К. Джетер - Рисковое Дело
– Не обманывайся, – ворвался в размышления равнодушный негромкий голос, чуть-чуть коверкающий слова. – Я знаю – ты здесь.
Фетт не оглянулся, так и возился с навигационным компьютером; он развернул кресло не раньше, чем была введена последняя координата.
– Была бы дроидом, повезло бы чуть больше, – хмыкнул охотник. – Они умеют быть тихими. Некоторые из них.
Замечание было окрашено непреднамеренной иронией. Если бы я была дроидом! буркнула про себя Ниелах. В таком случае у меня не было бы сегодняшних проблем. Можете вы представить дроида, которого волнует стертая память и ненастоящее имя, которое ему не принадлежит? Память дроида – микрочипы и крошечные запоминающие устройства, кем-то когда-то произведенные и взаимозаменяемые, как они сами. Ниелах пришла к выводу, что машины ко всем невзгодам относятся крайне легко, потому что не стоят перед необходимостью выяснять, кто они такие. Машины и так знают, кто они.
– В следующий раз буду осторожнее, – пообещала девчонка.
Ну, повернулись к ней лицом… что с того? Никакого намека, какие секреты и тайны хранятся в голове охотника. Темный узкий визор, что перечеркивал шлем – потрепанный и облезлый и по-прежнему функциональный мандалорский шлем, реликт древних воинов, – этот визор надежно скрывал все, о чем думал и что знал хозяин. Ответ на вопрос, кто такая на самом деле Ниелах и каким образом очутилась в дальнем секторе Галактики, был заперт внутри, словно ключ, закрытый внутри сейфа, который предназначен отпирать.
Да какая, собственно, разница? Шлем, темный визор" Ниелах входила в крайне ограниченный круг существ, которые видели Бобу Фетта без шлема. Когда она нашла охотника в Дюнном море на Татуине под безжалостным взглядом солнц-близнецов, Фетт умирал на горячем песке возле ямы сарлакка Неразборчивый в пище обитатель той ямы жестоко расплатился за то, что заглотил того, кто не желал быть проглоченным. Желудочный сок сарлакка, как кислота способный разъесть чистый дюрастил, лишила охотника доспехов, одежды, да и немалого количества кожи. Если не Ниелах, жизнь понемногу утекла бы из бессильного тела, словно кровь, которая сочилась из ран и шипела на пропеченных солнцами камнях.
Тогда Ниелах спасла Фетту жизнь, спрятала, обратившись к Денгару за помощью (не обошлось без обмана), и охраняла, пока не затянулись раны, которые убили бы любого другого. Фетт продержался на одной силе воли. Без сознания, оглушенный мощными обезболивающими препаратами, беспомощный и безоружный, он оставался собой. Боба Фетт цеплялся за жизнь и вернулся.
Кажется, с благодарностью охотники не знакомы. Спаси одному из них жизнь, что получишь? Немного, и уж точно не ответы на вопросы. Все, что Ниелах знала о своем прошлом, ограничивалось несколькими обрывками, сохранившимися после тщательной промывки памяти, и ничтожно малыми фрагментами, которые удалось собрать во дворце Джаббы Хатта и на борту угнанной <Гончей>. От Денгара Ниелах практически ничего не добилась, кроме рассказов о ближних боях и надувательствах, о падении Гильдии и о многом другом, но ни одна из историй не имела к девчонке ни малейшего отношения. Ниелах усвоила из них лишь одно: Боба Фетт ни с кем не связывает свою жизнь. Успешное ведение дел в его понимании таково: он – получает деньги, ты – сохраняешь жизнь. Неуспешное? Боба Фетт все равно получает кредитки.
После того как их троица прорвала осаду, которую устроили два хорошо вооруженных, но не очень умных подонка из Мос Айсли, Фетт приволок Ниелах на свой корабль, затем – на отнятую у трандошана <Гончую>, но это не означало ни благодарности, ни признания факта, что если бы не Ниелах, охотника не было бы сейчас в живых. Я ему зачем-то нужна. Такой вывод она сделала некоторое время назад. Она не была добычей, иначе сидела бы в клетке; значит, входила в какой-то из замыслов. Знать бы только, в какой и что мне уготовано совершить!
– Осторожности недостаточно, – безразличный сипловатый голос опять помешал ее мыслям. – Будь умнее – так лучше. У сообразительного существа нет привычки выскакивать у меня из-за спины. Убиваю тех, кто так делает.
– Неужели?
Ниелах не испугалась. Терять ей было нечего, даже себя, вот она и не боялась.
– Лишь по этой причине? Других нет?
– Как предупреждение, – охотник лениво пожал плечами. – Другим, чтобы так не поступали.
– Действенно, – согласилась девчонка. – Но лишь для тех, кто прислушивается к предупреждениям.
Фетт практически не отреагировал. Только:
– А ты – нет? – уточнил он.
– Пока еще не определилась.
– Так не путайся под ногами. Иди и разберись. Искра гнева, раздутая прозаичным тоном охотника, разгорелась в пожар.
– А ты что тут, занят делами? И какими, же, интересно?!
– Скоро узнаешь. Когда доберемся.
Доказано: сколько ни выпытывай, ни тащи чуть ли не клещами из Фетта даже крошечный фрагмент информации, все равно ничего не получится. Он даже с Денгаром не поделился, а ведь предполагается, будто эти двое – напарники. С того времени, как хозяина <Гончей> выдворили с корабля, Боба Фетт хранил молчание о цели их полета
– Я уже спрашивала раньше, но задам вопрос еще раз, – процедила сквозь зубы девчонка, не убирая ладони с бластера, теперь заткнутого за пояс, – К чему напускать столько тумана? Любишь таинственность?
– Никакого секрета. Скоро узнаешь все, я же сказал. Сейчас тебе знать и не нужно.
Ниелах решила, что у нее раздвоение личности. Одна ее половинка, холодная и бесстрастная, изучала реакцию второй половины, как будто могла извлечь оттуда хотя бы прозрачный намек. Высокомерный ответ, который с трудом удержала девчонка, не могла дать рабыня-танцовщица и потенциальная закуска для домашних ранкоров. Еще во дворце Джаббы Хатта, ныне покойного и не оплаканною никем, не имея ни малейшего понятия, как она туда попала, Ниелах осознала, что является кем-то другим Но от прежнего существования ей осталась уверенность, что неусыпное и бесстрастное внимание охотника за головами каким-то образом связано с ее прошлым.
– Не вини меня за желание все разузнать, – сказала девчонка. – Ты же сам постоянно твердишь, как опасна наша Галактика. И раз ты решил завезти нас туда, где мы обязательно вляпаемся в неприятности… и крупные неприятности!.-, я имею право все знать.
– Зачем?
Тон, которым был задан вопрос, не возбуждал желания отвечать.
– Все равно ничего не изменишь.
Вот теперь Ниелах рассердилась по-настояшему. Ощущение собственной беспомощности, невозможность держать события под контролем… словно бередят открытую рану. Но свою кровь Ниелах проливать не собиралась, ее больше устраивала кровь собеседника,
– Ты так в этом уверен? – надменно спросила она, – Кроме тебя на корабле еще двое. Два против одного, считать умеешь?
– Поднимаешь бунт? Вперед.
Никакой реакции, даже сарказма, и того нет!
– Пока вы мне полезны, оба. Такое положение можно изменить очень быстро, – Боба Фетт указал на Ниелах; первое хоть какое-то внятное движение за весь разговор. – Решай.
Девчонка уже уяснила, что лучше не уточнять значение слова <полезный>. Боба Фетт прославился тем, что не раскрывал карт даже предполагаемым напарникам. И по-своему понимал многие вещи.
– Ты не оставляешь мне выбора, – услышала Ниелах собственный голос, спокойный и твердый, как и у собеседника; говорила сейчас ее неизвестная половинка. – Верно?.
– Работа такая, – согласился охотник. – Ограничивать возможности у других. Иначе – зачем мне клетки в трюме? На <Гончей> они тоже имеются, у любого охотника. Хочешь остаток пути провести без удобств, могу устроить. Поверь. Но не думаю, что Денгар поддержит тебя. Ему хватает мозгов не лезть в чужие дела, по меньшей мере.
Значит, еще одному не следует доверять, уныло подумала Ниелах. В этом вопросе Боба Фетт был раздражающе прав. Если предоставить Денгару выбор (переметнуться ли, сохранить ли деловые отношения – любого уровня – с Фетом), кореллианин без тени сомнений последует за своим странным напарником. А чего ради ему поступать иначе? Если Денгар останется на стороне Бобы Фета, то сможет рассчитывать на какую-никакую, но прибыль, потому что Фетт и пальцем о палец не ударит, если в результате не светят кредитки. Конечно, доля кореллианина будет ничтожна по сравнению с кушем Фета, но это все лучше, чем сделаться трупом и не получить ничего ради кого-то, у кого имени-то настоящего нет, не говоря уже о друзьях и союзниках. Нельзя винить человека (и любое разумное существо) в том, что он достаточно сообразителен, чтобы сыграть партию на выигрыш.
Что же касается обещания посадить под замок… тут Ниелах еще не разобралась, возмущаться ей или нет. Какая разница? Девчонка видела собственное отражение в темном визоре мандалорского шлема, на лице застыло сумрачное выражение обреченного человека, который вырвался из дворцовых подвалов Джаббы Хата лишь для того, чтобы оказаться в другом месте, но не в другом положении. Я не вольна ни над своей жизнью, ни над своей гибелью. Ниелах гордо вздернула подбородок. – То есть мы должны плясать под твою дудку! – возмутилась она. – Что бы ни было у тебя на уме. И не жаловаться, я все правильно излагаю? Ничего не перепутала?
