (это когда я вышел на улицу проводить его назад), я внезапно обнаружил около двери чехол со снайперской винтовкой. А в ванной кто-то энергично плескался. Заглянув на кухню, обнаружил там неизменного спутника Гадалки. Невозмутимый Олег Михайлович, пригладив свои седые волосы, неторопливо прихлебывал чай. И что интересно, моя квартирная хозяйка вела себя с ним весьма предупредительно — даже варенья положила! А это, как я уже успел выяснить, у нее означало знак наивысшего благоволения.
— Опа-здрасте, Олег Михайлович! Это как вы так тихо мимо меня прошли? — удивляюсь я.
— Как учили, — флегматично пожимает плечами старый диверсант. — Чего уж тут удивительного?
И в самом деле, этот дядька хоть кого за пояс заткнет, даже и не моргнет при этом. Посмотрел я как-то утром на его разминочку…
Уж где и кто там его таким штукам учил — бог весть. Но дело свое этот неведомый учитель знал добре — и смог передать ученику многое.
Здоровенный мужик (а Михалыч, не уступая мне ростом, был существенно более «массивным») двигался как-то легко и непринужденно, словно бы обтекая встречные препятствия. По лесу ходил — что твой медведь! Тихо и совершенно незаметно. И ведь вроде бы никак специально не прятался! Просто глаз все время норовил зацепиться еще за что-то — но только не за его массивную фигуру. А уж как этот дядя руками-ногами махал… в его-то возрасте! Уж и молчу, как стрелял — практически из всего. С таким-то спутником Галина за свой тыл могла вообще никак не переживать. Правда, возраст свое все-таки брал — на дальние дистанции Михалыч был ходок неважный.
Говорил он мало — и всегда по делу. Длинных бесед не вел, больше слушал. И авторитет у него был очень даже серьезный, ребята в колонне относились к нему с уважением. Да и сама Гадалка с ним почти никогда не спорила, мужик дурных советов не давал.
Честно говоря, я и сам-то относился к нему с некоторой опаской. Кто знает, как он воспримет наши слишком уж доверительные отношения? Галину он опекал, как родную дочь…
Буквально на второй день после того как она вторично осталась ночевать в моей машине, старый диверсант, по своему обыкновению бесшумно, возник около меня.
— Майор… ты это… часом чего не попутал?
— О чем ты, Михалыч?
— Девке и так много чего испытать довелось… негоже с ней шутки-то шутить. Ты хоть и командир, однако ж и думать надо иногда… головой, а не кой-чем другим.
— Хренасе у тебя шуточки! — покачал я головой. — Ты слова-то выбирай!
— Вот как? — слегка смягчил он тон. — Стало быть, серьезно это у тебя?
— У меня-то да! А вот у нее…
— И она у нас не из вертихвосток, — подвел итог нашему разговору мрачный спутник моей девушки. — Будем считать, что мы друг друга поняли…
Так что сегодня я даже был рад, увидев его у себя на квартире.
— Благодарствую за угощение, Ольга Ивановна! — легко поднялся со стула Михалыч. — Однако ж — дела! Не могу более у вас время отнимать, пора мне.
— Заходите, — приветливо кивает моя хозяйка, — завсегда рада вас буду видеть!
— Всенепременно! — с достоинством наклоняет голову старый злодей.
Вот умеют же некоторые! И как это у него все так ловко получается? На меня-то она до сих пор временами искоса поглядывает, а тут пять минут — и лучшие друзья! Да… много чему мне еще учиться предстоит…
Присаживаюсь тихонечко рядом и осторожно, стараясь не разбудить, глажу Галину по волосам. Закопошившаяся рядышком Лизавета, так и не открывая глаз, подсовывается под мою руку. Как бы намекая на то, что есть и иные, гораздо более этого достойные объекты для ласки и тепла. Делать нечего — глажу теперь и ее. Коточка успокаивается и тотчас же начинает тихонечко муркотать.
