Артём Каменистый - На краю архипелага
- Да при чем здесь кресло?
- Но ты же сказал, что оно отдельно должно быть.
- Да тут все не так: и кресло, и парашют. Что это за ерунда на нем нарисована? Полоски эти? На буквы похожи…
- Если это и буквы, то китайские, - авторитетно заявил Снежок.
- Сам ты китаец малолетний. Не похожи они на иероглифы. Фигня это - полная фигня. Вы на кресло гляньте: такое ни в один истребитель не поместится. Это не кресло, а целый "Боинг" с крыльями…
- Может это был какой-то экспериментальный самолет? - предположил Макс.
- А зачем такому самолету еще и катапульта экспериментальная? Она, судя по виду, без всякого самолета летать может - явно управляемая. В чем прок такую тяжесть таскать? Ты представляешь, сколько весит это кресло со всеми движками, крыльями, авионикой? Смесь вертолета с ракетой какая-то получается и тянет под тонну. Смысл топливо на такую фигню переводить, если можно в десять раз легче поставить?
- Откуда мы можем знать. К чему вообще этот разговор? Кресло есть - все, как Ник рассказывал. Давайте думать, как до него добраться.
Задачка нетривиальная. Бамбук здесь вымахал на высоту девятиэтажного дома. Макс сильно сомневался, что на Земле такой бывает - скорее всего, местный вид. Забираться на него с помощью петли, как это проделывают с кокосовыми пальмами, можно, но наверху возникнут проблемы - там продвижению мешают крупные листья, густо разросшиеся в междоузлиях. Парашют завис на макушках, кресло болтается в десятке метров над головами.
- Я могу добраться, - заявил Снежок.
- Ага. Свалишься, и неси тебя потом… или хорони, - буркнул Бродяга.
Дина скинула шлепки, молча подошла к росшим рядышком стволам, упираясь в них руками и ногами неожиданно легко пошла вверх. Движения ее при этом были выверены, изящны, поднималась она без малейших заминок.
- Ты что?! Всю жизнь этим занималась?! - удивился Бродяга.
- Как обезьянка, - пошутил раздосадованный Снежок - завидовал чужой ловкости.
- Я бы не сказал, - возразил Бродяга. - Первый раз такой стиль вижу. Шевелится будто балерина, попавшая в джунгли.
Дина, не снисходила до ответов и находилась уже прилично выше кресла. Вдруг остановилась, двумя руками ухватилась за соседний тонкий ствол, раскачала, выбрав удобный миг добралась до следующего. Этот побег был еще моложе, сильно тонкий, угрожающе закачался под ее тяжестью. Выверено оттолкнувшись ногой от его массивного собрата, она заставила растение отклониться в нужном направлении, вцепилась в стропу, подергала, выбрала слабину, повисла. Перебирая руками добралась до кресла, встала на его загибающуюся кверху спинку, только тогда взглянула вниз.
- Браво! - Бродяга похлопал в ладоши. - Если надумаю открыть цирк, то тебя первую приглашу. Да не обижайся: не в клоуны же.
- Клоуны?
- Да я про цирк!
- Не кричи - до озера недалеко.
- Тебе бы шорты чуть покороче, или юбочку красную с блестками - вылитая звезда арены будешь.
Дина, игнорируя развеселившегося Бродягу, спросила:
- Максим: что мне теперь делать?
- Сможешь обрезать стропы?
- Смогу. Только сперва одну и притяну за нее стебель ближайший, чтобы за него держаться. Эта штука очень тяжелая, не знаю, что будет, когда она падать начнет.
Дина так же легко справилась с задачей по обеспечению своей безопасности и начала заниматься вандализмом. Возможно имелся способ обойтись без повреждения ценных строп, но она его не знала, а другие не могли подсказать, да и не хотели: совестно давать ценные указания так рискующему человеку. Пришлось ей вовсю работать ножом - материал поддавался очень плохо. Кресло поначалу не реагировало, но затем, по мере ослабления подвеса, принялось раскачиваться, перекашиваясь на одну сторону. Из-за этого начали шататься макушки исполинских побегов, с них разлетались перепуганные птицы, а затем почти бесшумно свалился чуть вытянутый серый мяч. Макс и удивиться не успел, как из него под утробное гудение начали вылетать разъяренные пчелы.
Бродяга не растерялся - подскочил, энергично врезал ногой, отправив пчелиное гнездо в далекое путешествие. Увы - недостаточно быстро: часть насекомых успела выбраться и принялась карать вандалов.
- Бегом отсюда! - выкрикнул Макс, отмахиваясь от разъяренных пчел.
Мчаться пришлось не меньше сотни метров - лишь после этого преследователи отстали. Снежок чуть не плакал - потирая распухающее на глазах лицо, Бродяга тихо матерился, хватаясь за все сразу, а Макс, не останавливаясь, развернулся, бросился назад по параллельному маршруту, на ходу коротко пояснив:
- Там Динка осталась.
Не успев толком удалиться, услышал за спиной топот - товарищи не стали жалеть себя до слез, бросились следом: надо выручать девчонку.
Хотя как это сделать?
Дина все так же маячила в вышине, ухватившись руками за стропу, а ногами оплетя бамбуковый ствол. На вид с ней ничего плохого не случилось, да и пчел видно не было - лишь несколько гудящих точек пулями носились во всех направлениях, не делая попыток напасть.
- Дин - ты как? - взволнованно поинтересовался Макс.
- Со мной все хорошо: я тихо сидела, и меня они не тронули.
- Снежок тоже стоял тихо, но его еще как тронули, - заявил запыхавшийся Бродяга.
- Вы внизу были, а я сильно высоко - наверное, поэтому. Когда вы убежали они все улетели к тем кустам. Там их домик лежит. Даже отсюда слышно, как гудят. Что мне делать? Резать дальше?
- Режь, - разрешил Макс.
- Будем надеяться, что гнездо было одно, - буркнул Бродяга. - С детства ненавижу, когда пчелы кусают.
- А кто такое любит, - вздохнул Макс. - И пчелы странные - я думал, что только осы такие гнезда делают.
- Нет - это пчелы. Местные просто.
- А их может быть много? - с опаской уточнил чуть успокоившийся Снежок.
- Не знаю, но у бронзовых людей была огромная пасека. Правда, там не такие гнезда были, а из бамбука сделанные. Наверное, одичали и расселились по всему острову. Кстати: никто медка не хочет?
- Если ты достанешь, то я попробую, - произнес Макс, настороженно косясь в сторону гудящих кустов.
- Вообще-то я на тебя рассчитывал.
- Дин - давай уже режь. Не до меда нам сейчас. Разберемся с этой катапультой и бегом назад.
Нож продолжил разрушительную работу, чиркнув по самой натянутой стропе. Кресло, окончательно лишившись опоры с одной стороны, ринулось вниз, будто гигантские качели. Наверху при этом затрещала ткань купола, неистово зашатались макушки бамбуковых стволов, в стороны разлетелись самые отважные птицы, остававшиеся в шумном районе до последнего. По касательной чиркнув о землю, последнее пристанище неизвестного пилота соплами глубоко вспахало почву, перекосилось на бок и застыло в таком положении, удерживаясь силой натяжения оставшихся строп.
