Fallout: Дорогой из желтого кирпича (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Сперва я подумал, было, что стоит уйти с места бойни, чтобы перевязаться в более спокойной обстановке. Но потом понял, что в этом нет никакого смысла, потому что преследователи в любом случае отыщут меня по кровавому следу. Поэтому я вернулся за ограждение, за которым только что прятался, открыл горловину оставленного там рюкзака и принялся искать, что-нибудь, что сможет помочь мне.

Сверху были навалены пачки патронов двенадцатого калибра по двадцать пять штук в каждой. А вот дальше обнаружилась небольшая аптечка. Там и было все, что мне нужно: бинты, пинцет, ножницы и прочая ерунда. Я смочил рану антисептиком, быстро вскрыл пачку бинта и прямо поверх штанины перемотал ногу. Чтобы уйти отсюда пойдет, а там уже, в более безопасном месте перевяжусь по-нормальному.

А вот с рукой все было куда хуже. Сжимая от боли зубы, я ощупал рану и понял, что пуля осталась внутри. И что еще хуже, вошла она как-то боком, разорвав ткани. Похоже, что отрикошетила от брони, разорвала рукав пыльника и только потом пробила руку. Черт. Это ж сколько на ней должно быть всякой дряни?

Мне стало дурно. Но делать было нечего.

Так или иначе, но пулю придется доставать. В рюкзаке нашлось четыре стимулятора, и это было хорошо, значит, я смогу восстановить кровопотерю, да и антибиотики, которые входят в состав этого довоенного лекарства тоже пойдут мне на пользу. Только вот никакого обезболивающего в рюкзаке не было. Ни морфина, ни таблеток. Даже бухла и того не было.

Я вспомнил, как использовал в качестве болеутоляющих таблетки от табачной зависимости, которые нашел в одном из шкафчиков в заброшенном доме.

А, значит, все придется делать наживую.

Я стащил с себя пыльник, оставшись в одном бронежилете, сунул в зубы рукав, чтобы не переполошить криком всю округу, и пинцетом расширил края раны. В глазах потемнело от боли, но я упрямо лез внутрь, чтобы добраться до кусочка свинца, застрявшего в мышце.

Когда я нащупал его, я уже не видел и не слышал ничего вокруг. Рукав пыльника сам собой выпал изо рта, и я завопил, что было мочи. Это было не просто больно, это было охренеть, мать его, как больно.

Почувствовав, что я царапаю пулю пинцетом, я захватил ее и рывком выдернул из раны. Я думал, что это принесет облегчение, но стало только в тысячу раз больнее.

На меня накатила тьма и тишина.

Глава 3

Сюрпризы и неожиданности встречаются в жизни каждого человека. Даже у меня их было несколько, а воспринимать их приятными или нет - это уже зависит от конкретного человека. Хотя с другой стороны, когда ты узнаешь, что твой лучший друг работает на мафию, хотя вы оба клялись на флаге НКР, что будете добропорядочными полицейскими, это сложно воспринять позитивно. Даже если ты привык считать, что стакан всегда наполовину полон.

Ну или выясняется, что девушка, в которую ты влюблен, и о которой ты знаешь, что она работает шлюхой в одном из самых больших борделей Нью-Рино, трахается с твоим лучшим другом, позволяет пороть себе плеткой и рассказывает ему о тебе все.

Впрочем, были в моей жизни и приятные сюрпризы. Например, дочка Райта, которая выхаживала меня после тяжелого ранения на Конюшнях. Очень горячая дочка была у Райта, и воспоминания о ней грели меня в тюрьме. Были даже моменты, когда я жалел, что не принял предложения старого Орвилла, и не согласился работать на его семью. Тем более, что бизнесом потомков ирландских поселенцев был алкоголь, а я алкоголь всегда любил и уважал.

Вот только умом я понимал, что этого никогда не случилось бы. Хотя бы потому, что я жестко попортил игру трем семьям Нью-Рино и продажным полицейским, и Райты вряд ли сумели бы меня защитить. Так же, как они не смогли, например, помешать убить одного из своих младших, за пару лет до объединения с НКР. Так что мечты и воспоминания о той рыжуле в любом случае так и остались бы только мечтами и воспоминаниями.

Тем не менее, сегодняшний сюрприз можно было назвать приятным.

Да, открыв глаза, я понял, что нахожусь совсем не в том месте, где был прежде чем отключиться. Последнее, что я помнил, это как я попытался вытащить из руки застрявшую в ней пулю без обезбола, и потерял сознание. И в этом не было ничего удивительного, с учетом того, сколько крови я потерял.

Неожиданность была в другом: я лежал в чистом помещении, пахнущем дезинфицирующим средством и лекарствами. Приподняв одеяло, я поморщился от боли в раненой руке, и рассмотрел себя. Я был полностью голым, даже тюремного белья, которое я носил на себе несколько дней, не было. Зато на бедро была наложена повязка из чистого бинта, и наложена она была аккуратно. На плече была такая же. Я напряг мышцу и зашипел, нет, все-таки было больно. Но готов поставить все, что угодно, что злополучного кусочка свинца там уже нет.

И в этом была хорошая сторона сегодняшней неожиданности. Меня перенесли в какое-то место и даже оказали медицинскую помощь. Я отдавал себе отчет в том, что цена ее может оказаться для меня высока, но это все равно лучше, чем загнуться от кровопотери на руинах Нового Иерусалима.

Я уже подумывал о том, чтобы подать голос и позвать кого-нибудь, когда дверь комнаты, в которой я находился, распахнулась, и в помещение вошел мужчина в белом халате поверх джинсов и жилета.

- О, ты пришел в себя, - проговорил, заметив, что мои глаза открыты. - Похоже, что ты очень крепкий парень, раз так быстро очухался после коктейля, который тебе вкололи наши разведчики. Как себя чувствуешь?

Судя по белому халату, мужчина был врачом. Я прислушался к своим ощущениям, но ничего толком не понял. Вроде бы я чувствовал себя как всегда, разве что раны немного болели.

- В глазах не двоится? - спросил он, подойдя ближе. Он поднял руку, выставив один палец и добавил. - Сколько пальцев показываю?

- Один, - ответил я. - Нет, не двоится. А с чего двоиться, я же головой не бился, да и никто мне в нее не стрелял. В ногу попали да, и еще пару раз в броню, одна из пуль в руку отрикошетила. Я ее пытался достать… Кстати, а где моя броня? И одежда?

- Не волнуйся, с твоими вещами все в порядке, - ответил доктор. - Ты сможешь забрать их, когда выздоровеешь и будешь готов… Ну, я даже не знаю, к чему ты будешь готов. Ты знаешь, у нас еще не было такого, чтобы мне приходилось лечить чужаков. А насчет пальцев я тебе отвечу, чтобы спокойно донести тебя до Нового Ханаана, тебе вкололи коктейль из снотворного и морфина. К тому же ты потерял много крови, так что в слабости и головокружении нет ничего удивительного...

- Спасибо, что хоть слабительного сверху не добавили, - ответил я.

- Слабительного? - прищурился доктор. - А, я понял, это шутка такая. Да, очень остроумно, ведь из слабительного со снотворным ничего хорошего не будет. Последствия будут… Неприятными.

Я мотнул головой. Да, странный какой-то врач, и без какого-то намека на чувство юмора. Те врачи, которых я встречал ранее, были теми еще юмористами, хоть и с несколько циничным взглядом на жизнь.

- Почему у вас все новое? - спросил я. - Новый Иерусалим, Новый Ханаан. Неужели где-то были старые? Где они находятся, и почему вы так назвали города?

- Конечно есть старые, - удивился доктор. - Хотя да, откуда тебе об этом знать, ты ведь, наверное, и не читал Священного Писания.

- Про Иерусалим я знаю, - ответил я. - Там крестоносцы с сарацинами воевали. А вот про Ханаан ничего не слышал.

- Ты знаешь о следствиях, но понятия не имеешь о причинах, - улыбнулся доктор. - В Иерусалиме был распят Спаситель. Иисус Христос. А крестоносцы пытались отбить его, потому что там находится Храм Гроба Господня и Голгофа… Хотя, если честно, я не уверен, что они до сих пор целы.

Я толком ничего не понял, ни про Спасителя, ни про остальное. Похоже, что это были очередные религиозные бредни, вроде тех, которые твердили друг другу Хабологи. Только, наверное, очень древние, ведь действие в той книге, которую я читал, происходило задолго не только до нынешних времен, но и до Великой Войны. Люди тогда ездили на странных зверях, которых называли “лошадьми”, и били друг друга заточенными кусками железа под названием “мечи”.