Брайан Анселл - Крыло смерти
— Я говорю, мы идем внутрь. Если осквернение не распространилось слишком далеко, мы еще можем спасти выживших, — сказал Хромой Медведь. Бегущий по Туче посмотрел на Кровавую Луну.
— Пускай Крыло Смерти сбросит вирусные бомбы на планету, если мы потерпим поражение, — сказал он. Остальные воины вытянули вперед правые кулаки, показывая согласие. Они все смотрели на него, ожидая того, что он скажет. Он вновь ощутил, как на него свалилась тяжесть командования. Он вспомнил разрушенные вигвамы и собственную потерю, и сравнил это с обязанностью перед Империумом. Ничто не могло вернуть Народ Равнин, но, возможно, он мог спасти их потомков.
Но он понял, что это было еще не все. Он хотел удовлетвориться встречей с врагом, лицом к лицу. Он был зол. Он хотел, чтобы генокрады страдали за то, что они сделали, и хотел в тот момент быть там. Он хотел мести за себя и своих людей. Это было так просто. Такое решение не было правильным для Имперского офицера, но это был путь его клана. К своему удивлению, в самом конце он понял, в чем суть истинной лояльности.
— Я говорю, мы будем сражаться, — наконец сказал он. — Но сражаться мы будем, как Воины Народа. Это сражение не ради Императора. Оно ради наших уничтоженных кланов. Наш последний бой должен быть проведен в соответствии с древними законами. Давайте исполним обряд Крыла Смерти.
* * *
Две Говорящие Головы бежал изо всех сил. Темными улицами за ним вприпрыжку гнались генокрады, быстрые и смертельные. Он повсюду чувствовал их присутствие.
Он запрыгнул на груду мусора, лежащую на его пути, и свернул за угол на главную дорогу. Двое рабочих высунули головы через дверной проем, чтобы посмотреть на происходящее, и стремительно спрятались.
Две Говорящие Головы начал уставать. Его сердце колотилось, а дыхание стало тяжелым. Напряжение от долгого поддерживания маскировочного заклинания истощило его силы. Он задавался вопросом, как долго он сможет поддерживать взятый им темп.
Он рискнул сделать быстрый взгляд за плечо. Один генокрад только что появился из-за угла. Он дал залп по нему из штурмового болтера, но выстрел оказался неточным, и генокрад нырнул в укрытие.
Почувствовав перед собой опасность, он обернулся. Из темного проема возник еще один генокрад. У него было достаточно времени, чтобы поднять свой силовой топор до того, как он прыгнул. Он выставил перед собой лезвие, раскалывая грудь монстра. По инерции существо опрокинуло его. В руку впился коготь, обжигая ее болью. Он понял, что если бы удар не прошел чисто, то он был бы уже мертв.
Не обращая внимания на боль, он перекатился на живот, мельком увидев бегущих преследователей. Он нажал на спусковой крючок болтера и прошил их груди очередью огня. Сила доспехов позволила ему с легкостью сбросить тело врага. Он продолжил свой путь.
Еще недалеко, думал он, принуждая себя идти вперед. Он увидел огромные стены, возвышающиеся над соседними зданиями. Он произнес заклинание, чтобы очистить разум от боли и пошел к вратам.
Он упал духом, увидев то, что его ожидало впереди — массу сутулящихся людей со злыми лицами и темными, пронизывающими глазами. Некоторые имели древне выглядевшее энергетическое оружие. Некоторые держали клинки в своих трех руках. Над ними возвышались чистые генокрады, угрожающе размахивающие когтями. Две Говорящие Головы остановился, встретившись с противниками.
Мгновение они глядели друг на друга в почтительной тишине. Библиарий поручил свой дух Императору. Скоро его заберет Крыло Смерти. Его болтер был почти пуст. Имея только силовой топор, он знал, что не мог противостоять столь многим. Будто по какому-то безмолвному сигналу, генокрады и их выводок хлынули вперед. Заряд из энергетического оружия впился в его броню, оплавив один из черепов на грудной пластине. Скрежетнув зубами, он произвел ответный залп, создавая в их рядах великую просеку смерти. Когда его болтер заклинило, раздался громкий щелчок. У него не было времени чистить его, поэтому он бросился на противников, напевая гимн смерти.
Он ринулся в море тел, давящих на него, поражающих его клинками и разрывающими когтями. Он собрал последние крохи силы, чтобы привести в действие силовой топор и взмахнул им большой двойной дугой. Он с радостью отсекал головы и конечности, но на место каждого упавшего противника тут же ставал следующий. Он не мог уберечь себя от всех ударов, и вскоре он уже кровоточил из множества больших ран.
Из него уходила жизнь, и над собой он слышал биение могучих крыльев. Крыло Смерти пришло, подумал он, перед тем, как ему по голове пришелся удар, и сознание покинуло его.
* * *
Бегущий по Туче на мгновение замер, прежде чем нарисовать личный знак тучи и грома на правом плече своих доспехов. Он чувствовал себя изменившимся. Закрасив имперский знак отличия, он закрасил часть себя, отрезал от части своей истории. Он начал медленно гравировать на доспехах новые тотемные знаки, отметки мести и смерти. Сделав это, он почувствовал, как в него начали вселяться силы тотемных духов.
Он посмотрел на Свирепого Ласку. Изможденный человек закончил рисовать последнее изображение на своих доспехах. Теперь они были белыми, цвета смерти, за исключением левого плеча, на котором остался череп. Он казался уместным здесь.
Они исполнили обряд, восходивший к древним временам, до того, как прибыл Император, чтобы приручить громовых птиц. Только однажды Бегущий по Туче видел его исполнение. Будучи мальчиком, он наблюдал за собранием старых воинов, дававших клятвы мести, красивших свои тела в белый цвет, и после ушедших за ордой налетчиков из Клана Холма, убивших ребенка. Они покрасили свои тела в погребальный цвет, потому что не рассчитывали вернуться из схватки со столь многочисленным противником.
Кровавая Луна взглянул из-за другой стороны огня и одарил его слабой усмешкой. Бегущий по Туче подошел к нему.
— Готов, старый друг? — спросил он. Кровавая Луна кивнул. Бегущий по Туче склонился над огнем и опустил руки в пепел. Он сжал ладони, пальцы вместе, и поднес их к лицу, рисуя на каждой щеке знак Крыла Смерти.
— Хотел бы я, чтобы Две Говорящие Головы вернулся, — сказал Кровавая Луна, повторяя действия Бегущего по Туче.
— Он все еще может удивить тебя.
На лице Кровавой Луны было написано сомнение. Бегущий по Туче дал воинам сигнал собраться. Они сформировали круг у потухшего костра. Один за другим, они начали петь песни смерти.
* * *
Даже когда они несли его длинными стальными коридорами, Две Говорящие Головы знал, что умирает. Жизнь утекала из его ран. С каждой каплей крови, падавшей на тех, кто его нес, он становился все слабее.
Это походило на какой-то злой сон, будто эти сутулые, демонические фигуры выводка генокрадов были порождением этих слабо освещенных туннелей. Библиарий смотрел на происходящее сквозь пелену боли, удивляясь тому, как он все еще был жив. Часть его разума понимала, что он находился внутри корабля, который принес выводок на его родной мир.
Его захлестнула волна муки, когда один из несущих немного его тряхнул. Он напряг всю свою волю, чтобы не закричать. Они вошли в длинный зал, в котором их ожидала ужасная, сутулящаяся фигура. Его положили на пол перед ней. Она наклонила голову, изучая его.
По лицу Библиария потекли слезы боли, когда он, превозмогая себя, начал подниматься. Стражи генокрада помчались к нему, но огромное существо посмотрело на них, и он замерли на месте.
Две Говорящие Головы пошатывался, зная, что встретился с Патриархом генокрадов. Он слышал туманные легенды о подобных существах, прародителях выводков, наиболее древних из их линии.
Он посмотрел в глаза врага. Он ощутил, как по его телу прошло нечто похожее на электрический удар, когда их разумы соприкоснулись. Библиарий обнаружил, что противостоит врагу древнему, непримиримому, смертоносному. Его разум раскалывался от атаки его свирепой воли. Он чувствовал необходимость стать на колени, показать свое уважение этому пламенному существу. Он знал, что оно было достойно уважения.
С усилием, он сумел сдержаться. Он напомнил себе, что это существо убило его людей. Он бросился на него, желая сделать смертельный удар здоровой рукой. Он прыгнул, но ноги подогнулись под ним, и Патриарх поймал его с легкостью, почти с нежностью, и сжал своими когтями. На его языке возник длинный яйцеклад, но он пока не трогал его.
Внезапно, он оказался втянутым в ожесточенную психическую борьбу. Усики пришельца казалось, проникали в его разум. Он блокировал их, обрубая лезвиями ненависти. Он нанес собственный психический удар, но его остановила древняя воля, которая казалась непроницаемой для влияния извне.
