Юрий Кузнецов - Калитка во Вселенную (СИ)
Вот тут Жора несколько оторопел… — То есть, Вы хотите сказать…
— Да-да, с 92 года я могу кое-где открывать эти калитки по своему желанию.
Глава 4
Это даже хорошо, что к этому моменту Жора уже успел наесться. Он совсем не был уверен, что после таких новостей аппетит у него не отшибло бы полностью.
— И куда вы научились открывать эти самые калитки?
— Что, зацепило? — улыбнулся профессор. Он перестал расхаживать по кухне, и, взяв стул, оседлал его в знакомой уже Жоре позе кавалериста.
— Это, брат, не все. Куда — об этом позже. Черт его знает, моя природная мнительность, или что другое — но я изначально, получив доступ к ресурсам КГБ, начал все максимально секретить даже от начальства, делить проблемы на отдельные процессы, внешне друг с другом, на первый взгляд, вроде и не связанные. В итоге, объединяя данные, полученные в разных лабораториях, я добился, без ложной скромности, если не феноменальных, то очень впечатляющих результатов. В то же время, человек со стороны, получив доступ к отдельным фрагментам этих исследований вряд ли смог бы связать их между собой, получить из этой мозаики полноценную картину.
Конечно — долго так продолжаться не могло, рано или поздно руководство заинтересовалось бы моими художествами, но тут «повезло» — когда СССР начал разваливаться, КГБ тоже двинулся в небытие. После ареста путчиста Крючкова со товарищи, Бакатин начал планомерное уничтожение «конторы», поставив окончательную точку в декабре 91 года с помощью печально известного 124 закона. Ну и до моих внутриаппаратных интриг уже никому дела не было. Как говорится — война все спишет — Олег Васильевич с грустью покачал головой. — Ей богу, уж лучше бы меня на «ковер» вызвали и за интриги пропесочили, а Союз с «конторой» были бы в целости и сохранности. Ну да ладно — сейчас не об этом.
Профессор встал, прошелся, глотнул остывшего чая из своей чашки, и вновь усевшись на стул, продолжил — Однако, я почувствовал, что запахло жареным задолго до всех этих печальных событий — и начал действовать. Благодаря не совсем бескорыстной помощи некоторых товарищей, я смог перевести на себя многие активы, в частности эту лабораторию со всем оборудованием и техникой.
Профессор невесело улыбнулся — Как там у Визбора? «Все на продажу понеслось, и что продать, увы, нашлось…»… Вот и в «конторе» нашлись гнилые кадры, и, к моему немалому огорчению — достаточно много. Еле-еле я успел спасти часть материалов, но, кое-что новоявленные коммерсанты в синих погонах успели загнать бывшим потенциальным противникам, а нынче — торговым партнерам, елки-палки… Да еще и за смешные деньги. Я, как узнал про расценки, чуть не заплакал, ей-богу… Лучше бы мне предложили — я в разы больше заплатил бы…
— А что, ценная информация утекла? — осторожно спросил Жора.
— Да нет, слава богу. До моих тематик этим «коммерсантам» вообще добраться не удалось — я вовремя предпринял необходимые действия, но кое-какую косвенную информацию все же запродали. В основном, на продажу пошло все собранное на полигоне Красный Кут. Там еще в 55 году был создан специальный архив неопознанных явлений — много чего в этих подвалах интересного набралось, в основном связанное с НЛО. Там, в закрытом населенном пункте Березовка-2, был построен специальный бункер, где и хранились все материалы и вещдоки.
— Я правильно понял, что в электричке была эта самая спецура от забугорных «коммерсантов»?
Пасечник почесал в затылке — Судя по экипировке — да, я практически уверен, что да.
— И каким же образом вам удалось справиться со «спецами»? Да еще и отобрать оружие. Не в обиду будь сказано, но Ваш возраст…
— А вот это я прямо сейчас продемонстрирую, тебе этими штуками тоже надо будет овладевать. Я смотрю — ты уже наелся. Пошли-ка, дружок, посудой Наташка потом займется.
С этими словами профессор двинулся прочь из кухни, заинтригованный Жора двинулся следом.
Войдя в комнату, соседнюю с кухонным эркером, он подошел к железному шкафу-сейфу, стоявшему там у стены. Профессор отпер его, не сразу найдя на большой связке нужные ключи. Пока Пасечник ковырялся с сейфом, Жора огляделся. Размерами комната была один в один с соседней — той, что пока отвели для Жориного постоя и лечения. Но, если та являлась, несомненно, кабинетом, то в этой все говорило о том, что использовалась она как спальня. В углу у двери стоял платяной шкаф, далее разложенная тахта, застеленная пледом, из-под которого кое-где выглядывало постельное белье. У противоположной стены, неподалеку от сейфа, разместился журнальный столик, на котором стоял телевизор по соседству с небольшим видеоплеером. Там же, на столике, горкой возвышались видеокассеты, как было ясно из их обложек — с отечественными фильмами. Жора успел разглядеть в общей стопке классику — «Белое солнце…», «Бриллиантовую руку…», «Иван Васильевича…». Напротив двери находилось окно, не только с привычной тюлевой занавеской, но и с плотными шторами. Сейчас шторы были раздвинуты, и через сеточку тюля в комнату беспрепятственно лился дневной свет.
— Так-с, начинаем эксперимент… Сядь вот сюда, на стул…
Профессор поставил стул посереди комнаты, и Жора послушно на него сел.
Далее, как тогда, в электричке, Олег Васильевич проглотил какие-то таблетки, и запил их из уже знакомого контейнера-фляги. Потом он встал напротив Жоры, этак хитро на него поглядывая. Так он постоял некоторое время, Жора терпеливо ждал.
— Вы хоть намекните, чего ожидать-то? — первым не выдержал Жора.
Профессор поднял палец к губам, призывая к молчанию и… исчез. По комнате будто дунуло ветерком.
— Ни фига себе — привстал со стула Жора, сел было обратно — и свалился на пол, стула под ним не было! Жора вскочил на ноги, обернулся — стул уже стоял чуть поодаль, и на нем сидел хитро улыбающийся Пасечник. В ту же секунду он опять исчез — по комнате снова дунул ветерок. Жора сделал шаг к стулу, в это момент кто-то похлопал его по плечу, Жора опять обернулся — сзади стоял профессор со своей улыбочкой, которая уже начала Жору раздражать.
— Профессор, я уже впечатлен по самое не могу! Пора начинать разоблачение магии!
— ПООГООДИИ НЕМНООГО — голос профессора был странен до невозможности — СЕЕЙЧААС ЭТОО КООНЧИИТСЯ…
По лицу Олега Василевича прошла некая волна, словно спазм лицевых мышц прокатился ото лба к шее, он сел на диван.
— Уф, ну вот, приблизительно таким образом, я их и вырубил одного за другим. Это заняло буквально 3–4 секунды, они и понять ничего не успели. Дубинка телескопическая у меня всегда под рукой — так что… Добить бы их по-хорошему надо было, но не смог я лежачих… Рука не поднялась, только обыскал быстренько — и всё. Потом я взвалил тебя себе на загривок, благо электричка уже причаливала к платформе Волоколамска, а машину я всегда паркую там неподалеку. Ну и, быстро-быстро домой, кровь с тебя хлестала прилично, Натаха потом все застирывала — и твое, и мое, извозился я знатно.
— Меня — на загривок?! Профессор, я без малости 100 кило вешу!
— У меня разная фармакология имеется, друг мой Георгий… В том числе и неплохо прибавляющая сил. За это, конечно, потом некая расплата наступает, но вполне терпимая.
— А вот сейчас, это — что такое было?
— Это? Ну, вкратце… Ты наверняка знаешь, что человек это электрохимическая система, довольно сложная, надо сказать. Вот и представь, что будет, если скорость передачи нервных импульсов увеличить раз в 20… Конечно, необходима тренировка, чтобы себе не навредить, говорить в таком состоянии, опять же, непросто. Попробуй запись своего голоса ускорить в 20 раз — что услышишь? Говорить, чтобы тебя поняли, нужно ну очень медленно, получается далеко не сразу и все равно звучит чудно. А то, что я для твоего восприятия как бы исчезал, так это я просто очень быстро двигался, вот и все. Надо отметить, что обычно достаточно ускориться раза в 3–4, этого вполне достаточно, чтобы получить абсолютное преимущество в любом конфликте.
Вообще, на это эффект я случайно в свое время наткнулся. Изучая все любопытное, я нашел несколько расследований летных происшествий. Там пилоты не раз описывали, что в момент действий, которые они вынуждены были предпринимать для спасения машины, жизни своей или чужой, время как бы замедлялось — и довольно сильно. Потом специально проводили хронометраж того, что было сделано тем или иным летчиком, и выходили на цифры от полутора до трех минут, которых у них просто не было. А пилоты укладывались в 15–25 секунд! Поскольку течением времени управлять, вот так просто, пока невозможно, я и сделал вывод, что летчики, скорее всего — волевым усилием, просто ускоряли прохождение своих нервных импульсов. Остальное было делом техники и многочисленных экспериментов. Зато, кроме ускорителя времени, мы попутно освоили, правда кратковременное, увеличение физической силы. Ты наверняка слышал, как в экстремальных условиях люди прыгали на огромную высоту, поднимали неимоверные тяжести — ну и так далее… Потом научились обострять наши другие чувства — помнишь, как в мультике: «…а нюх как у собаки, и глаз, как у орла»? В общем, хоть и ненадолго, научились становиться суперменами.
![Василий Головачев - Ультиматум [сборник]](/uploads/posts/books/103752/103752.jpg)