Роберт Торстон - Легенда о нефритовом соколе-2: Путь воина
— Это ведь тебя не стул нервирует, не правда ли? — сказал он. — А то, что ты находишься не там, с остальными, которые решают, включать тебя в Заявку или нет. Вмести этого мы с другими «вольнягами» должны париться здесь, отдельно.
Жеребец был прав. Эйдена возмущало, что только вернорожденные допускаются в командный зал для проведения Спора Благородных. Он вздохнул.
— Я полагаю, что все равно мы не будем включены в Заявку и нас оставят следить за сражением по казарменным мониторам. Или еще хуже — заставят заниматься тыловым обеспечением, чтобы освободить занятых там вернорожденных для выполнения более важных стратегических задач.
Он взглянул на специальный сигнализатор, прикрепленный к ремню. Его частично прикрывала Черная Лента, но было видно, что в его центре горит огонек. Когда огонек потухнет, это будет означать, что подразделение Эйдена исключено из Заявки на отражение атаки Волков. Вероятно, это случится сразу после того, как Волки объявят Вызов. Каэль Першоу и так ненавидит подчиненных ему вольнорожденных, а сейчас он к тому же зол на Эйдена за инцидент с Бастом.
На экране появился командующий силами Клана Волка. Увешанный всеми регалиями своего Клана, вид он имел очень внушительный.
— Я полковник Майкл Фьюри, командующий Шестнадцатым Боевым соединением Клана Волка. Какие силы защищают здесь генетическое наследие Каэля Першоу?
Почти незаметная дрожь прошла по телу Каэля Першоу; собравшиеся в зале воины тоже были явно шокированы. Волки пришли сюда для того, чтобы получить не станцию, а генетическое достояние ее командира.
— Что это они сейчас делают? — спросил Жеребец.
— Вероятно, пытаются проглотить пилюлю, подсунутую им Волками. Я не знаю, ожидал ли Каэль Першоу, что битва будет вестись за его собственное генетическое достояние. Это оскорбление высшего порядка.
— Оскорбление? Я думал, вернорожденные считают свое генетическое наследие чем-то святым. Мне бы, например, кажется, понравилось, если бы враг захотел сражаться за мое генетическое наследие. Я бы почел это за честь. Конечно, мое достояние состоит всего-навсего из генов техника и портнихи. Не такая уж ценная вещь, чтобы за нее сражаться, и, кроме того, от них сейчас было бы сложно получить генетические материалы.
— Не говори пошлятины.
— Это пошлятина? Я говорю всего лишь о своих родителях.
Эйден не мог не поморщиться при слове «родители». Некоторые предрассудки вернорожденного, включавшие в себя отношение к словам о деторождении, настолько въелись в его мозг, что иногда невольно проявлялись и до сих пор. Ему крайне не нравилась манера вольнорожденных случайно вставлять в свою речь слова, относящиеся к процессу зачатия и родов: такие, как «материнство», «отцовство», «матка». Как и все вернорожденные, Эйден не знал своих родителей. Вернорожденные появлялись на свет из металлических резервуаров, которые они любили называть «канистрами» или «стальными матками». Любая же беседа о процессе рождения в низших кастах вызывала отвращение не только у Эйдена, но и вообще у всех вернорожденных. Они частенько лупили «вольняг» даже за простое упоминание о так называемом естественном рождении.
Для воинов естественной была «канистра», а не те отталкивающие и порой небезопасные процедуры, в результате которых появлялись на свет «вольняги». И, конечно, вернорожденные воины знали теории, доказывавшие преимущества их касты. Генетически спроектированные люди, говорили эксперты, являются самыми совершенными представителями человечества. Естественное же рождение, при котором гены в ДНК соединяются случайно, никак не может конкурировать с искусственным, когда дети, получаемые при объединении генов выдающихся воинов, затем выращиваются под наблюдением ученых.
Каэль Першоу, призвав на помощь все свое самообладание, ответил:
— Я полковник Каэль Першоу, командующий гарнизоном станции «Непобедимая» Клана Кречета. Для встречи любого врага на Глорианской равнине или в небесах над ней я располагаю силами, которые сейчас продемонстрирую.
Першоу протянул руку к находившемуся перед ним пульту управления и быстро нажал одну кнопку, потом другую и затем, секунду поколебавшись, третью.
— Сайла, — торжественно произнес Першоу, нажимая на переключатель и посылая полковнику Клана Волка информацию о своих силах.
— Сайла, — в тон ему ответил полковник Майкл Фьюри и выключил связь.
Вызов произошел. Эйден взглянул вниз на сигнализатор. Огонек продолжал гореть.
Вызов произошел, и Каэль Першоу в соответствии со своим правом сделал Заявку. Огонек сигнализатора Эйдена продолжал гореть, и это означало, что его звено тоже принято в расчет как часть сил станции «Непобедимая».
Сидя в кресле для Спора Благородных в рубке шаттла, Двилт Радик подсчитывал силы, выдвинутые Кланом Кречета.
— Он использует свежие войска из прибывшего шаттла, — сказал Радик.
— Да. Как вы и предполагали.
Радик с удовлетворением кивнул. Он любил, когда Крэйг Вард отдавал ему должное.
— Очень хорошо. Как младший, Золл должен сделать Заявку первым. Он глуповат, поэтому я ожидаю, что он использует все три штурм-легиона из соединения. При этом у него будет тридцать первоклассных боевых роботов против тридцати у Каэля Першоу и превосходство в Элементалах два к одному. Я со своей стороны заявлю только второй и третий штурм-легионы, а также звено истребителей, которое уничтожит шаттл. Если Золл окажется чересчур агрессивен, я могу поступиться еще четырьмя отделениями Элементалов и тремя отделениями истребителей.
— А что вы думаете о гарнизонном тринарии Кречетов?
— Там одни «вольняги» и воины-старики. Не стоит принимать их в расчет. Я даже рад, что Каэль Першоу собрался использовать свои подразделения вольнорожденных. Ничто лучше не ввергает наши войска в боевое неистовство, чем несколько этих жалких уродов, воут?
— Ут.
Располагавшийся перед Радиком экран связи разделился пополам. Сверху появилось лицо полковника Майкла Фьюри, снизу — капитана Золла.
— Капитан Двилт Радик, капитан Золл! Вы слышали ответ полковника Клана Кречета Каэля Першоу. Капитан Золл, какие силы вы заявите для захвата генетического наследия Каэля Першоу?
Золл нажал на несколько кнопок, и на экране возникли пиктограммы трех штурм-легионов.
— Я заявляю первый, второй и третий штурм-легионы.
— Капитан Двилт Радик, каков будет ваш ответ?
На лице Радика появилось улыбка. Нажимая кнопку, стирая значок, изображавший третий штурм-легион, он победно взглянул на Крэйга Варда.
— Мы его победили, — сказал Радик.
— Я надеялся, что он снимет один тринарий — тогда я смог бы обойтись без гарнизонного тринария, — обратился Першоу к своему адъютанту.
— Я бы этого не советовала, — сказала Ланж. — Тогда наша линия обороны может оказаться слишком прерывистой.
— Но ведь мы знаем местность.
— Лучше на этом и остановиться. При такой большой Заявке мы, я думаю, сможем устроить резню среди Волков. Приняв их Заявку, мы теперь можем выбирать место сражения. Встретим их на Глорианской равнине так, чтобы с тыла у них оказалось Кровавое болото, и сбросим их туда.
Першоу кивнул.
— Да, правильно. Что ж, наша Заявка сделана.
Никто не удивился выбору Першоу больше, чем Эйден. Он не ожидал, что его воины будут принимать участие в военных действиях.
— Интересно, что затеял Каэль Першоу? — спросил он Жеребца.
— Вероятно, ему нужен кто-то, кем он мог бы пожертвовать, вот он и выбрал вольнорожденных.
— Возможно, что и так. Но, в любом случае, я надеюсь, что мы пойдем впереди. Нам нужен такой бой.
— Ты хочешь сказать, он нужен тебе?
Эйден провел рукой по краю Черной Ленты.
— Ты, как всегда, очень проницателен, Жеребец.
— Прони... не знаю этого слова.
— Больше читай. Учи больше слов. И, ради Керенского, не пропускай слова "я". Твой язык и так достаточно засорен.
Жеребец только засмеялся. Когда-то Эйден пытался исправить его речь, но Жеребец упорно продолжал употреблять жаргон вольнорожденных и пропускал местоимения, где только мог. Когда Эйден делал ему замечания, на лице его всегда было написано презрение к лингвистическим пристрастиям друга.
Да, никуда от этого не деться, подумал Эйден. Невозможно научить вольнорожденного говорить как следует. Так что нет ничего удивительного в том, что Империей Кланов управляют вернорожденные. Скорее всего, правы ученые, утверждающие, что тип рождения определяет будущие роли. Жеребец всегда останется «вольнягой», и ему никогда не подняться выше простого воина. Но что сказать о самом Эйдене, который изначально принадлежал к высшей касте, а теперь оказался в более низкой? Ничто, кроме жестокой судьбы, не определяло его роли. А как воин Клана он не должен верить в судьбу. Воин сам создает свое будущее. И к этому Эйден теперь будет стремиться.
