Рэй Олдридж - Контракт на Фараоне
Руиз обнаружил, что чувствует странное чувство удовлетворения в том, что он усвоил несколько трюков, и то время, которое он проводил между очередным восстановлением сил и погружением в информацию, он отдавал полировке своего нового навыка, пока не смог выполнять свой репертуар без сучка, без задоринки.
4
Когда «Вигия» достигла орбиты над Фараоном, голова Руиза болела от нового знания, которое в нем поместилось. Он приблизился к орбитальной платформе Лиги Искусств с чувством, похожим на облегчение. Тут будут люди, множество людей: работники Лиги, консультанты, контракторы, агенты по перевозке. Возможности развлечься казались многообещающими.
Снизу платформа казалась менее интенсивной чернотой на фоне тьмы космоса, она не испускала никаких огней, которые мог бы заметить какой-нибудь начинающий гений с Фараона. Грубый примитивный телескоп был вполне в пределах технических возможностей культуры внизу, и, хотя такое развитие могло быть подавлено инфраструктурой Лиги, когда бы оно ни оказывалось на грани реализации, Лига все равно предпочитала не рисковать.
Руиз аккуратно и осторожно вел «Вигию» в заранее предписанное место, и когда последние клацающие звуки стыковки пропали, он расстегнул амортизационную сеть и вздохнул.
— За работу, — пробормотал он.
Он оделся в черный комбинезон на молнии — подходящая одежда для внедрителя Лиги Искусств — и потом спустился с борта. В секторе шлюза его ждала молодая женщина. Она была невысокого роста и немного полновата, с короткими, вьющимися светлыми волосами и, похоже, искренней улыбкой.
— Гражданин Ав? — спросила она, выступив вперед.
— Да.
— Добро пожаловать на орбитальную станцию Фараона, — сказала она, просияв. — Я Аулисс Монсипор. Я должна привести вас в кабинет фактора Принфилика. Следуйте за мной, пожалуйста.
— С удовольствием, — ответил он, более дружелюбно, чем требовала того ситуация. Аулисс Монсипор казалась приятной и милой особой для работника Лиги, но Руиз удивился, почему он вообще думает о таких вещах. Он шагал за ней, пока она указывала дорогу сквозь один из коммуникационных коридоров, которые связывали вместе модули платформы. Он обнаружил, что с восхищением любуется колебаниями ее ягодиц сквозь тонкий материал форменного комбинезона Лиги, который она носила. Что со мной такое? — подумал он. Господи, он чувствовал такой жар, такое возбуждение от близости этой хорошенькой, но, в конце концов, ничем не примечательной женщины! Он резко потряс головой, надеясь, что это прояснит ее. Конечно, путешествие было длинным и одиноким с самого Дильвермуна, но обычно он откладывал свои романтические поползновения до такого места и времени, где его профессия и репутация были неизвестны, как вопрос принципа и элементарной безопасности.
Они прибыли в кабинет фактора, который охранялся небольшим механическим убийцей. Вид убийственного устройства восстановил чувство пропорций у Руиза хотя бы в какой-то степени, и он в состоянии был поднять глаза к лицу молодой женщины, когда она повернулась к нему.
— Я объявлю о вашем приходе, гражданин Ав. Минуточку, пожалуйста.
Она вошла, и прошло гораздо больше минуты. Когда она вернулась, она взяла Руиза за руку и провела его в дверь. На краткий миг он остро почувствовал тепло ее руки.
Фактор был древним уроженцем Дильвермуна, женомужем, высоким и тощим, с непропорционально тяжелыми грудями. У этого существа были явно удлиненные и сексуально неопределенные черты его рода, обрамленные роскошно причесанной гривой седых волос. Голубой знак касты сиял на его сморщенной иссохшей щеке, показывая, что он — член высокого и уважаемого клана. Существо протянуло руку для приветствия.
— Руиз Ав, — сказало оно. — Я так счастлив встретить вас. Я Принфилик, к вашим услугам.
Руиз неохотно коснулся его несколько влажной руки, а потом, не спросясь, уселся. Аулисс вышла через боковую дверь, улыбаясь через плечо.
Руиз заставил себя насторожиться. Женомужи Дильвермуна были среди его наименее любимых форм самосозданной жизни, их аморальная смекалка стала легендарной. Он удивился, что женомуж достиг такого высокого поста в Лиге, которая совершенно параноидно относилась к лояльности своих работников, точно так же, как любая другая широко разветвленная организация-конгломерат.
Принфилик сложил свои великолепно ухоженные руки и откинулся назад. В глазах его мелькнул огонек скрытого презрения. Как все женомужи в целом, он, вероятно, великолепно отдавал себе отчет в том, какое впечатление он должен производить на немодифицированных людей. Но он легко улыбался.
— Ваше присутствие тут более чем желательно, Руиз Ав. Потери перешли дальше всех приемлемых границ в последний год или около того. Но вы прибыли сюда гораздо скорее, чем я ожидал.
Руиз поднялся на еще более высокий уровень настороженности. Не было ли в тоне женомужа едва уловимого оттенка хитрости? Был ли женомуж каким-то образом связан с браконьерами на Фараоне? Руиз напомнил себе, что надо быть максимально осторожным, пока он остается на платформе.
— Центральный штаб Лиги не сообщил вам? — спросил он.
— Да-да… но… сообщение прибыло в почтовом беспилотном корабле не более шести часов назад. Вероятно, вы законтрактовались немедленно после решения открыть эту новую линию расследования и отбыли без промедления.
Руиз ничего не сказал. Он позволил молчанию словно бы сгуститься, пока женомуж не прочистил горло и не заговорил снова.
— Ну вот. Ваши полномочия весьма внушительны. Лига, вероятно, очень доверяет вам. На время вашего пребывания здесь вы будете фактором. Как я могу ускорить и облегчить ваши расследования, Руиз Ав?
— Пока не знаю. Когда пойму, я вам скажу.
Руиз оглядел кабинет фактора. Он был элегантно украшен, правда немного напыщенно. Стены были покрыты какой-то зернистой серебряной кожей, которая соединялась вертикальными полосками велюра винного цвета. На ровно размеченных отрезках стен в озерах белого цвета на уровне глаз висели фараонские статуэтки. Руиз встал и подошел к ближайшей. Это была, как решил он, оскаленная башка пылевого медведя, вырезанная из чего-то, что показалось ему макушкой человеческого черепа, окрашенная ржавой краской и окруженная пучками черных перьев. Красный шнур держал пучок пальцевых когтей и маленькие серебряные колокольчики. Руиз коснулся их, и они издали странный, сухой, дрожащий звук.
— Замечательное произведение, а? — сказал Принфилик у самого его плеча, и Руиз с трудом подавил желание подпрыгнуть. — Я собираю прекрасные произведения с пылевой стороны. Это дает мне возможность проводить время в развлечениях, заодно моя отставка может быть чуть более выгодной, по крайней мере, я на это надеюсь. Как вы думаете, это ценная вещь?
Руиз отодвинулся в сторону. Близость фактора заставляла его кожу покрываться мурашками.
— Не мне судить, — сказал он.
— А-а. Ну хорошо, сколько вы с нами пробудете?
— Недолго. Я бы хотел, чтобы моя лодка прошла техническое обслуживание. Потом я сразу примусь за работу.
Казалось, Принфилик искренне разочарован.
— Ох, нет! Вы ведь должны провести с нами день-другой, по крайней мере. Почему бы в последний раз не вкусить пангалактической жизни, прежде чем вы отправитесь к этим грязекопателям?
Руиз с любопытством поглядел на Принфилика.
— Почему вы сказали «в последний раз»? Я планирую вернуться как можно скорее.
Щеки женомужа покраснели, это произвело дикое впечатление на таком старом и изрезанном морщинами лице.
— Я имел в виду, разумеется, последний раз перед таким долгим отсутствием, какого потребует ваша миссия па пылевой стороне. Пожалуйста, примите мои извинения, если я чем-либо оскорбил вас.
— Все в порядке, — сказал Руиз.
Последовало еще одно молчание, и Руизу представилось, что он чувствует на себе тяжесть неодобрения фактора. Он проигнорировал это и продолжал расхаживать по кабинету, рассматривая статуэтки, которые украшали стены. Вот дневная летучая мышь, ее свирепая хищная голова была вырезана из гранита ржавого цвета, хорошо отполированного, а рубины были посажены возле ее неровной клыкастой пасти, словно капельки крови. Была там и ящерица арройо с глазами из голубого сапфира и янтарными зубами. Обсидиановая адская собака завывала на луну с диска золотой и серебряной филиграни.
Руиз наслаждался зрелищем этих произведений с чувством радости, он словно заряжался от них бурной жизнью, не сдерживаемой ограничениями цивилизации. Ему наконец стало не по себе, почему, он не мог сказать, и он перестал их рассматривать.
Когда он обернулся, Аулисс Монсипор вернулась. Он почувствовал снова тот странный жар и слабое чувство смущения. Вероятно, до нее дошла какая-то часть волн-флюидов, которые он испускал, и, казалось, она восприняла это хорошо, с блеском в глазах и легкой улыбкой на прелестных губах. Фактор устремил на Руиза проницательный взгляд, потом перевел его на Аулисс.
