Дэвид Дэверо - Луна охотника
Мы встретились в пятницу, и Энни, казалось, стало лучше, но она все же выглядела немного подавленной. Мне показалось, что она долго размышляла о нашем деле и все-таки сумела понять суть войны, в которой мы участвовали. Мне бы не хотелось таким образом лишать ее сохранившихся остатков невинности, но выбора не было. О воскресном собрании она рассказала мне все, что было ей известно, но, поскольку и сама не знала главного — где и когда состоится шабаш, никакой существенной помощи я не получил. Мне по-прежнему отводилась самая трудная роль, но на этот раз у нее хватило ума ни о чем не спрашивать.
Воскресный полдень, как мне показалось, наступил слишком быстро. Для предстоящей операции мне надлежало спокойно собрать все необходимое оборудование, а также найти заброшенный дом посреди какой-нибудь пустоши. Все, что я мог собрать дома, я сложил в сумку и отправился на поиски большого зеркала с серебряной амальгамой. Этот последний атрибут нашелся в антикварном магазинчике в Глостершире — самый удаленный пункт, куда я мог забраться, не рискуя опоздать к началу церемонии.
На закате я подъехал к одинокому пустому домику в Котсуолдских холмах, на многие мили вокруг которого не было ни одного строения, ни дорог. Для работы я выбрал помещение, видимо служившее раньше основной гостиной. Эта комната была достаточно большой, чтобы выполнить работу, и предоставляла крышу на случай непогоды. Сначала пришлось убрать остатки пикника, когда-то устроенного здесь подростками, а потом тщательно подмести пол. Только тогда я при помощи соли нарисовал большую — на всю комнату — пентаграмму. Зеркало на подставке встало у западной стены, две свечи я поставил по обе стороны от него, а остальными отметил необходимые точки внутри круга. Затем я зажег ладан в двух кувшинах, проверил, чтобы все необходимые предметы находились внутри пентаграммы, и разделся. Пора очистить мысли и начинать.
При помощи выученного наизусть заклинания (в основном по той причине, что оно было частью тренировок по выживанию) я запечатал круг. Теперь никакие сверхъестественные силы не в силах пересечь линию, пока ее не перешагну я, а все остальное будет испытывать непреодолимое стремление убраться из этого места, пока я не закончу свою миссию. Я многим рисковал, отважившись на подобный ритуал, и никак не хотел, чтобы мне кто-то помешал. К счастью для меня, наиболее нежеланные личности в этот момент были заняты собственными приготовлениями.
Потом последовали молитвы и заговор. Убедившись, что все готово, я перешел на латынь. Я снова воспользовался скверной книгой, которая вечно ставит мне ловушки, но ничто не могло сегодня помочь Энни остаться в живых, кроме старой доброй черной магии, а моим приоритетом в эту ночь была именно она. Энни хорошая девочка и уже показывала способность к нашей работе. Если она благополучно проведет эту миссию, я, возможно, и не стану упоминать о ее колебаниях. Нет смысла ломать ее карьеру из-за единственной незначительной ошибки.
Наконец с заклинаниями было покончено, и пришло время вызывать Карен. Я произнес ее имя и прочитал призывающий заговор, глядя в зеркало. Мое отражение постепенно рассеялось, и на его месте появился образ Карен. Забавно, но при виде меня она не проявила ни малейшей радости; тем не менее произнесенные мной заклинания не оставляли ей выбора — она оказалась в ловушке и должна была оставаться со мной, пока я ее не отпущу.
И вот настал самый опасный момент. Как мертвецы порой завладевают живыми людьми, так и я собирался завладеть одной из умерших. После очередной порции латыни я протянул руки к зеркалу, и Карен, не имея возможности противиться, сделала то же самое. Как только я коснулся стекла, мои пальцы примерзли к зеркалу, а тело окоченело. В таком положении мне предстоит оставаться до самого конца. Карен в зеркале уже поняла, что я делаю, и на ее лице отразился ужас — до этого момента она вряд ли верила в подобную возможность. Я, не отрываясь, смотрел в зеркало, и ее глаза становились все больше и больше, пока…
Я стоял на равнине, и через зеркало смотрел на свое застывшее тело. Опустив взгляд, я увидел тело Карен, и холодный ветер мгновенно пробрал до самых костей. Я попробовал двигаться, стараясь привыкнуть к отсутствию пульса и дыхания — все это должно остаться в Котсуолдских холмах. Затем я тщательно запомнил местоположение коттеджа, чтобы вернуться сюда после окончания работы, и направился через пустошь. Над головой проносились крупные крылатые существа, а сильный ветер дул с завидным постоянством. Вокруг мелькали другие духи, все они выглядели испуганными и растерянными, — видимо, это недавно умершие, пытавшиеся примириться с неожиданным превращением, прежде чем отправиться туда, куда им было предназначено. В глубине моего мозга билась и стонала Карен, требуя освобождения. Она должна была предупредить сестер о том, что случилось нечто ужасное и что ее удерживают здесь насильно, но именно этого я и не мог допустить. В этом мире мертвецы, если предоставить им возможность, могут много о чем рассказать, а Карен хоть и не знала, кто был виновен в ее смерти, но наверняка догадалась, что причина ее гибели была не настолько естественной, как это казалось со стороны.
Я ждал призыва от Гамильтон и ее группы, а пока старался припомнить все, что Карен писала о своей собственной инициации, чтобы выбрать точный момент для появления. Карен все еще пыталась сопротивляться, но я уже сломил ее волю, завладев духом, и теперь она уже не могла мне препятствовать. Я загнал ее в дальний угол мозга, чтобы утихомирить большую часть воплей и стонов, но все же прислушивался, стараясь не пропустить ее отклика на призыв сестер.
Казалось, что прошла целая неделя, прежде чем я услышал их зов; сначала это был лишь едва различимый шепот, превратившийся вскоре в отдаленный крик. Я повернулся и пошел в том направлении, хотя Карен отчаянно старалась меня остановить. Я опять загнал ее поглубже и направился к небольшой долине.
Девять женщин, полностью обнаженных, стояли внутри круга. Они читали молитвы на староанглийском наречии, почти как настоящие монахини. Время от времени Гамильтон выкрикивала слова призыва, и остальные хором их повторяли. Напротив Гамильтон стояла Энни; она явно была напугана и повторяла слова призыва с меньшим энтузиазмом, чем остальные. Я вошел в круг. Теперь я не смогу его покинуть без разрешения этих женщин, но я надеялся, что моих актерских способностей хватит на то, чтобы отсюда выбраться. Гамильтон улыбнулась, заглянув в мои глаза.
— Добро пожаловать, сестра, мы приветствуем тебя в последний раз.
Я воспользовался памятью Карен и поднял руку.
— Мы обращаемся к тебе, чтобы представить ту, которая займет твое место после того, как ты скрылась за пеленой смерти. — Гамильтон показала на Энни, и я повернулся лицом к ней. — Уступишь ли ты ей свое место? Доверишь ли ей служить нашему делу так же верно, как служила ты? Загляни в ее сердце и узнай истину. Можешь ли ты сказать, что она одна из нас?
Я шагнул вперед и посмотрел на Энни. Я видел ее испуг, доступный взору лишь мертвецов. Я видел ее притворную преданность сестрам и истинную верность нашей службе. Она не одобряла моего поведения в реальном мире, но не могла противиться своему влечению. Я ощутил, как Карен пытается выкрикнуть предупреждение сестрам, и мгновенно подавил ее порыв. Потом повернулся к Гамильтон и высказал свои выводы.
— Эта женщина — сестра мне, так же как сестра и вам всем. Я уступаю ей свое место, потому что она предана нам всем своим сердцем. Она достойна узнать наши тайны и сумеет их сохранить.
После чего я повернулся к Энни, изо всех сил старавшейся скрыть потрясение, вызванное моим ответом, и обнял ее.
— Мы благодарны тебе, сестра, — произнесла за моей спиной Гамильтон. — Теперь иди с миром навстречу своей награде.
Я опять повернулся лицом к Гамильтон, поклонился и покинул круг так же, как и пришел, а образы женщин, задрожав, тотчас растворились в воздухе.
Всю обратную дорогу к зеркалу я слышал стенания Карен. Она не смогла выполнить свой последний долг перед сестрами, не смогла предотвратить появление предателя во внутреннем круге. Но пока я не мог позволить себе ее пожалеть. Надо успеть до рассвета вернуться в свое тело, и хорошо бы, чтоб никто не обнаружил врата, открытые мной между реальным и потусторонним мирами. После всего, что произошло, я был не в том состоянии, чтобы изгонять демонов.
Но все закончилось благополучно. Зеркало стояло там, где я его оставил, и мое тело тоже было на месте. Я принял соответствующую позу, поднял руки и коснулся поверхности стекла. Поток тепла, заполнивший мое тело, возвестил о том, что я вернулся в мир живых, и я невольно вздрогнул, вспоминая, что способен дышать, перекачивать кровь и переваривать пищу. Я ничуть не удивился, ощутив зверский голод.
