Владимир Михайлов - Решение номер три
– Очень рад слышать это, дин Сорог. Поверьте, наш разговор доставил мне истинное удовольствие. Теперь разрешите откланяться – до следующей связи, а может быть, даже и личной встречи?
Прямая угроза – оценил Сорог. Ладно, получай ответ.
– О, я вовсе не исключаю такой возможности – вот только немного разберусь с делами, это не отнимет много времени, поскольку среди них нет никаких особо сложных. Рутина, знаете ли.
То есть этакое высокомерно-пренебрежительное: «Не думай, что поймать тебя составляет для меня серьёзную проблему; я решу её походя!» Он в это, конечно, не поверит, но разозлится и, быть может, уступит желанию – не откладывая, доказать мне, что я его недооцениваю. И следующая атака с его стороны будет уже не просто сотрясением воздуха.
– Рад слышать это, дин Сорог. Итак – до.
– До, дин Бревор.
9
Вот сейчас у меня действительно не осталось времени для болтовни. Потому что дело после этого разговора завертится по-настоящему, будет раскручиваться всё быстрее, и нельзя терять ни минуты: на самом деле до решения задачи ещё далеко, очень далеко. Но Бревору этого знать не следует: пусть думает, что я уже дышу ему в затылок, пусть и он поторопится: поспешность – мать ошибок.
Теперь Бревор вынужден осложнить свою задачу. И не вдвое, как может показаться с точки зрения арифметики. А самое малое – втрое. Вместо одной намеченной жертвы оказалось две – сейчас я уже наверняка в его списке, раз уж он заподозрил – да нет, точно узнал, что я решил выступить против него. Но эта вторая из намеченных жертв в состоянии как-то обороняться – во всяком случае, сама она так считает, да и Бревор тоже, раз уж ему известно, что я владею Силой Слов. А что это значит? То, что эта вторая жертва должна идти номером первым: если сначала выполнить заказ по Лиге Гвин, оставляя самозванного защитника на закуску, то он, чего доброго, может всё же ухватить какой-то кончик ниточки, затем обратится в крота – уйдёт под землю и оттуда начнёт копать. Не очень, но всё же опасно – так примерно должен сейчас рассуждать Бревор. Иметь на плечах противника – это всегда большое неудобство. Вывод: поменять их местами, сначала избавиться от преследователя, а потом уже спокойно выполнить взятое на себя обязательство. Тем более что эту новую цель искать не приходится: вот он, сидит у себя дома, и пока ещё не испугался всерьёз, там и надо его играть. Скорее всего, Бревор именно так и подумает: играть. Привык к тому, что для него это всего лишь игра – и беспроигрышная.
И логика, и интуиция тут согласны: первый удар будет нанесён по мне. Значит, сейчас главное – организовать собственную защиту. Для этого у меня есть всё. Ну, не совсем так, скажем скромнее: почти всё.
– Скажи-ка, – задал Сим самому себе непростой вопрос, – а не захотел ли ты разозлить Бревора именно затем, чтобы он первой целью сделал именно тебя? Пожалуй, таким и был настоящий мотив. Подставить себя – чтобы на себе и поймать его. Самый простой путь, хотя и самый опасный. А чего ради ты это сделал? Ради спасения этой дамы? Ну-ка, ответь честно. Нет, не ради неё. Потому что если ты тут проиграешь, она и подавно не спасётся. Одолело честолюбие? Не без того, но и не это дало толчок. Что же в таком случае? Кажется, две вещи. Первое: тебе захотелось схватки лицом к лицу. Поединка, а не охоты из засады. С рогатиной на медведя, а не с двустволкой против вепря. Второе: единственная рогатина, которой ты в состоянии воспользоваться, это – твои гипотезы. Только с их помощью ты можешь использовать его оружие против него самого. И главное тут вовсе не личное, но забота об учении. Оно не призывает к убийствам, наоборот, категорически против. Однако его можно использовать и таким образом; так вот – подобного нельзя допускать, и если кто-то позволяет себе использовать учение таким образом – его надо остановить чем скорее, тем лучше. Только как?
Характер Бревора более или менее ясен, он психически весьма устойчив, и если чем-то и можно поколебать его, то лишь неординарностью ходов. Столкновение с его собственным оружием окажется для него такой неожиданностью, которая сможет пошатнуть его – во всяком случае, сейчас вряд ли удастся придумать что-то более пригодное. А другого времени и не будет, потому что он не станет медлить: время назначенного убийства Лиги известно, а меня надо устранить до этого. Когда? Да сегодня. Может быть, уже сейчас. Каким будет преступление? Это у нас, к счастью, есть: смерть намеченной жертвы – моя смерть – наступит в результате какого-то очень быстро протекающего патологического процесса, инициированного извне.
Смерть наступила. Произведено вскрытие. Диагноз…
Да. Каким будет скорее всего диагноз, если вскрывать будут меня? Каковы мои – моего организма – слабые стороны? Такие, о которых можно узнать, получив доступ к врачебной документации, я ведь в своё время обращался к врачам, и всё это сохраняется; или даже – такие, о которых опытный диагност может догадаться уже по сумме внешних признаков, ничего не говорящих профанам, но легко читаемых профессионалом?
Что у тебя, дорогой я, считать самым слабым, уязвимым, где твоя пятка, Ахилл Сорог?
Господи, да у меня их – как у сороконожки. Нельзя прожить столько времени, сохраняя всё в идеальном порядке: для этого нужна идеальная жизнь – а такой не бывает. И не было никогда. Так что противник может выбирать: нервная система, сердечно-сосудистая, лимфатическая вроде бы не волнует, но всё же… Секреция, печень, почки…
Да. Но тогда, когда я ещё верил врачам, у меня всё было в лучшем виде. Так что медицинские архивы тех времён никому ничего не дадут, а современных просто нет. Однако у Бревора, судя по всем предыдущим случаям, должна быть конкретная цель, и, возможно, в зависимости от неё подыскивается и способ воздействия. Один из пяти возможных для него.
Так что…
10
Так что…
Постой, постой. Что со мной, собственно…
Голова! Сейчас она развалится на куски, как спелый, брошенный наземь арбуз. Это невозможно терпеть. Это не… это… это…
А что это такое – голова? У меня нет… Нет головы, нет меня, нет ничего, вообще ничего на свете не существует. И это очень хорошо, потому что мне нужен покой, я жажду покоя, требую покоя, приказываю, повелеваю: дайте мне покой! Или я уничтожу себя, а потом и всех вас!
Кто-то бьёт по голове изо всех сил. Изнутри, не снаружи. Кто-то забрался в меня и разрушает меня изнутри. Откалывает по куску и превращает эти куски в ничто. Так что я их больше не вижу. Но я вообще ничего больше не вижу, мои глаза закрыты очень крепко, я не могу их открыть, и это очень хорошо, потому что их ни в коем случае нельзя открывать, чтобы не увидеть то ужасное ничто, окружающее меня, в которое превратился весь мир.
Но надо терпеть. Потому что осталось уже очень немного времени до покоя. До полного, желанного, сладостного покоя. Почему я раньше не понимал, как он прекрасен, почему старался бороться с ним, отдалить его, удержать на расстоянии? Почему не произносил, обращаясь к своему мозгу, а вернее – к моим тонким телам, тех немногих слов, которые и будут приглашением Покоя, разрешением Покою прийти и забрать меня к себе, вобрать в себя… Я знаю эти слова. Знаю все слова, которые нужны для того, чтобы разговаривать с собой, с каждой частью моего организма, с каждым из помещающихся в нём тонких тел, я знаю, надо только сейчас вспомнить их, наперекор боли, наперекор отсутствию головы, напере… перере… кор, рок, орк… орк – естр, рок-ада, кор-пус… пуск… пуск скуп… скупка зол… золушка… Не те слова, не те, я не могу найти их, слова, где вы? Да уже и не нужно искать их – конец уже рядом, можно было бы прикоснуться к нему рукой – если бы у меня ещё были руки, руки, ноги, всё остальное – забыл, что ещё у меня было, но это неважно, а главное – …
Постой. Кажется, она ещё здесь? Голова…
Очень больная голова. Но она, похоже, ещё может…
Странно: однако я по-прежнему дома, пустоты нет, покой отступил – только на шаг, но это уже…
И вдруг в багровом, кровавом тумане, каким была боль, нужные слова возникли. Давно, всю жизнь известные мне слова, с которых всегда и нужно начинать действие, обращённое на кого угодно, в первую очередь – на самого себя. И как я мог забыть их хотя бы на долю секунды?
Произнеси мысленно: «**** ****!»
И наступает отлив. Багровый океан, в котором я только что тонул, отступает не быстро, но несомненно. Вот моя бедная голова уже вынырнула из него и вновь обретает способность контролировать… Где мои тела? Здесь, здесь все они, от грубого эфира до тончайшего, божественного атмана. И ужас плещется уже где-то у самых ног. Отступает. Отступает!
Охх! Вот это была атака! Такого переживать мне ещё не приходилось. Идиот Сим Сорог! Ты ожидал чего-то в будущем, но твой противник решил куда правильнее: никаких отсрочек, немедленный штурм, пока осаждённый (это я, по его разумению) ещё не успел как следует подготовиться. И в то время, когда ты предавался всяким необязательным рассуждениям, он нанёс удар. Бревор был, несомненно, готов к этому удару ещё до того, как вызвал тебя на разговор, нужный ему скорее всего лишь для того, чтобы убедиться в том, что ты – на месте и к немедленной обороне не готов. Ай-ай-ай, Сим! Что это с тобой: возрастное поглупение? Или что-нибудь ещё похуже?
